— А вода здесь какая! Словно бы парное молоко! — рассказывал Архип. — Я вчера после караула в реке ох и долго сидел. Хорошо! И тело отдыхает после жары.
— Смотри, Архипка! Тут знаешь какие рыбы большие водятся?! Враз могут отхватить, чего у тебя там топорщится, — с серьезным видом произнес Терентий. — Неужто не веришь? Да вон хоть у Сома нашего спроси, он-то в этих рыбах толк знает, сам ведь родом с Волги.
— Тише вы, шалопаи! — остепенил караульных Макарович. — Расшумелись тут, реку дозорным мешаете слушать! А им ухо востро держать надобно, чтобы турку самыми первыми заметить.
— Дядь Вань, да мы же это специяльно, как бы особливо так веселимся, — оправдался широкоплечий егерь. — Чтобы ежели турка вдруг засумневается, так услышит, как мы здесь шуткуем, ну и решит, что его здесь уже точно сейчас никто не ждет.
— Тише, Терентий, тише вы все же шуткуйте, — остепенил его старший сержант. — Чтобы слухачам нашим не мешать на берегу, им ведь нужно загодя плеск на реке распознать. И это, еще вот что. Как только вы сигнал утки услышите, то сразу же на землю падайте и за укрытие отползайте, чтобы с реки по вам не прилетело! Все ли хорошо поняли!
— Поняли, поняли! — загомонили караульные.
— Ну вот и ладно, осторожничайте шибко, соколики! Осторожничайте и берегите себя, вы ведь у нас здесь на самом свету сейчас стоите. Вас ведь с реки ох как хорошо видать! — вздохнул Макарович. — Ладно, к пушкарям я нашим пойду. Гляну, как они там сидят.
Два единорога были укрыты старыми рыболовными сетями и набросанной на них всевозможной трухой. Расчеты сидели тут же. Здесь же, среди строительного мусора и штабелей с досками и бревнами, залегли егеря-стрелки. Все замерли в ожидании сигнала.
Ночь была душной. Где-то в отдалении мелькали зарницы.
— Илья-пророк на своей колеснице выкатился. Вона как где-то сверкает! — шептались егеря.
Звенели цикады, где-то неподалеку ухал лесной голубь. С реки время от времени слышался плеск рыбы. Тумана в эту ночь не было. Так, стелилась поверх воды легкая кисея серости, но просматривать саму реку она не мешала.
Лужин напряженно следил за речной гладью из-за кустов. Еще немного — солнце встанет над степью, и сразу же станет видно все, вплоть до противоположного берега. Тогда уже точно турки к ним не полезут. И так шагов за двадцать впереди можно было все хорошо просматривать. Сидящий рядом на корточках с закрытыми глазами Ваня Соловей вдруг напрягся и поднял руку.
— Что-то слышу! — прошептал он. — Вот, вот еще! Это уже точно не рыба плещется! Ефграфович, давай сигнал, весла гребут, и уключина вона как скрипнула. Лужин обернулся в сторону степи и, сложив ладони лодочкой, несколько раз крякнул. Возле костров сразу же пропали из вида несколько темных фигур. Только лишь три пугала, выставленных с палками и в старых мундирах, создавали иллюзию присутствия здесь караульных.
— Ждать! Ждать, я сказал! — прошипел Лешка. — Охолонись, Ванька! Не дай бог спугнешь нам вражину, если вдруг орудийное жерло бронзой блеснет!
И Кудряш отдернул руку от укрывающего единорог полога.
— Всем пригнуться! Сейчас по нам будут бить! — напомнил егерям командир.
И точно. Буквально в ту же секунду, как он это произнес, с реки громко грохнул первый, за ним второй, третий пушечный выстрел. Крупная, с мушкетную пулю, картечь со свистом и воем ударила по берегу, впиваясь в бревна, доски и в строительный хлам. С реки били ружейные залпы, их пули разрывали старые мундиры на чучелах и наконец свалили их все на землю.
— Рано, рано! — крикнул Алексей, сжимая в руках свой штуцер. — Ждем второй залп! Потом они должны будут полезть на берег.
Вот опять громче других хлопнул пушечный выстрел, осыпав берег мелкой, как дробь, «ближней картечью».
— Алла! — грянул клич с реки, и Алексей резко свистнул:
— Начали!
Сеть слетела в сторону. Савва окинул взглядом весь срез воды с выпрыгивающим из судов десантом.
— Выстрел!
Боковые канониры отпрыгнули в сторону, а фейерверкер воспламенил запальную трубку. «Ба-ам!» — мелкая, ближняя картечь ударила в самый центр лезущей от воды и орущей толпы. Ваня Лопухов уже банил ствол, а канониры рычагами подали орудие на место.
— Заряд! — проорал Савва. — Шевелись, босота, не зевай!
Первый, второй, третий мешочек с порохом были уже в каморе.
— Примять!
Картуз с ближней картечью пошел к заряду. Запальная трубка уже на месте. Перекрывая все нормативы на недавних тренировках, егеря-артиллеристы перезарядили свои орудия.
— Выстрел! — проорал Савва!
— Выстрел! — донесся со стороны крик от Уфимцева.
Два роя картечи влупили в упор по туркам, разрывая их тела тучей свинца.
С большого полукруга по ним же сейчас били из ружей и штуцеров стрелки. На береговом участке шагов в сто длиной творился самый настоящий кровавый ад. Полторы сотни турок, успевших высадиться с трех кончебасов и с семи больших лодок, выкашивались плотным прицельным огнем.
— Ядро! — рявкнул Савва.
— Ядро давай! — орал Уфимцев Михаил.
Десант должна была теперь добивать пехота, а у канониров появилась особая и очень важная цель. Если сейчас на кончебасах очухаются османские пушкари, то ребятам мало точно не покажется. Дадут они залпом по берегу картечью, сметая остатки своих и егерей, вот тогда будет здесь месиво!
— Шевелись! Быстрее, братцы! — кричали командиры расчетов. Наводчиками был установлен новый прицел. В ствол вслед за ядром был забит плотный пыж!
— Заряжено! — крикнул Яша, отскакивая от орудия.
— Выстрел!
«Бам!» — первое ядро полупудового единорога ударило в носовую часть черного кончебаса, ломая и сметая все внутри.
«Бам!» — десятифунтовик ударил в бок меньшего, в серой окраске.
— Егеря, в штыки! Ура! — Лешка защелкнул на дымящийся ствол штуцера клинковое лезвие и выпрыгнул из-за укрытия.
— Ура-а! — несся со всех сторон клич русских солдат.
— На! — штык с хрустом вошел в грудь турка. Вырвав его из тела, Алексей пригнулся, пропуская над собой удар сабли, и, выпрыгивая вперед, ударил прикладом турецкого офицера в висок. На берегу в это время добивали остатки десанта. А из степи со свистом и гиканьем накатывал засадный казачий эскадрон.
Турецкая конница готовившаяся поддержать своих и уже переплывшая треть реки, пыталась в это время развернуться обратно.
Попробуйте совершить этот маневр на глубине! Не один десяток всадников попал при этом под ноги своих же или соседских коней и утонул в пучине.
— Один серый уходит! — Хлебников, указывая на цель, протянул в сторону реки свою ладонь. — Хрен с ними, с баркасами, топите сначала кончебас, ребята!
