– Они должны были уже вернуться! – повторила она в седьмой или восьмой раз, вытирая глаза рукавом. – Я не знаю, что случилось. Может быть, застряли в пещере.
– Да они бы даже не попали в неё! – выпалил Соловей. – Я замуровал вход!
– Что? – Яна распахнула разом высохшие глаза. – Вы знали про неё?!
– Да конечно же знал, дурёха ты бестолковая! – Соловей ходил по комнате, словно забыв, что перед ним напуганная девочка. – Раньше надо было мне всё рассказать, раньше! А теперь пойди найди их в такую бурю! Ладно, если застряли где-нибудь, пережидают. А что, если со скалы сверзились или в море утопли?
Яна в ужасе прикрыла ладонью рот. Она думала, что мальчишки её обманули, бросили, убежав одни. Но что, если Соловей прав и с ними что-то случилось?!
– Ну, если это Шемаханская до них уже добралась… – процедил Соловей, остановившись и сузив глаза.
– Шемаханская? – переспросила Яна севшим голосом. – Это которая Елена? Которая с дядей?..
– Да, бестолочь, та самая. Которая грела постель Кощею по ночам и сделает всё, чтобы вернуть его обратно. И вернёт, если доберётся до мальчишек раньше меня.
– Но… но… – растерянно забормотала Яна, опять перепугавшись не на шутку. Соловей был страшен, но он был хотя бы понятен. Что нужно было загадочной роковой красавице, сводящей, как говорили, с ума всех мужчин, Яна не понимала. Она не понимала, зачем ей нужны мальчишки, не понимала, чего так откровенно испугался Соловей, и этот его страх напугал её больше, чем угрозы.
– Так, брысь отсюда! – Соловей взмахнул рукой и отправил Яну обратно. Он добился от неё, чего хотел. Но легче от этого не стало. Скорее, наоборот.
Куда пропали мальчишки? Соловей бросил на поиски всех своих людей, невзирая на ночь и бурю, велел прочесать все спуски с утёса, всю береговую линию, причалы, доки, склады, корабли. Послал пару отрядов на север, но это больше для очистки совести – он не верил, что мальчишки, да хоть бы и ещё кто-то, рискнут уходить от погони открытой степью. Он подумал о море, но и тут осадил себя. При такой буре нельзя было выйти даже из лагуны, не то что надеяться выстоять в открытом море. Да и «Кречет» на месте, не могли мальчишки удрать морем. И никто не мог.
К утру Соловей понял, что мальчишек в городе нет. Ни живых, ни мёртвых он их не нашёл, и, значит, они как-то всё-таки ушли. Или их кто-то увёл. Если это Елена, он скоро об этом узнает. Все узнают. Но если нет…
Соловей решился. Он посидел, набираясь духу, и медленно провёл ладонью по раме Окоёма.
– Здравствуй, Марья! – тихо произнёс он, увидев её бледное, осунувшееся, но всё такое же прекрасное и молодое лицо. – Надо поговорить.
* * *
Она проснулась сегодня от тихого, но настойчивого скрипа когтей по одеялу. Кошак сидел на груди и преданно заглядывал в глаза.
– Баюн! – пробормотала Марья, медленно подняв руку и бессильно уронив на лоб. – Чего тебе?
– Финист прибыл. Требует до твоей милости.
Марья простонала, закрыв глаза. В комнате стоял полумрак, за окном только-только начинало светать.
– Отвести его до царевича? – с готовностью предложил Баюн. – Или дьяку велеть?
– Нет, я сама, сама, – Марья с трудом приподнялась, спустила ноги на пол, потёрла ладонью лоб. – Голова болит. Как же я сегодня плохо спала!
– Ложись, матушка! – откликнулся кошак. – Чего тебе истязать себя, отдыхай. Сами справимся.
– Нет, я подойду, подойду сейчас, – пробормотала Марья, вставая. – Скажи там, я сейчас буду. Пусть только кофе подадут. И Наташу позови, – бросила Марья, накидывая шёлковый синий халат поверх чёрной кружевной сорочки.
Баюн заскочил к горничным, велев Наташе помочь хозяйке прибраться и привести себя в порядок, и помчался в кабинет.
Царица появилась через двадцать минут. В кабинете её уже ждали Иван, Коломна, Баюн и Финист. Никто, кроме кота, не садился.
Марья прошла к себе за стол, предложила жестом садиться остальным. На столе дымилась кружка горячего кофе.
– Ну? – Марья обхватила кружку ладонями, взглянула на Финиста. – Я так понимаю, что-то срочное.
Финист переглянулся с Иваном. Царевич хмуро кивнул.
– Она спускает Змея, – просто сказал Финист. – Сегодня, может быть прямо сейчас. Я торопился, как мог, но и Елена не собиралась ждать.
На несколько секунд в комнате повисло напряжённое молчание. Марья медленно, обеими руками, поднесла кружку ко рту, сделала глоток.
– Зачем? – спросила она. – Чего она хочет?
– Не она, – поправил Финист. – Он. Бессмертный. Гонец доставил Елене какое-то послание от него, какой-то план. Они действуют по этому плану. Хотят спустить Змея, атаковать и заставить вас снять Запрет.
Марья кивнула, отпила ещё пару глотков. Все ждали, что она скажет, а она не знала, что говорить. У неё было ощущение, что брат поставил ей шах и мат. Снова. В который раз.
– Как они собираются спустить Змея? – спросил Иван, когда молчание затянулось до неприличия. – И почему сейчас? Почему раньше Елена бездействовала?
– Она не могла покинуть башню, – Финист отвечал царевичу, но смотрел на Марью. – Какой-то фокус с заклятием Бессмертного… Короче, она и сейчас может покидать башню лишь на руках у гонца. Он же доставил ей какой-то инструмент из своего мира. Им они и собираются снять цепи со Змея.
Царевич требовательно посмотрел на Марью, но она молчала. Она знала, чего он хочет, знала, что сейчас потребуют от неё. Ну, пусть скажут. Пусть сами прямо ей скажут.
Иван повернулся к Финисту.
– Это всё?
– Всё, что я смог узнать, – ответил Финист. – В башню не проникнуть, но они открыли окна в столовой. И не слишком себя сдерживали, обсуждая планы.
– Спасибо, Финист! – Марья допила кофе, подняла на него ясные глаза. – И за Ивана тоже спасибо. Что спас тогда, у Калинова моста.
Иван закряхтел смущённо. Финист склонил голову и промолчал. Коломна ждал. Он видел, что Марья тянет с решением и понимал почему. Придётся это сделать ему.
– Матушка! – почтительно наклонился он к царице. – Надо звать Мороза. Одним нам не справиться со Змеем.
Марья промолчала.
– Мне надо подумать! – сказала она, оттолкнувшись ладонями от стола и резко вставая. Баюн метнулся за ней на балкон.
Иван переглянулся с Финистом и Коломной, неопределённо повёл рукой. Поднялся и вышел за мачехой.
Моросил мелкий холодный дождь, город расплывался в утреннем осеннем тумане. Марья даже и не подумала наколдовать себе что-нибудь, чтобы укрыться. Она положила ладони на парапет и рассеянно блуждала глазами по расплывающемуся горизонту.
– Марья! – позвал Иван.
Она подняла на него обрезанный взгляд.
