— С повышением тебя, господин-премьер майор, — поздравил Егорова генерал. — При мне в Первой императорской армии ты вполне достойно воевал, надеюсь и здесь, егерь, на твою верную службу. Участок твоей роте достался неспокойный, да, в общем-то, поэтому вас туда и поставили. Нужно напрочь прикрыть Бугскую линию от турецких и татарских разъездов. Мы для вас далеко, целых три сотни верст от нас до Николаевской, поэтому в случае чего связываться будете со штабом генерал-майора Ганнибала Ивана Абрамовича, героя Наварина. Его войска сейчас стоят в ста верстах за вашей спиной на берегу Днепра у крепости Александр-шанц, или Александр-кале (будущий Херсон), и прикрывают это направление как от Очаковской группировки турок, так и от недалекого Крыма. Вот в случае если на Буге будет совсем горячо, ты к нему напрямую и обращайся, он про вас уже осведомлен, но лучше все же до горячего не доводить. Ко мне у тебя вопросы есть? Нет? Ну тогда можешь быть свободным, — и он позвонил в колокольчик. — Следующего пригласите! Кто там у нас еще в приемной дожидается?
— Господин майор, Алексей Петрович! — из небольшого затемненного коридора Лешку окликнул знакомый голос. — Пойдемте за мной!
Алексей зашел вслед за человеком в просторную, освещенную свечами комнату, тот обернулся, и перед Егоровым оказался Баранов Сергей Николаевич, собственной персоной! Через час обстоятельного разговора подполковник протянул карту майору.
— В военной коллегии твои предложения по созданию укрепленной кордонной линии поддержали. На равноудаленном расстоянии друг от друга будут выстроены земляные шанцы, в которые при необходимости сядут новые егерские батальоны при полевых орудиях. Вопрос об их создании и прикрытии Буга стоит уже давно, но пока время для того еще не пришло. Сам понимаешь, мы пока стараемся сильно не раздражать турок. К зиме ждите подкрепления из донских казаков, а пока что держитесь там сами. Все, что вам будет нужно в Николаевской, пришлешь мне сюда списком вестовым через месяц. Буду помогать вам всем, чем смогу. У меня, конечно же, нет такого авторитета, как у Генриха Фридриховича, но я многому у него научился, — улыбнулся «офицер по особым поручениям». — Так что ты не журись, Егоров. И по тем трем десяткам, что тебе добавили в роту, веди отбор, так же как и было это у тебя в Валахии, из добровольцев. Дивизия Ганнибала, что стоит у Александр-шанца и закладывает там крепость и верфь с новым городом, у вас самая близкая из наших частей. Там стоит два пехотных полка, один конный и еще два батальона, один из которых егерский, подполковника Мекноба. Кстати, именно от этой дивизии на строительство ваших Бугских укреплений как раз-то и будет выделена в конце лета отдельная инженерная рота. Иван Абрамович — человек сам горячий, и спорить с ним я тебе не советую. Довольным за такую обузу, как вы, он, разумеется, не будет, у него ведь и своих забот на Днепре множество. Так что ты с ним в общении будь аккуратнее и помягче. А вообще, ты ему так-то никаким боком не подчиняешься, у вас ведь свое непосредственное начальство в Елисаветграде как-никак есть, — и Сергей Николаевич погладил свой новенький офицерский жетон. — Так что со всеми претензиями переправляй его корректно к нам, сюда. Ну а уж мы решим здесь все, как надо, на месте. По стоящим в Елисаветграде полкам трудностей у тебя не будет. Как только начнешь отбор людей, сообщи мне, хороших солдат я тебе тут же пришлю.
Три сотни верст до Николаевской егеря проскочили на выделенных им вместе с заводными лошадях всего лишь за два дня. За несколько верст до села на берегу Ингула наперерез им выскочил казачий десяток.
— Кто ви есть? — коверкая русские слова, прокричал старший дозора.
— Не видишь, что ли, перед тобой русский старший офицер в седле! Ты как ведешь себя, пес?! — проорал Афанасьев, направив свой штуцер в сторону гарцующего на коне приписного.
Егоров поднял вверх руку, осаживая Василия.
— Спокойно, казаки, мы из особой егерской роты, я премьер-майор Егоров, а это фурьер Афанасьев. Знаем вашего командира Касперова Сергея Федоровича, уберите свои ружья.
Дозорные переговорили между собой и, гикнув, припустились в сторону села.
— Ну никакого вежества к старшим, — ворчал Афанасьев. — Как была банда арнаутов, так и осталась.
Рота встретила своего командира с восторгом.
— А мы уж тут думали, не случилось бы вдруг чего! А вас ведь все нет и нет, — улыбался довольный Бестужев. — Я-то, вон, уже в конце марта на месте был. Со штуцерами! — особо подчеркнул он.
— Здравья желаю, господин майор, — обрадованный Живан радостно обнимал Егорова. Рядом крутились Хлебников Славка, Гусев и все старшие унтера.
— Ну все, Василь, мы дома, — подмигнул земляку Алексей. — Теперь уж тебе здесь точно не до скуки будет!
— Обстановка у нас здесь тревожная, ваше высокоблагородие, — докладывал на первом же общем совещании старших командиров Живан. — Первое время турки вели себя спокойно, и никаких столкновений у нас с ними до поры до времени не было. Так, только изредка конные дозоры от себя издали постреливали и чего-то там кричали нашим разъездам. Да тут ведь расстояние-то между берегами огромное, даже и свиста от пуль не было слышно, только лишь одни далекие бахи. А как только прочный лед в декабре месяце появился, так раза три мы на их след у себя натыкались, когда они со своего на наш по реке выходили.
А вот в начале февраля у бугских казачков и первая сшибка уже с ними была. Их дозорный десяток сначала из рощи обстреляли, а потом гнали его до нашей четвертой заставы. Там как раз третье отделение Изотова стояло, ну, они как дали пару залпов по погоне с шанцев, так те турки сразу же назад обратились. Три трупа и раненого коня они на месте бросили. Мы те трупы на подводах в Елисаветград, как вы нам и приказывали, с письменным донесением отправили, чтобы там тоже видели, что у нас дела здесь серьезные творятся. И после этого турки немного притихли. До самой весны их вообще слышно не было. Казаки в той сшибке одного своего потеряли, а второму их пуля руку перебила. Хоть немного осторожнее они стали и чуть серьезней, и, когда в начале марта на них целая полусотня выскочила, они уже готовые были и сразу же к ближайшей нашей заставе ускакали. Османы постреляли им вслед, но близко уже к нам не сунулись.
А потом потеплело, лед с реки сошел, и большая вода все берега залила. У нас тогда и вовсе тихо стало. Правда, с месяц назад опять вот началось. Появились то ли баркасы, то ли кончебасы, большие и малые гребные суда при одной мачте и с высокими бортами. Мы такие еще на Дунае у турок видели. Подскакивают эти гады обычно на рассвете, словно бы призраки из тумана выходят, и бьют из фальконетов или из других своих орудий. У казаков, вон, двоих уже убили, а у нас Яше Хмурому картечина в бок ударила и ребро ему сломала. Ребятки, конечно, постреливали им в ответ. Но кто там разберет, попали они в кого или нет. А турки глумятся, верещат с кончебасов и со своего берега, из ружей в нашу сторону палят. Рыбаков местных прижали, они, вон, даже теперь выходить на ловлю на Буг боятся. На Ингул было на промысел переместились, так в прошлую неделю турки и туда зашли и начали в них палить. Ладно хоть местные хорошо там все протоки знают, нырнули в камыши, и нет их. Однако множество сетей и снастей там, на месте, бросили.
