Всё это Костя узнал от Олега и понимал теперь, что плавание рискует оказаться не только томительным и опасным, но и довольно трудным. Как ни задраивали люки и двери на корабле, противный ноющий ветер всё равно находил куда набить мельчайший песок. Он оседал в волосах, на воротах рубах, набивался в уши, нос и сапоги, скрипел на зубах.
Суп и каша, которые приносили мальчишкам, тоже были в песке. От него невозможно было избавиться. Ложась спать, ребята основательно вытряхивали постель и закрывали лица шёлковыми платками, которые Садко велел выдать им и всей команде. Просыпаясь утром, они стряхивали с себя и с постели по полведра набившегося песка.
Галера еле шла. Ветер сносил её к западному берегу, и рулевому стоило больших усилий удерживать тяжёлое судно на середине реки. Гребцы работали посменно, меняясь каждый час. Пока одни с огромным трудом гребли, поднимая галеру против течения в мелкой жёлтой взвеси, другие пытались отдышаться, опуская лица в корыта с водой и прочищая забитые песком, несмотря на шёлковые маски, ноздри, глаза, рты.
На ночь Садко ставил «Щуку» на якорь, давая отдохнуть команде. Плыть в кромешной тьме, которую пробивало лишь дневное солнце, было невозможно; измученным людям требовался отдых.
Теперь Костя с Олегом и сами не стремились выйти. Если в каюте и трюме ещё можно было ходить, дышать и даже разговаривать, хоть и с осторожностью, то на палубе всё это давалось с огромным трудом. Уже на второй день команда предложила заякориться и переждать суховей у берега. Но Садко упрямо вёл «Щуку» на север, утверждая, что быстрее выйти из полосы суховея, чем пережидать его на одном месте.
Четыре дня они пробирались в жёлто-пыльной мгле, и только на пятый вышли на чистую воду. Ветер стих, небо прояснилось, и команда дружно попрыгала за борт. Вода была ледяная, но всем так осточертел песок в исподнем, что люди хотели смыть его хоть чем, лишь бы побыстрее.
Садко дал команде помыться, постираться, перевести дух и снова усадил за вёсла. Впервые нашлось какое-то дело и мальчишкам. Садко вручил им веники с мётлами и велел вымести каюты и трюм. Мальчишки подтаскивали вёдра с песком к трапу, там их поднимали грузчики и выбрасывали за борт.
В тарелках и кружках снова была просто каша с чаем, а не пополам с песком. Мальчишки повеселели, приободрились, посвежели. Колобок велел наполнить медную лохань подогретой водой, и они тоже устроили себе купание, постирав заодно и платье.
Потом они сидели в одном исподнем, ёжась от сквозняка, и рассматривали карту.
– Ну, что, суховеи прошли, – удовлетворённо констатировал Олег, помечая карандашом пройденный путь. – Севернее они не забираются, так что эта напасть нам больше не грозит.
– Сколько времени украл у нас суховей? – спросил Костя, рассматривая карту. Пройденный путь составлял едва ли пятую часть всего расстояния.
– Ну, как сказать? – пожал плечами Олег. – Обычно такая галера проходит этот путь за день, в крайнем случае, за сутки. Вот и считай. Три, а то и четыре дня украл у нас этот суховей. Дальше пойдём быстрее.
Дальше действительно пошли быстрее, это было заметно даже из трюма. Бодрее скрипели вёсла над головами ребят, бодрее раздавались приказы, и даже гребцы снова запели, подбадривая самих себя. Пару дней «Щука» резво и ходко поднималась по реке, и казалось, что ещё через два-три дня они свернут на восток, пройдут Нижний Волок, а там уже и до Речных Холмов рукой подать.
Но тут случилась новая напасть.
* * *
Мальчишки резались в подкидного дурака на щелбаны, ожидая ужина, когда заметили, как дрожит пламя свечи, подсвечник и столик между ними.
Костя испуганно схватился за край столика и понял, что его трясёт вместе со всем кораблём. Он хотел спросить у Олега, что происходит, но не успел ничего произнести, как с палубы раздался режущий вопль:
– Омут! Держите вёсла! Держите вёсла!
Костя похолодел. Неужели они наткнулись на один из блуждающих омутов? Неужели их сейчас затянет в водоворот и унесёт в непроглядную тёмную глубину?
Галеру начало разворачивать вокруг оси. Вцепившись в края столика, с расширенными от ужаса глазами мальчишки слышали, как на палубе, срывая голос, матерясь и мечась от борта к борту, Садко командует одним гребцам удерживать галеру против водоворота, а другим выправлять её на чистую воду.
Ничего не помогало, водоворот омута был слишком силён. «Щука» провернулась один полный раз вокруг оси, потом второй.
– Руль сломало! – услышали ребята в отдалении панический крик рулевого. – Ни хрена не сдержать!
Садко приказал примотать вёсла к рукам ремнями, но было поздно. Мощный водоворот уже вырывал вёсла из рук гребцов, сдирая, порой, вместе с кожей.
Тяжёлую галеру начало вращать в водовороте омута, как щепку в ведре. Костю отбросило к стенке каюты. У него закружилась голова, он чувствовал себя, как на карусели, с той лишь разницей, что сейчас ему было не весело и жутко, а просто жутко.
«Неужто конец?!» – пронеслось у него в голове. Повисший на противоположной стенке Олег смотрел на него такими же расширенными глазами; повизгивающего Шарика бросало от стены к стене вместе с табуреткой, подсвечником и рюкзаком.
– Жир! – проорал Садко у них над головами. – Васька, жир тащи!
С грохотом протопали по палубной лестнице сапоги. Краешком сознания, пытаясь удержаться в ещё ощутимой реальности, Костя сообразил, что Васька Гусь бросился в трюм за китовым жиром.
«Только бы успел, только бы успел!» – молил Костя, цепляясь руками за стены и придерживая ногой пойманный за лямку рюкзак.
Раздался страшный треск, что-то оглушительно грохнулось на палубу и, перевалившись через борт, накренило судно почти параллельно воде. Костя с Олегом скатились к внешней стенке и, стукнувшись лбами, увидели в окошечке стремительно несущуюся реку в сантиметре от борта. Через мгновение галера выпрямилась и мальчишки шмякнулись обратно на койки.
– Мачта сломалась! – крикнул Олег.
Это Костя уже понял. Без мачты судно уже не так болтало в водовороте, но его продолжало засасывать всё глубже и быстрее, и Костя со страхом ждал, что вот-вот в окошко хлынет вода и тогда уже никакой жир не поможет.
Кто-то торопливо, цепляясь руками за стены, пробежал мимо каюты и вскарабкался по лестнице на палубу.
«Васька! – мелькнуло в голове у Костика. – Ну, давай же, давай!»
Секунд пять их продолжало болтать и вращать с такой же силой, затягивая в глубину. Потом Костя почувствовал, что вращение замедлилось. Водоворот терял силу, вращая корабль с натугой, всё медленнее и медленнее, пока не остановился совсем.
– Запасные! – услышали мальчишки истошный крик Садко. – Запасные вёсла и – ходу! У нас полминуты, бл…
Дальше следовал поток отборного мата, несколько секунд беготни над головами и наконец спасительный плеск за бортом. Костя аж застонал от облегчения, когда услышал удары вёсел о воду и почувствовал, как галера медленно, с натугой, тронулась с места.
