Я смотрел на него и понимал, почему люди обожают младенцев. В больших голубых глазах, напоминающих глаза Абры, отражалась сама суть жизни. В них мерцали искры, которые нельзя объяснить с точки зрения физиологии. Это была сама жизнь, прекрасная и немного пугающая, словно вспышка молнии или хребет рыбы, на мгновение мелькнувший в бурном потоке.
Френсис же, будто разочарованный увиденным, снова расплакался. На сей раз плач стал громче и настойчивее.
В дом вбежала Абра.
– Френсис? – окликнула она, бросаясь к нам.
– Опять ревет, – сообщил я, пожав плечами.
– Сэм плохо с тобой обращается? – спросила она малыша, беря его на руки.
На первый этаж спустилась миссис Миллер и потянулась к сыну.
– Ах, бедняжка. Спасибо, Абра. И тебе спасибо, Сэм.
Абра, приподняв бровь, наградила меня недоуменным взглядом: за что, мол, его благодарят?
– Привет, – улыбнулся я. – Меня попросили за ним присмотреть.
– Вот, значит, как это называется…
– Уложу его поспать, – сказала миссис Миллер. – А вы отдыхайте, только будьте осторожны. Отец нашел у реки множество следов. Он не знает, откуда они взялись, так что не уходите далеко от дома.
С малышом Френсисом на руках она поднялась наверх. Младенец перестал вопить и посасывал кулачок, с презрением глядя на меня. По крайней мере, так мне показалось.
Как только миссис Миллер скрылась из виду, Абра спросила:
– Пойдем еще раз посмотрим на него?
Я охотно кивнул.
– А ключ ты принес?
Я выудил его из кармана и продемонстрировал, словно он являлся ответом на самые главные вопросы.
Когда нужный ключ проворачивается в замке, испытываешь чувство глубокого удовлетворения. Я вытащил его, многозначительно взглянул на Абру и открыл дверь.
Все было в точности так, как мы и оставили. Ветка лежала в дальнем углу, повернутая дырой к стене – именно так я вчера ее и положил. Рядом стояла спортивная сумка, под тканью виднелись квадратные очертания коробки.
– Вот он! – сказал я, не найдя других слов.
Я вошел в чулан и вынес тяжелую ветку в комнату. Дотащить ее на ферму к мистеру Джинну будет непросто.
– О нет! – испуганно воскликнула Абра, показывая на отверстие. – Росток исчез.
Едва не выронив ветку, я перевернул ее: там, где вчера укоренилось Древо Жизни, зияла пустота. Опустившись на колени, я заглянул глубже, надеясь, что росток просто провалился внутрь. Но нет, внутри лежала лишь кучка грязи и комок мха. Я вытащил его и чуть не заплакал. Все мои мечты о возвращении мамы утекли в эту дыру.
– Он был такой красивый, – вздохнула Абра. – Это знак, что твоя мама приглядывает за тобой.
Нет, хотел закричать я, нет! Росток мог вновь сделать мою жизнь нормальной. Вернуть утраченное! Все, что мне сейчас было нужно, – это крошечное растение. Я должен был его заполучить.
Но росток пропал. Он не завял, по крайней мере, не в ветке. Кто-то его похитил.
Кто же?
Я пристально воззрился на Абру. Тьма, что окутала мою душу, расцвела.
– Ты забрала его?
– Забрала? – оскорбленно переспросила Абра. – Я же сама показала его тебе и вручила ключ от чулана. Зачем мне его забирать?
Тьма съежилась. Абра была права: если бы она хотела оставить Древо себе, то не стала бы мне его показывать. К тому же она не подозревала о свойствах ростка.
– А твои родители? Они могли сюда войти?
– Они никогда не заглядывают в чулан. Почему ты такой подозрительный? Зачем кому-то этот росток? Да, он был красивым, ну и что? Обычный цветок.
Тяжесть потери меня подкосила. Я опустился на пол и покачал головой. Слова сами вылетели у меня изо рта, не успел я опомниться:
– Это был не обычный цветок. Это Древо Жизни. Мистер Джинн велел принести его к нему на ферму, чтобы мы вернули маму. Он уверяет, что может помочь.
Я ждал ответа Абры – с самого начала она была настроена весьма скептически. Но подруга меня удивила:
– И что он будет делать теперь?
– Так ты мне веришь?
– Как поступит старик?
– Уж точно не обрадуется.
– Ты вообще собирался рассказать мне о Древе или просто решил втихомолку отнести его соседу?
– Не знаю, я теперь ничего не знаю…
Абра уселась на пол рядом со мной, и мы долго разглядывали обломок дерева. И, как ни странно, в моей душе зародились крупицы покоя.
– А в сумке что? – вспомнила Абра.
Я посмотрел на сумку. Коробка внезапно снова обрела смысл. Пусть Древо пропало, но хоть что-то осталось. Возможно, ее содержимое приведет к Древу или вернет все на круги своя.
– Безумное лето… – сказал я, посмотрев на Абру. Она улыбнулась, и я улыбнулся в ответ.
– Так что в сумке? – снова поинтересовалась Абра, подтолкнув меня в плечо, но не слишком сильно.
– Ты не поверишь, – отозвался я, качая головой.
Нынче вокруг творятся только невероятные вещи, и ничего нормального не происходит.
Я подтащил сумку поближе к нам. В окно пока светило солнце, но все будто стало намного опаснее. Гостевая половина дома казалась еще более пустынной. Как всегда, здесь мне чудилось, что мы с Аброй остались одни во всем мире. Или даже не так – словно мы первые люди на земле в первый день творения.
– Ты не поверишь, – повторил я, расстегивая молнию и вытаскивая коробку.
– А ты рискни, – ухмыльнулась Абра, глядя, как я снимаю крышку.
22
Удивительное дело, меч будто бы увеличился в размерах. Он по-прежнему лежал поверх атласа и стопки газетных вырезок. Странно, но клинок теперь выглядел более значительным. Подсознательно я воспринимал его как замену пропавшего Древа. Почему – не знаю.
За окном что-то мелькнуло. Я вгляделся пристальнее, но ничего не увидел и подошел выглянуть наружу: высоко в небе несли дозор стервятники. Должно быть, на окно упала тень одного из них, когда тот пролетал мимо. Мне страшно надоело везде их видеть, я так хотел, чтобы они наконец улетели.
– Стервятники все еще здесь, – повернувшись, сообщил я Абре.
Она тихо сидела на полу, поглаживая пальцами лезвие клинка.
– Абра! – окликнул я, быстро подходя к ней.
Она схватилась за рукоять и отпрыгнула. Меч был коротким, но для Абры, вернее для нас обоих, самого подходящего размера.
– Что? – спросила она, нечаянно направив острие мне в живот.
Я уставился на ее руки.
– Тебе… не больно?
