Уймись, Ян!
— А в чем удобнее всего тушить?
— На… чугунной сковороде. Но…
— Да, у нас такой утвари нет. Но есть другая. Подумай.
— В казане! Точно! Шеф, спасибо! Это я могу! Это умею!
Дан взвизгнул по-девичьи, подлетел ко мне и запрыгнул, обнимая за шею.
Я инстинктивно обхватил его за талию и крепко прижал к себе, впечатывая выпирающий член между желанных бедер.
Все мягкое, влекущее, такое податливое.
В его теле нет ничего мужского. Он мягкий и такой принимающий. Я успел пройтись носом по голой коже шеи и оголившегося предплечья, втянул в себя сладкий запах искушения и соблазна, пока тело Дана спускалось, скользило по моему, отбиваясь каждым ударом пульса в конце члена.
Я сейчас взорвусь нахрен. Прямо в штаны. Во время съемки. На работе. Посреди шоу!
Но чертов соблазн сильнее меня, и я наклоняюсь следом, целясь в губы Дана.
Уже почти чувствуя их мягкость своими.
Уже почти раскатывая его вкус на языке…
Все замерло настолько явственно, что слышался только треск поленьев в огне.
Я сосредоточился на губах парня, забыв обо всем. Но его взгляд кричал, просил и даже умолял остановиться… Я напоролся на этот взгляд и отпрянул.
Что меня остановило?
Гребанный запах из собственного рта. Вряд ли я хотел начать свое сближение с Даном таким способом.
Но я был в миллиметре от его сладких губ…
В каком-то жалком, но таком непреодолимом миллиметре!
Ева
— Он хочет тебя. Теперь увидел?
Я отшатнулась от стоящего надо мной Кости.
— Тебе показалось.
— Нет, не показалось! — прошипел он сквозь зубы, и я впервые заметила злость в нем.
Но с какого перепугу он злится? Я не обещала быть с ним. Я не его! Я в принципе не могу после одного… ну ладно, двух поцелуев внезапно стать чьей-то собственностью.
К тому же и с деньгами Костя мелочно не помог. Эта мстительная мысль тоже пришла в голову вместе с удивлением.
— А тебе то что? — спросила и переключила внимание на казан, в котором тушилось мясо с овощами.
— Мне что?
Вот теперь я Костю не узнавала. Он схватил меня за лиф сарафана и дернул вверх, чтобы лицо оказалось на уровне его глаз.
— Или ты подставляешь задницу любому, кто заплатит?
Он ядовито шипел мне в лицо, но так тихо, чтобы нас не уловили микрофоны звукорежиссеров. Я вздрогнула, не зная, что ответить на такой выпад, а Костя сразу отпустил, услышав, как к нам уже бегут операторы.
— Вечером поговорим, — бросил он и отошел к костру, над котором в котелке аппетитно булькала уха. — Что, Вася, запускаем рыбу для навара?
Операторы, разочарованные таким быстрым исходом конфликта, возвращались на исходные точки съемки. Один задержался возле меня, снимая мясо в казане.
Я тяжело вздохнула.
Вечером… Это определенно угроза и Костя не собирается со мной разговаривать. Что мне делать? Заранее предвосхитить разборки и признаться? Только ему или сразу публично на номинации?
Мне однозначно нельзя доводить конфликт с Костей до вечера. Несмотря на то, что он отошел, продолжал бросать на меня злые взгляды.
А еще другом прикидывался!
Что он со мной сделает? Не убьет же? у нас камеры везде. Его же посадят.
Изнасилует? Так ведь он гей. У него на меня и не встанет, когда правду узнает.
Изобьет?
Я вздрогнула и поежилась, прекрасно понимая, что такой исход вполне реален. Примет мой маскарад за оскорбления, поцелуи — за унижение чести и достоинства…
Но скорее всего он просто меня разоблачит.
Так зачем ждать вечера и чужого разоблачения, если я могу сейчас? Сама?
Остаток времени я уже готовила без души, чисто машинально добавляя соль, перец, специи. Пробуя на готовность и проваренность. Мясо еще было жестковато, овощи на дне немного подгорели, сверху же превратились в неаппетитную кашу неприятного цвета…
На месте Заславского я даже пробовать такое не стала.
А может он и не будет?
— Кого номинируем? — спросил Анрей, когда конкурс завершился и Ян ожидаемо окрестил всех безрукими дровосеками, велев каждой команде выбрать двух неудачников.
— Костю и Данилу, — сразу высказался Семен, не утруждая себя обоснованием.
Но с ним все согласились, косо поглядывая на нас.
А может Семен без нас уже всем все обосновал?
Костя тоже не поинтересовался, почему он. Просто вышел вперед, когда Заславский попросил номинантов предстать перед ним.
Ян чему-то улыбался, поглядывая на нас. Наверное ждал этой минуты, когда сможет выгнать меня с позором. Ему всегда что-то мешало, но сегодня я его подвела. Показала безынициативность, получила подсказку, но все равно не смогла ей воспользоваться, чтобы приготовить вкусное мясо на костре…
И я тянула… На кончике языка жужжало признание. Уже признаться во лжи, облегчить душу и будь что будет. Но я тянула.
Где-то глубоко в душе еще теплилась надежда, что если уберут Костю то мне не придется сознаваться! Ведь только он мог раскрыть мой обман. А если его не будет… Я еще смогу выиграть и получить приз!
Поэтому я молчала.
— Сегодня я постарался выбить вас из зоны комфорта и посмотреть, насколько быстро вы сможете адаптироваться при новых условиях, — заговорил Заславский. — Не секрет, что у нас входят в моду выездные обслуживания. И условия для приготовления всегда оставляют желать лучшего. Это и отсутствие оборудования, и насекомые, и быстро портящиеся продукты. Но…
Ян обвел нас взглядом.
— Но гости платят нам за работу и хотят вкусно поесть. Поэтому надо быть профессионалом, чтобы сориентироваться в новых условиях и не разочаровать гостей своей едой.
Он сделал паузу, а мы почти хором вздохнули. Если бы это был прием, мы бы его провалили.
— Еще это была проверка на взаимовыручку… Как быстро вы забыли урок первого дня, — Заславский покачал головой, а я покраснела и опустила голову, зная, что меня сейчас испепеляют ненавистными взглядами. — Розовая команда ее прошла! Поздравляю, девушки, можете вернуться в свою команду.
Перед Заславским остались только мы с Костей…
Ну все.
Сейчас либо я, либо он… Можно не признаваться, а тихо уйти.
— А вот голубая команда снова решили играть все против одного, — Заславский покачал головой.
Я больше не смотрела на него. Мне этого осуждающего и остужающего взгляда хватило. Стало стыдно не только за то, что я слабое звено в команде, но и за то, что лгунья. Грязная расчетливая лгунья…
