— Сколько судов у турок? Одни и те же или все разные? — поинтересовался Алексей.
— Вашвысокоблагородие, дозвольте мне ответить, — попросил слова Макарович. — Я сам с ними раза три уже сталкивался, потому и разглядел хорошо. Всего три их там, значится, из самых больших, которые на реке безобразничают. Два немного поменьше. С каждого борта у них по десять весел, а вот в одном, в том, что самый здоровый, так в ем аж целая дюжина их, и крашен он весь в черную краску. Остальные-то все как бы такие серенькие. На меньших судах фальконетки только стоят, и там ядрышки с малое яблоко будут. А вот на черном на носу пушчонка добрая, наверное, фунтов на шесть точно будет. И картечью она пуляет — ого-го! Ладно хоть наши-то робята, они ученые уже, сразу же прячутся, ежели вдруг турку увидят. Тот по ним картечью, конечно же, даст, а она только лишь ветки с кустов посшибает, и все. Робят пока ею не задевало. Правда, Яшке, конечно, влупило в бок, ну да он сам виноват, больно долго выцеливал из штуцера этих канониров. А так-то турки уже ученые, близко к берегу они не лезут и над бортами свои морды сильно тоже не кажут. Видать, и им наших пуль хватило для ума-разума.
— Ясно, значит, силу турки нам показывают, говорят, что они здесь хозяева на реке, — кивнул Алексей. — Нужно их как-то угомонить. А не то прижмут нас здесь так, что мы и носа казать лишний раз не будем у речки, а потом и высаживаться на наш берег начнут, еще и села при этом пожгут, народ посекут. Ладно, что там еще у нас?
— Да все остальное, как у нас и ранее было, так же осталось, — продолжил свой доклад Живан. — Касперов немного порядок у себя в полку навел, хотя, конечно, дури там еще у него хватает. Ну да теперь-то хоть казачки дозорами по берегу ходят. Вон, как их только османы зимой постреляли, а мы тех злодеев от застав отогнали, так хоть теперь с нами начали они считаться. Пять застав, как смогли, мы построили. Укрепления там, конечно, все небольшие, на одно лишь отделение они, но укрыться в них все-таки можно. По всем сторонам у каждой заставы мы установили рогатины. Сами они на земляной насыпи у нас стоят и обложены вокруг корзинами с землей и плетнем. Расстояние друг от друга примерно около пяти верст. Так там в каждой заставе по пять человек в сутки наших дежурят, но, как только вдруг какая тревога случается, они сразу же в десятки сбиваются, потому как пятеркой, сами знаете, даже от малого конного дозора просто так не отбиться. Учебный полигон здесь наподобие Бухарестского, точь-в-точь прямо как там, мы отстроили. Рота наша сейчас вооружена не хуже прежнего. Курт гренад и фугасов за этот год изрядно наготовил. Даже в запасе они у нас теперь есть. Вот по основному, пожалуй, у меня и все.
Главный каптенармус роты Усков отчитался по тыловому хозяйству. С провиантом и боевым припасом трудностей не было. Продовольствие доставлялось из Елисаветграда исправно. Были выделены деньги на его закуп, и, учитывая низкие цены у местных, все были вполне сыты и довольны. Возникли сложности только по обуви. Те сапоги из самой последней партии оказались ненадежными и у половины егерей развалились.
— Весну в них еще как-то все отходили, а вот дальше ты хоть в лаптях иди, — сетовал Степан. — Заявку мы еще в мае на обувку подали, а тут вот уже июль начался, и дело с места вовсе не двигается.
— Сколько у нас егерских укороченных фузей в запасе? Сабель и пистолей сколько? — поинтересовался у тыловика Алексей. — Есть ли запасные комплекты с егерской амуницией и формой? Сколько всего лошадей у нас здесь и каких? Давай, давай, Степан, только одну правду говори, — поторопил его Егоров. — Нам еще три десятка людей в наш штат роты добавили. Будем создавать помимо пешего дозорного еще и конный плутонг. Потому и спрашиваю я тебя сейчас обо всех наших запасах.
— Ого! Сто восемьдесят пять человек личного состава! — зашевелились командиры. — Эдак мы скоро и до егерского батальона дойдем! А чего! И так вон как рота расширена, дальше уже некуда!
— На всех мундиров, а уж тем более сапог у меня точно не хватит, ваше высокоблагородие, — покачал головой каптенармус. — Ежели по ружьям, то есть в заначке дюжина егерских, ну и с десяток обычных пехотных фузеек тоже припасено. Один тромбон плюс к ним в запасе имеется. Пара десятков пистолей из трофейных, не самых лучших, тоже лежат в заначке. Сабель совсем мало, ну если только полтора десятка я их найду. Коней строевых, помимо тех четырех, на которых вы сюда доехали, у нас еще два десятка. Плюс двадцать три лошадки, которые пригодны только для работы в упряжи, имеются. Я по оружию просил в запас испросить его из главного интендантства, но господин Милорадович говорит, что нам там начальство грубым отказом на эту просьбу ответило.
— Ничего, теперь грубить вам не будут, — успокоил тыловика Алексей. — У нас есть в главном штабе тот, кто со всем этим поможет. Ты, Степан, напиши подробно, чего и сколько нам будет нужно с учетом расширения. А уж дальше мое дело будет, как это все выбить для нашей роты в Елисаветграде.
— Алексей, у Катарины послезавтра день рождения, семнадцать лет исполняется девице, непременно к нам приходи! — пригласил Егорова Милорадович. — Она тебя будет очень рада на нем видеть! Весь год ведь спрашивала: «Нет ли каких вестей от Алексия?» Всех офицеров пригласили на него и Курта. Придешь?
— Приду, приду, вот только немного разберусь со всеми делами. Всю кордонную линию я хочу самолично ощупать и вечером послезавтра непременно у вас буду, — кивнул Алексей. — Сегодня меня не ждите, ночевать у Буга буду с дальним дозором. Трогаем, Федор! — махнул он рукой, и дозорный десяток упылил в сторону реки.
— Вот тут, вашвысокоблагородие, и был наш наплавной мост на тот противоположный османский берег, — кивнул Лужин. — По нему Вторая армия с этой стороны на турецкий Очаков зашла. Потом его льдом, конечно же, сбило, и, как местные говорят, опять его потом здесь же строили. Ну а с выходом наших из осады крепости нужда в нем совсем уже отпала, и его совсем весь снесло. Теперь только на лодочке на тот берег можно добраться или, как татары рядом, наплывом со своим конем. Но тут в низовьях на коне будет, пожалуй, им трудно плыть. Уж больно здесь широкое гирло перед самим морем. Это вот если повыше этого места, где Ингул в Буг вливается, там, небось, и можно подготовленному всаднику на наш берег переправиться.
Федор вдруг вздрогнул и вскинул штуцер наизготовку, выцеливая кого-то в прибрежных кустах.
— А ну, руки в гору! Выходи быстро сюда на берег, а не то я стрелять буду! — крикнул он грозным голосом и повторил приказание короткой фразой на турецком. Десяток егерей разом спрыгнул с коней и защелкал взводимыми на ружьях курками.
— Не пуляйте, хлопцы! Свои мы, рыбари из Баловни, — раздался крик из кустов.
— А ну выходи, глянем, какие вы там рыбари! Давай, давай, быстрее, пошевеливайтесь! — громко потребовал Лужин.
Прибрежные ветки раздвинулись, и из небольшого челна на берег выбрались два рыбака. Один из них был совсем молоденький, лет четырнадцати, белобрысый парнишка, а второй — уже пожилой и седоусый, средних лет дядька.
— Соловей, а ну глянь, что там еще у них возле берега! — потребовал Федор, разглядывая задержанных.
