— Степан Александрович, миленький, ну у кого мне еще просить? Я либо выиграю это шоу для вас, либо брошу сейчас и поеду к маме, брать кредиты, класть в больницу…
Я ныла в трубку и всхлипывала. За ночь накрутила себя так, что держалась только до разговора с бывшим начальником.
— А если не выиграешь? — он сомневался, а это уже полдела! Значит требуемая сумма у него была!
— А если не выиграю, вернусь и возьму кредит. Отдам всю сумму вам и работать буду как проклятая!
— Будешь-будешь. Куда ты денешься… Учись там всему! Меню и все секреты Заславского записывай! Потом у нас подавать станем.
Я скривилась, прекрасно понимая, что в нашем ресторане не тот подход к обслуживанию, чтобы свежее и с плиты подавать. Но умничать сейчас было себе во вред.
— Конечно, Степан Александрович. Конечно!
— Ладно. Оставайся на шоу. Я сам твоей мамке позвоню, все выясню, — проворчал начальник, а я расцеловать его была готова, но опять разревелась от облегчения.
Закончила разговор, успела умыться, чтобы протереть опухшие от слез глаза, и побежала вниз вместе со всеми на зычный голос Заславского.
— Итак, мои поварята-голубята, конкурс на выбывание! — гаркнул он, почему-то очень недоброжелательно поглядывая на Костю. — Но работать придется в сложных условиях.
Тут появились су-шефы, которые вывезли две передвижные вешалки с костюмами.
— Сегодня вы переоденетесь. Розовая команда в кафтаны и штаны. Голубая команда в длинные старорусские сарафаны.
Я в сарафане?
О. Нет…
Как не вовремя. Рассекретят и выгонят. А я же только о деньгах договорилась! Степан Александрович ни копейки не даст, если я вернусь с шоу так быстро.
В груди защемило, когда я посмотрела на яркие сарафаны с пышными длинными юбками.
Но шефу одного этого показалось мало:
— И готовить вы будете горячее блюдо на костре из старославянских рецептов.
Вот теперь все.
Я готовилась к любым испытаниям, но выпекать кулебяку на костре — не умела… Это будет эпический провал. Но хоть домой поеду в платье!
Глава 8. Единственный поцелуй
Глава 8. Единственный поцелуй
Ян
Я нарушил все правила и запреты.
Дрочил на видео. Забил на рестораны. Курил в постели. Ушел в запой. Жрал “Доширак”.
Сука, если кто-нибудь узнает!..
Но у меня был повод.
Кажется, я сходил с ума.
По парню. По Даниле Митрошину.
Бергеру даже звонить не стал. С такими признаниями он пошлет меня напрямую к психиатру.
И будет прав!
И Аллу больше не дергал. Пусть развлекается в Европе и не знает, до чего опустился ее муж. С таким я бы тоже не хотел делать детей.
Меня штырило и восхищало все, что я узнавал о Дане, подглядывая в ноутбуке. И как он готовит, и как стирает белье, и как заправляет постель.
То, что я никогда бы не увидел на кухне и не отметил за ним. Очень чистоплотный, хозяйственный, утонченный, изящный, с хорошим музыкальным слухом, с тонкими артистичными запястьями… С божественной улыбкой и мелодичным смехом.
Это все Дан.
Без запахов.
С запахами я вообще соображать перестаю.
Что, нахрен, со мной?
Я отложил утреннюю съемку, открывая очередную бутылку.
— Займите их чем-нибудь, я заболел. В ближайшие пару дней не появлюсь, — оповестил Кирилла.
Налил бокал и вылил в себя. Вкусы я чувствовать перестал. Мне все равно после этого сезона придется лечиться. И морально и физически…
Руки сами собой потянулись к ноуту, глаза нашли объект вожделения, лаская каждую его линию, заходясь в агонии от каждого движения. Может мне просто перегореть? Ну не знаю… Дня три ни следить, ни появляться на шоу? А потом прийти и выгнать. Просто отрезать от себя.
Поболит и пройдет, а?
Но рука, как будто в нее вселился дьявол-гей, уже нажала на архив, чтобы вытащить вечерние и ночные часы. Я мог несколько раз в перемотке смотреть, как Дан заходит в душевую, баррикадирует дверь изнутри, потом появляется с полотенцем на голове, завязанным тюрбаном на женский манер.
В этот момент у меня появлялась наикрепчайшая эрекция, которой я мог вытрахать бульдозер!
Вот нахрена мотать на короткие волосы тюрбан?
Я честно проверил. Сходил в душ, намочил голову и… попытался замотать на голове этакое…
Хрен то там!
Как, сука, они его наматывают?!
Раздраженно вытер полотенцем голову и вернулся дрочить на мальчика в тюрбане. Вот эта его женская привычка заводила неимоверно! Пусть и дальше так наматывает. Я даже работать на кухне готов разрешить ему в полотенце.
Сам я работать конечно уже не смогу. Но пусть он ходит перед глазами туда-сюда, туда-сюда, туда-да-да… Чер-р-р-рт!
В общем, забив на работу, и предвкушая десять минут сладкого, я включил архив и попал на гребанный засос Дана с Костиком.
Как. Это. Нахрен. Понимать?!
Внутри поднималась желчь. От злости я сам себя не помнил, швырнул ноут о стену и еще в бешенстве пару раз долбанул пяткой сверху.
Чтобы сдох чертов Костя вместе с ветренным Даном!
Но уже после душа набрал Кирилла:
— Я еду. Готовь этих голодранцев и два комплекта костюмов.
— Каких, Ян Станиславович? — удивился мой невозмутимый помощник.
— Мужских и женских. Платьишки приготовь, с юбочками там, оборочками. Чтоб прям бабские. Сможешь?
— К-конечно… А зачем?
— Рядиться, блин, будем.
Кирилл услужливо поинтересовался моим самочувствием, потом передал стакан с растворенным аспирином и лист мяты.
— Пахнет? — угрюмо уточнил я.
— Разит, — коротко закрыл диалог Кир и отошел.
Фу ты, какие мы нежные. Может дать первым заданием — намешать антипохмелин? Древнерусский?
Кто мне запретит?
Режиссер на меня злился из-за внезапного съемочного дня, сначала отложенного, потом восстановленного, а главное, перенесенного на натуральную съемку во дворе нашего ресторана.
— У нас по сценарию нет такого конкурса! — орал он, параллельно орал на осветителей и операторов и звукорежиссеров.
— Я продюсер, имею право вносить в шоу изменения, — голова начинала раскалываться от недопохмелья.
Я вроде был уже не пьян, но еще не трезв и это состояние организму не нравилось категорически.
