– А-а! – Алиса была поражена не столько тем, что знает Бессмертный, сколько тем, что он вообще удосужился узнать. – Ну и что? Что, атеисты не боятся смерти?
– Настоящие? Нет!
– Что значит настоящие? – Алиса была уязвлена. – По-вашему, я лицемерка?
– По-моему, вы сами не знаете, кто вы. Настоящий атеист всегда последователен. Бога нет. Дьявола нет. Загробной жизни нет. Что для него смерть в таком случае? Просто прекращение существования. Отключение сознания, памяти, бытия. Был – и нет. Всё! Что в этом варианте может пугать, я не понимаю.
Истинные атеисты и истинные верующие смерти не боятся. Первые уверены, что потом ничего не будет; вторые надеются, что попадут в Царствие Небесное. Обе перспективы выглядят довольно неплохо. Смерть страшит сомнительных атеистов и таких же сомнительных верующих – тех, кто либо не знает, что будет после смерти и страшится неизвестности, и тех, кто, напротив, очень хорошо знает. Как ребёнок с двойкой боится возвращаться домой под родительский гнев. Вы к каким себя числите?
Алиса смотрела на Бессмертного во все глаза. Она не могла найти изъяна в его логике и лихорадочно подбирала аргументы.
– А что, если я просто не хочу умирать? Что, если я просто хочу жить? Продолжать жить. Продолжать дышать, есть, пить, – она демонстративно приподняла бокал, сделала глоток, закашлялась, поперхнувшись.
Бессмертный протянул накрахмаленный платок, подождал, пока она откашляется и вытрет глаза.
– Алиса, давайте будем откровенны, – он говорил спокойно и небрежно, словно рассуждал о погоде. – Вам тридцать три года. У вас нет ни детей, ни мужа, ни постоянного любовника. У вас нет друзей, настоящих друзей. У вас нет любимого дела. Ваша работа – отстой. Это, простите, не мои, это ваши же слова. Всё, что у вас есть, это старый ворчливый отец, с которым вы – опять-таки будем откровенны – не слишком близки. Для чего вам жить? Что такого ценного вы потеряете в этой жизни, если умрёте?
Алиса заплакала. В нескольких фразах Бессмертный подвёл итог её бесполезной и бессмысленной жизни. Бессмысленной, она понимала это теперь с отчётливой и холодной ясностью.
– Я не хочу умирать! – прошептала она. – Не хочу. Вы правы, у меня ничего нет в этой жизни, но я не хочу умирать.
Бессмертный помолчал, задумчиво постукивая ногтями по стакану.
– Знаете, как умирал Потёмкин?
– Потёмкин? – Алиса вытерла уголки глаз, удивлённо посмотрела на Бессмертного. – При чём здесь Потёмкин?
– У него, в отличие от вас, было в жизни всё. В буквальном смысле всё. Он был миллиардером по нынешним меркам, одним из богатейших людей планеты.
Он был фаворитом императрицы, он спал с самыми красивыми женщинами, включая добродетельнейшую и неприступнейшую жену графа Калиостро.
Он одерживал великие и славные победы, лично участвуя в смертоносных атаках. Он завоевал Крым, построил Черноморский флот, основал десятки городов, на пустом месте создав целую страну – Новороссию.
Его имя гремело по всей Европе, османы пугали им своих детей ещё лет сто. Екатерина упала в обморок, получив весть о его смерти. Английский парламент – небывалый случай – прервал заседание. Думаете, ему было проще умирать, ему, у которого в отличие от вас было всё?!
Алиса заворожённо слушала Бессмертного, в словах которого Потёмкин предстоял героем каких-то древних легенд, почти полубогом, если не богом.
– На простом солдатском плаще, под открытым осенним небом черноморской степи, на границе основанной им страны умирал величайший человек своего времени.
Его мучили страшные боли, отпустившие лишь перед самым концом. У него уже не было сил, он просил денщика натереть ему ладони полынью и дышал её запахом в последние минуты.
Саша Браницкая, его племянница, рыдала, она не могла вынести этого, её увели. Казаки его личной охраны, вояки, не боявшиеся ни Бога, ни дьявола и не плакавшие с самого рождения, и те не сдержали слёз, когда Потёмкин прошептал последние слова: «Ртищев, проклятый, так и не успел…»
Бессмертный помолчал, взглянул на сидевшую с прямой спиной, с распахнутыми и высохшими глазами Алису.
– Ртищев – начальник Николаевской верфи, который лично обещал Потёмкину сдать 46-пушечный фрегат «Святой Георгий» и трижды переносил сроки. Потёмкин сулил выпороть его, если не уложится в очередной срок, и отправился в Николаев, несмотря на болезнь, чтобы ускорить спуск фрегата. В дороге он и умер.
Алиса встряхнула головой, пытаясь прийти в себя.
– К чему вы всё это рассказали?
– К тому, что нежелание умирать Потёмкина я понимаю. У него было незаконченное дело в жизни, и он злился, что не успевает его закончить. Это уважительная причина, должен вам сказать. У вас я уважительных причин не вижу.
– Умеете вы утешить, – желчно сказала Алиса. – Это у вас метод такой патентованный или вы только со мной так?
– Хорошо, – Бессмертный повернулся, положил руки на столик и наклонился к Алисе. – Предположим, каким-то чудом, вас бы вылечили. Или диагноз оказался ошибочным. Или ещё что. Короче, смерть отменяется. Это бы как-то изменило вашу жизнь?
– Вы что, издеваетесь? – не поверила Алиса. – Как можно не хотеть жить?!
– Скажите это миллионам самоубийц, – хмыкнул Бессмертный. – Желание жить я понимаю. Это вшито в наш генетический код, это эволюционный императив или завет Бога, сказали бы верующие. Я не понимаю желания жить вечно. Зачем?
– Да я не хочу жить вечно! – воскликнула Алиса, вскакивая. – Я хочу хотя бы лет сорок ещё прожить.
– Зачем? – Бессмертный внимательно смотрел на неё снизу вверх.
– Ну, снова-здорово!! – она всплеснула руками. – Опять вы – зачем да зачем. А вы сами вот знаете, зачем живёте?
Бессмертный улыбнулся.
– Прекрасно знаю.
– И зачем? – раздражение Алисы перерастало в полемический задор. Бессмертный её и впрямь задел, хотел он этого или нет. – Сидите тут, строите из себя… А у самого тоже ни жены, ни детей, живёте один… Обычный детский терапевт… Много ли больше добились, чем я?! Ну, да, домик себе справили, – она окинула кабинет нарочито презрительным взглядом, – книжки всякие раритетные, пойло дорогое пьёте, – она щёлкнула ногтем по стакану. – Ну, а кроме, а за вычетом, что у вас ещё есть? Чего вы добились? С какой стати поучаете меня?
Бессмертный улыбался, и Алису это бесило всё больше и больше. Пусть он хоть трижды прав, пусть она и впрямь ничтожество, и никто не заплачет о ней после смерти, но зачем он тыкает её в это носом? По какому праву?!
– А ты зря злишься, Алиса, – Бессмертный и бровью не повёл на все её упрёки. – Я всего лишь задаю вопросы. Спрашиваю, понимаешь? Не хочешь отвечать – не надо. Я же не стану тебя пытать.
– Вы обещали помочь, – Алиса устало опустила руки. – А делаете только хуже.
