Наконец он все же нас заметил и направился к нам через двор.
– Правильный свет, – быстро пробормотал себе под нос мистер Теннин, – это просто свет от огня, пылающего в ночи. Он должен быть не слишком близко к Древу, но и не далеко. Когда росток окажется в чаше, куда помещена влага, и огонь будет на нужном расстоянии, ты узнаешь об этом. Завязи раскроются и Древо вырастет. Заметно. – Сказав последнее слово, он поднял голову и кивнул моему отцу. – Мистер Чемберс… Такой ямы хватит? – мистер Теннин показал на дыру в земле.
Та была такой темной, что на какой-то миг напомнила пещеру, где мы спрятали чашу и кровь.
– Сойдет, – одобрил отец. Он продемонстрировал кипу старых полотенец и ветоши. – Ну что, парни, готовы помыться?
Мы с мистером Теннином кивнули, и все втроем направились в амбар.
Мистер Теннин немного замедлил шаг, заставив и меня задержаться. Отец вошел в дверь, а мы остались на улице.
Мистер Теннин посмотрел на меня серьезным взглядом и сказал:
– Не забудь о нашей сделке. Помни о ней.
* * *
Я выхожу из своей комнаты. Лунный свет отбрасывает тени. Подхожу к свежей могиле, где мы с мистером Теннином закопали ягненка, и зачем-то сажусь рядом. Трава подо мной вся мокрая, наверное, от росы. Вдруг земляной холмик на могиле начинает шевелиться, и я, широко распахнув глаза, отскакиваю. Почва осыпается, вздрагивает, а потом оттуда вырывается нечто. Не умершее. Оно вылезает наружу. В ужасе я жду, когда появится ягненок, но из земли выглядывает рука и тянется вверх. Мамина рука! Я подбегаю к ней, и она крепко меня обнимает.
Ударяет молния, и…
Я проснулся.
Посмотрев на маленькие часы у кровати, я понял – только что наступила полночь. Я немного полежал, прислушиваясь, но отец уже давно спал и телевизор был выключен. В соседней комнате храпел мистер Теннин, а за открытым окном звенел хор сверчков и ночных букашек. Я отбросил одеяло и встал.
В рюкзак, до поры спрятанный под кроватью, я уже положил фонарик, спички, газету и складной нож. Еще приберег там сменную одежду, которую и надел, стараясь действовать как можно тише. Даже звук дыхания казался слишком громким. Каждый раз, когда кровать скрипела под моим весом, я замирал, ожидая неизбежных шагов в коридоре.
Но они так и не раздались. В доме по-прежнему царила тишина.
Я прокрался к двери и, выходя в нее, понял, что все, пути назад нет. Я выращу Древо и наконец снова увижу маму.
30
Тихо отодвинув москитную сетку, я выскользнул в теплый неподвижный воздух ночи. Казалось, на всей земле бодрствую лишь я. Опасливо, словно трава под ногами могла взорваться от любого неосторожного шага, я направился к уличному фонарю на углу церкви. Тот снова светил.
Я старался не вспоминать вечер, когда он погас, вечер, когда на этой дороге стоял Амарок, рыча на нас с Аброй. Я еще раз бросил взгляд через плечо на дом, желая удостовериться, что за мной никто не следует. Интересно, где Амарок, в какой тени укрылся? Выяснилось это довольно скоро.
Где-то между моим домом и началом Дороги-в-Никуда он пробежал мимо. Bнутри у меня все похолодело. Зверь уже сожрал ягненка, мог и меня сожрать в тот миг, но задрожал я не от этого. Задрожал я потому, что понял, почему он оставил меня в живых. Я собирался вырастить древо, а волк хотел питаться его плодами. Никто не смог бы отговорить меня от моего плана по воскрешению мамы, но, осознав, что мы с Амароком каким-то образом оказались на одной стороне, я растерялся.
Перед тем как лечь спать, я решил сначала сходить за Аброй. Я верил, что мы должны все сделать вместе – разжечь огонь, вырастить Древо, сорвать плод. Но, проснувшись посреди той ночи, ночи с пятницы на субботу, я понял, что занимался самообманом. С этого момента мне придется делать все самому. Без мистера Джинна, который собирается присвоить Древо. Без мистера Теннина, который хочет его уничтожить. Без Абры.
В одиночку.
Я замедлил бег – совсем выдохся, к тому же надо было подумать, что делать дальше. Мистеру Джинну я обещал принести Древо и привести Абру. Мистеру Теннину – отдать Древо, если он поможет мне отыскать камень, влагу и нужный свет. Я знал, что должен сдержать слово, но не представлял, как это выполнить, ведь пообещал Древо каждому из них.
Что со мной будет, если они узнают?
И я убедил себя, что рано им признаваться. Сначала нужно не дать погибнуть ростку.
Я уже миновал переулок, где стоял дом мистера Джинна. Я все ждал, когда же Амарок вернется и растерзает меня, но, заглянув в тени своего разума, не нашел его там. Зверь был где-то далеко.
Я нырнул в полумрак деревьев, что росли на обочине Дороги-в-Никуда, и отправился на шум реки. Оказавшись на старом кладбище посреди леса, я включил фонарик.
Не тратя времени даром, подошел к могиле матери и осторожно вырыл Древо Жизни при помощи карманного ножа. Почва была мягкой и теплой. Нож наткнулся на несколько мелких камешков, но в основном чистая земля легко поддавалась. Я взял Древо в ладони и уставился на него в темноте. Казалось, оно принадлежит мне. Я посмотрел на ямку, которая осталась в рыхлой почве, и задумался: а если бы я посадил плод прямо здесь, на могиле, мама бы воскресла?
Ночь выдалась лунная, и камни у пещеры отбрасывали густую тень. Вглядываясь в нее, я гадал, что бы обо всем этом подумала мама. И довольно скоро понял: она сказала бы, что я эгоист и принял неверное решение. При мысли о том, что мама не захочет возвращаться, мне стало больно, но намерений я не изменил. Я продолжал двигаться вперед без оглядки, потому что знал: как только она окажется рядом, я заставлю ее передумать.
Узким лучом фонарика я посветил вглубь пещеры, туда, где стояла чаша. Росток поник, земля на обмякших корнях едва держалась. Я поместил его в чашу, поверх капель крови ягненка. Древо, перекосившееся набок, выглядело жалко.
Это всего лишь умирающее растение… Просто несбыточная надежда. Я фыркнул – о, как же я смешон! С чего я решил, что росток все изменит? Почему поверил во все это?
Но каким бы глупым ни казалось происходящее, я не утратил веры.
В крошечных белых завязях, что цеплялись за поникшие ветки, было нечто ошеломляющее. В воздухе витал какой-то запах, он появился, когда я выкопал корни. Это был аромат надежды, такой надежды, которая делает возможным абсолютно все.
Я принялся разводить костер, тот самый нужный свет, о котором говорил мистер Теннин. Собрал сухостой и листья, достал из рюкзака газеты. Я всматривался в тень, подпрыгивая при каждом шорохе: а вдруг меня обнаружили?
Я зажег спичку. Внезапно из ниоткуда поднялся ветер и потушил ее. В узком луче фонарика показалась тонкая струйка дыма от сгоревшей головки. Вздохнув, я попытался еще раз. Спичка за спичкой загорались и неминуемо гасли. Осталось три последних, когда наконец получилось перенести пламя.
