– Расскажите спокойно, что случилось?
В серых, словно выцветших глазах светилась забота. И от этого стало чуточку легче. Все будет хорошо, Райли обязательно поможет.
– Доктор Райли, пожалуйста. Дэйву очень плохо. У него сильный жар, и он не приходит в себя.
– Идемте, – подхватив чемоданчик, кивнул врач, и пошел к выходу.
Два квартала, отделяющие наш дом от коттеджа доктора, показались бесконечными. И я все прибавляла шаг, а под конец уже почти бежала. Надо отдать должное Райли, он не отставал.
И вот передо мной знакомая дверь. Крохотный холл. На полу – пятно света, падающего из открытой комнаты. Я пропустила доктора вперед, вошла следом и кинулась к мечущемуся в бреду Дэйву.
– Дилли, лови! Ну, лови же! – Бормотал он. – Папа, ты видел? Видел, как я кинул мяч?
Я закусила губу, удерживая руки брата.
– Я еще лучше могу! Вот, смотри…
Дэйв хрипло задышал, и его тело сотряс лающий кашель. Сухой, изматывающий, отбирающий последние силы. А после брат затих, и только сип, срывающийся с побледневших губ, нарушал тишину комнаты.
– Ну-ка, подержите, – попросил доктор, отдавая мне свою крылатку.
Он открыл чемоданчик, достал стетоскоп и наклонился над Дэйвом.
Я наблюдала, как Райли хмурится, прикладывая длинную трубку и прислушиваясь к хриплому дыханию Дэйва, как выстукивает что-то пальцами у него на груди и снова слушает, и как медленно убирает стетоскоп и отводит от меня глаза.
– Доктор Райли, что?
Я смотрела на врача и больше всего на свете боялась услышать страшные в своей неотвратимости слова.
– Если мальчик переживет сегодняшнюю ночь, это будет чудом, – тихо ответил доктор. – Слишком ослабленный организм.
– Но мы можем что-то сделать? Какие-то лекарства? Я заплачу, доктор Райли, пожалуйста.
Я вытащила из кармана кошелек и достала деньги. Тут был и аванс, и десять гиров профессора Эббота, и два – оставшиеся от моих сбережений. Руки задрожали, и монеты громко звякнули.
– Уберите, нера Грей.
Мне показалось, что доктор обиделся. Морщины вдоль его щек стали глубже, кустистые седые брови нахмурились, а в светлых глазах застыл укор.
– Они тут не помогут, – добавил Райли и отвел взгляд.
– А что поможет?
Доктор не ответил. Он достал из чемоданчика какой-то порошок, развел его в стакане с водой и протянул мне.
– Доктор Райли!
Я схватила врача за руку.
– Неужели нет никакого средства? Я готова на все, только скажите, что нужно сделать?
В груди пекло, слова сами слетали с губ, а я смотрела на доктора и не хотела верить тому, что читала в его глазах.
– Попробуйте напоить брата, – глухо кашлянув, сказал Райли. – Это немного собьет жар. И смочите полотенце водой с уксусом.
– Для компресса?
– Нужно обтереть мальчика. Это позволит немного унять горячку.
Я сделала все, что сказал врач. Мне так хотелось верить, что это поможет! Я должна была верить.
– Крепитесь, Аделина, – понаблюдав, как я провожу влажным полотном по плечам Дэйва, тихо произнес доктор. Он впервые назвал меня по имени, и это больше всего остального сказало мне о том, что все очень плохо. – Никогда нельзя терять надежду.
– Дэйв не умрет. Он выживет. – Я с силой закусила изнутри щеку, чтобы не разреветься. – Он справится. Мы с ним справимся.
Доктор Райли ничего не ответил. Он нахмурился и тихо защелкнул чемоданчик.
– Я оставлю еще несколько порошков. Давайте их, когда жар начнет усиливаться.
Врач положил на стол пакетики с лекарством и пошел к выходу.
– Доктор Райли, подождите! Сколько я вам должна?
– Не нужно, нера Грей. – Врач покачал головой. – Если бы я действительно мог помочь…
Он не договорил и вышел из комнаты, а я снова вернулась к своему занятию. Намочить полотенце, слегка отжать, протереть горячее тело брата. И повторить все заново. И еще раз. И еще. Влага испарялась с горящей кожи почти сразу, как я проводила по ней полотенцем. Дэйв то затихал, то снова начинал бредить и метаться по постели, а я упорно пыталась сбить жар, с каждым часом все отчетливее понимая, что проигрываю эту битву.
***
Ночь прошла. За ней наступило хмурое утро, и я, укрыв брата покрывалом, вышла из дома. До Квадратной площади добралась быстро. А там, собравшись с духом, постучала в тяжелые кованые двери Ордена целителей.
Окошко в одной из створок со скрипом отворилось, и на меня уставилась мятая физиономия с мутными глазами.
– Что надо? – Неприветливо буркнул охранник, почесывая заросшую щетиной щеку и буравя меня неприятным взглядом.
– Пожалуйста, мне очень нужен целитель.
Я с мольбой посмотрела на мужчину.
– Целители всем нужны, – зевнув, ответил охранник и спросил: – Деньги-то у тебя есть?
– Немного. Но я готова отработать! Или подписать договор о долге.
– Какой еще договор? – Скривился охранник. – Что ты несешь, полоумная? Иди отсюда, пока я собак не спустил. Денег нет, а туда же! Совсем голытьба обнаглела.
Он потянул створку, собираясь закрыть окошко, но я успела всунуть руку в узкую щель, и мужчина снова выругался.
– Пусти! – Рыкнул он. – Кому сказал? Иначе руку оторву.
– Пожалуйста! У меня брат умирает!
Я не чувствовала бегущих по щекам слез. И тяжести закрывающейся створки тоже. Только повторяла, что мне нужен целитель, пока охранник отцеплял мои пальцы и ругался благим матом.
– Что здесь происходит?
Голос, раздавшийся из-за спины, заставил меня вздрогнуть и развернуться.
– Ну? – Властно спросил мужчина со значком целителя на груди.
Высокий, красивый, в дорогом синем костюме, он выглядел таким важным и высокомерным, что я ощутила отчаяние. Но отступать не собиралась.
– Лорд-целитель, мой брат… Он очень болен. Пожалуйста, помогите!
На последнем слове голос сорвался. А мужчина осмотрел меня с ног до головы, брезгливо поморщился и отстранил с дороги.
– Кириак, тебе за что платят? Почему тут всякие голодранцы с утра пораньше скандалят?
– Я не скандалю, – неверяще прошептала в ответ и добавила: – Я просто прошу помощи.
– Мне что, полицию вызвать? Иди отсюда! – Грозно произнес мужчина, входя в услужливо распахнутые охранником двери. – Кириак, разберись, – добавил он, и я попятилась.
– Ну? Слышала? Пошла вон, пока собак не спустил, – повторил угрозу охранник, заставив меня отступить.
Единственная надежда, которая поддерживала меня всю ночь, растаяла, и я почувствовала, как на плечи опустилась свинцовая тяжесть. Она все сильнее клонила к земле, давила, лишая сил, душу охватило отчаяние. Мне хотелось громко кричать от несправедливости, но я не могла. Из горла вырывался какой-то неясный сип, перед глазами все расплывалось, а я брела вперед и думала о том, что моему Дэйву больше никто не поможет.
