– Да. На мне.
– Рукописная сила! – Присвистнул один из томов «Керберийских хроник». – Вот это угораздило…
– Так, Грехард, ты у нас по проклятиям, что скажешь? – Спросила «два-два-шесть». – Можно что-то сделать?
– Надо подумать, – ответил незнакомый сиплый голос.
– Только думай быстрее, – не выдержал ворчун.
– Да, не тяни! – Присоединилась к нему книжка-малышка.
– Чего вы насели? Полагаете, это так просто? – Просипел Герхард и добавил: – Есть один способ. Только он… Не для девиц он, в общем.
Книги затихли, а я спросила:
– Что за способ?
– Действенный. Но опасный, – важно ответил Герхард и закашлялся.
– А подробнее?
– Если позволить хозяину…э-э… скажем так, окунуться в источник страсти… – Герхард снова кашлянул. – То проклятие… э-э… растворится в вашей совместной магии и исчезнет.
– То есть, я должна…
– Именно, – поспешно перебил меня Герхард, а остальные взволнованно зашушукались.
До меня долетали неясные звуки, но я не могла расслышать ни слова. Эх, если бы книги могли хоть кому-то рассказать, где мы… Жаль, что кроме меня, их никто не слышит.
– Дилли, Герхард говорит, что, если проклятие не снять, хозяин может сойти с ума, – обратилась ко мне книжная дама. – В одной из его глав сказано, что в случае постороннего магического вмешательства проклятия становятся неуправляемыми. Ты поняла, Дилли? У хозяина слишком мало времени. Ты должна ему помочь.
Должна…
Я неотрывно смотрела на лорда Хаксли и понимала, что тот, второй, почти победил. Темные глаза смотрели жадно и горячо, широкая грудь тяжело вздымалась, по лицу проходились тени, а вены на крепкой шее вздулись канатами. И голод проступал все отчетливее. Тот самый голод, который невозможно было утолить ничем, кроме одного.
Взгляд мага не отрывался от моего. Он зацепил меня, будто крючком, впился под кожу и тянул к себе. И с каждой минутой сердце билось все сильнее, отзываясь на этот беззвучный зов, а в голове все лихорадочнее метались мысли. Готова ли я поступиться собственной честью? Смогу ли пожертвовать тем единственным, что у меня осталось?
«Дилли, а разве ты не ответила на этот вопрос в тот вечер, когда пришла к магу и разделась перед ним по первому требованию? Что изменилось?» – Прозвучало внутри.
Да, так и было. Тогда я думала только о том, чтобы помочь Дэйву. А сейчас… Сейчас в помощи нуждался сам лорд Хаксли.
«Он сойдет с ума, Дилли!» – вспомнились слова книжной дамы, и я сделала шаг вперед. А потом еще один. И еще.
– Даже не думай, – предостерегающе протянул маг и выставил перед собой руку, пытаясь меня остановить. – Не подходи, – рыкнул он, и его лицо исказила гримаса, а из глаз снова выглянул тот, другой.
Я замерла на месте.
«Ну же, Дилли, не бойся», – убеждала себя, но сердце колотилось так, что я с трудом могла дышать. Горло пересохло. В голове царил сумбур, и я не слишком хорошо представляла, что делать. Подойти к магу? Поцеловать? А дальше?
Все мои познания о том, что происходит между мужчиной и женщиной, исчерпывались анатомическим атласом и подслушанным разговором между кухаркой Дори и служанкой Эвансов Люсиндой. Правда, я поняла из него не слишком много, так что сейчас не знала, чего ждать.
«Не будь трусихой, Дилли. От этого еще никто не умирал. Даже если и правда будет больно, потерпишь».
Я решительно вскинула голову.
Маг, не выпуская меня из-под своего взгляда, поднялся на ноги и напряженно застыл. Крылья его носа раздувались, словно он к чему-то принюхивался. Во взгляде мелькали темные всполохи, а в глазах затаилась мрачная тьма. Начальник смотрел на меня и не узнавал. И это было ужасно.
«Хватить раздумывать. Если лорд Хаксли сойдет с ума, мы никогда не выберемся из этой ловушки» – сказала себе и шагнула вперед.
Рука сама дернула кулон. Тонкая цепочка легко соскользнула с шеи.
Мужчина напротив наблюдал молча. Он не шевелился, но я видела, как яростно вздуваются вены на шее и как крепко сжаты тяжелые кулаки. И заставляла себя не опускать глаз, держаться за протянувшуюся между нами нить и идти на неслышный зов.
И в тот момент, когда я сделала последний шаг, маг шумно выдохнул и подался ко мне, сжав так крепко, что я едва не застонала.
– Моя, – произнес он, накрывая губы своими.
– Моя, – шептал, как безумный, прикусывая кожу на шее и выступающие косточки ключиц.
– Моя, – рычал, сминая подол платья и оглаживая бедра горячей ладонью.
А потом отстранился, резко выдохнул, и, вопреки собственному безумию, поцеловал так, как не целовал ни разу до этого: нежно, неторопливо, тягуче, словно ел самое вкусное лакомство. У меня сердце перевернулось! От мягкого касания губ. От ласки сильных рук. От того восхищения, что читалось в чужом, но удивительно родном лице.
– Моя девочка. Только моя, – шептал лорд Хаксли, приспуская рукава платья с плеч. – Никому не отдам. Никогда…
И я верила. Верила, что так и будет. Сердце таяло в груди. Обнимающие меня руки казались самыми надежными на свете, а мужчина, что целовал с такой страстью – родным и близким.
Лорд Хаксли освободил грудь из плена корсета и накрыл ее губами, а его пальцы скользнули вниз и неожиданно коснулись меня там, внутри, отчего по телу прошлась горячая волна. С губ слетел протяжный стон. И еще один. И еще… Движения становились настойчивее, внизу живота саднило и горело, но не от боли, а от незнакомых сладких ощущений. И было и стыдно, и удивительно хорошо. И эти противоречия сбивали дыхание, кружили голову, заставляли все сильнее хвататься за мощные плечи мага.
– Ты сводишь меня с ума, арани, – хрипло прошептал лорд Хаксли, прижимая меня к стене и раздвигая коленом мои ноги. – Чистая, весенняя, сладкая девочка. Не бойся. Я не причиню тебе боли.
Он еле слышно прошептал какое-то заклинание, похожее на обезболивающее, подхватил меня под бедра, резко выдохнул, будто преодолевая самого себя, и одним движением связал нас воедино. Пресветлые рукописи! Тело снова опалило огнем. Тем самым, что полыхал между нами в тот первый вечер. А дальше меня подхватило настоящим ураганом и унесло куда-то, где не было ни ловушки, ни страха, ни того неравенства, что разделяло нас с магом в реальной жизни, ни глупых условностей, ни моей неопытности. Исчезло все, кроме сумасшедшего жара, оглушительного биения сердец и непередаваемо прекрасной музыки страсти.
– Не отпущу, – шептал маг, между поцелуями. – Не смогу…
А я парила, взлетая все выше с каждым его движением, с каждым толчком сильного тела, с каждым стоном. Его? Моим? Я не знала. Сильные руки мага удерживали меня, прижимая так плотно, что я уже не понимала, где заканчиваюсь я, и где начинается он. Неужели это то, о чем не принято говорить вслух? Как глупо! Ведь это самое прекрасное, что может происходить между двумя любящими людьми!
