За двадцать лет было всякое. Было и то, что только между ними, и даже Ивана в это не посвящали; от самых смутных дел Марья любимого пасынка оберегала. И ни разу она не дала повода усомниться в своей стойкости и жёсткости, ни разу не позволила заподозрить себя в слабоволии и несоответствии. Что же с ней случилось сейчас? И почему он, Коломна, не понял, не предусмотрел всего этого заранее?
Всё было более-менее в порядке до появления мальчика, думал дьяк. Схватка у Истока изрядно выбила их всех из колеи, но, когда всё закончилось и Марья пришла в себя, показалось, что жизнь, наконец-то, налаживается, настали, наконец-то, долгожданные спокойствие и мир. Такой умиротворённой и воодушевлённой, как в эту весну и лето, дьяк не видел Марью давно; он и сам поддался победным настроениям и, чего греха таить, расслабился и потерял прежнюю хватку.
Если бы он не впал, как и прочие, в повальное благодушие, если бы не поверил, как и остальные, в окончательное и бесповоротное изгнание Бессмертного, он ни за что не допустил бы тех роковых ошибок, которые и привели к тому, что сейчас они снова в отчаянном положении.
Он настоял бы на преследовании и уничтожении Соловья с его бандой, он убедил бы царицу организовать высадку на Буян и зачистить под корень это пиратское гнездо. Он не ограничился бы блокадой Долин, а настоял бы на захвате Золотого Города и безоговорочной капитуляции Елены, что было вполне реально, пока Змей сидел на цепи у Калинова моста. И уж, конечно же, он не затянул бы так с проверкой Истока, а инспектировал бы Колю каждую неделю, а то и чаще. Охраняй водяной Исток в тот день, мальчик бы мог и не выбраться из озера и тогда все проблемы решились бы сами собой.
Но он выбрался и попал в Волхов, и с этого всё началось. Марья была настолько ошеломлена его появлением, что с тех пор толком так и не пришла в себя. Она не верила, что брат может вернуться с того света, просто не верила! Она отрезала от себя прошлое, распрощалась с ним окончательно, и вот он снова грозно вторгается в её жизнь и снова заставляет сделать невозможный выбор.
И всё-таки не это её подкосило, думал Коломна, потирая лоб и перебирая в памяти события последних недель. И не часы эти, треклятые, хоть она и измаялась с ними, пытаясь понять, зачем они здесь. И даже не возобновление войны с Еленой, которую она могла бы выдержать, как выдержала прошлую войну.
Последним ударом, сломившим царицу, понимал теперь Коломна, стало известие о побеге мальчиков с Книгой. То, о чём говорил ей брат, то, во что она отказывалась верить, было теперь в этом мире, и она не знала, что с этим делать. Это-то её и добило, думал с тревогой Коломна. Это-то и лишило её остатков если не стойкости, то душевного равновесия, и позволило обычной простуде перерасти в тяжёлую лихорадку с бредом.
Почему её так напугало известие об этой Книге, Коломна не очень понимал. Да, он представлял себе её содержательную ценность и какие последствия будут, если она попадет не в те руки. Но ведь не с этим же боролось сознание Марьи, не это она отказывалась понимать и принимать. Было что-то ещё, о чём он, Коломна, не знал, и, пока не очнётся Марья, видимо, и не узнает. Это что-то уже на уровне высшего волшебства, о чём могли бы судить Велизарий с Морозом, и даже Сирин, но не он, Коломна.
В любом случае, решил Коломна, Книгу эту нужно найти. Найти раньше всех. Если это она довела Марью до потери сознания, она же должна и вернуть его. Все наличные силы нужно бросить на поиски мальчиков. Ну, куда, куда они могли деться?! Куда могли уйти от погони Соловья, да ещё и одни?
Коломна подскочил в кресле, хлопнув себя по лбу и затейливо выругавшись. И как только раньше он не сообразил?! Колобок был в Скальном Грае, когда исчезли мальчики. Наверняка он и увёл их из города. И ведёт сейчас в Волхов. Осталось только понять где.
Остаток ночи Коломна провёл, склонившись над картами и прикидывая наиболее вероятные маршруты бегства. Утром он отослал царевичу новое послание со своими догадками и предложением остаться и сосредоточиться на поисках. Вероятнее всего, на южных подступах к Гребню, с акцентом на западные и восточные края, где Колобку проще всего было бы провести мальчишек.
* * *
На следующий день пришёл ответ от Ивана. Царевич согласился с предложением дьяка, сообщал, что продолжит поиски и просил только держать его в курсе всего происходящего в столице.
Коломна тут же ответил, что прилетал Саур, убедился в болезни Марьи и отбыл обратно с посланием Велизария. Старый советник каганов всё-таки написал письмо Елене с предложением царского титула и признания в обмен на мирный договор.
Как и предсказывали семиградцы, Елена ответила презрительным отказом. Вместо этого она пообещала каждый день, что Марья лежит без сознания, сжигать по одному городу, крепости или селу. И не останавливаться, пока царица не встанет на ноги и не снимет Запрет.
Через день пришло официальное извещение от Совета Семиградья, зачитанное Сорским. Содружество извещало, что разрывает договор с Волховом и снимает блокаду с Долин. Посланцы Елены с ультиматумом добрались и до них, и горожане не рискнули проверять её решимость.
Это стало для Коломны серьёзным ударом. Не прошло и трёх дней с болезни Марьи, а Волхов уже лишился одного из союзников. Если Содружество, по требованию Елены, введёт блокаду уже против них, это может привести к действительно серьёзным проблемам.
Не говоря о всём прочем, через Содружество в Волхов шла железная руда из Красного Стана, питавшая весь Литейный двор. Коломна и без напоминаний Ферзя знал, что, если Елена перекроет этот поток, Литейный двор встанет, и они останутся без новых пушек, ядер, пуль, пищалей, гвоздей и топоров. На старых запасах долго не продержаться.
Сорский с Назаром наперебой уверяли их, что никогда не пойдут на такое вероломство, и Елене не удастся убедить их прервать торговлю с Волховом, но Коломна знал: удастся. Удастся, если захочет.
Ничего, однако, сделать уже было нельзя, и Назар вскоре отбыл в Крайгород. Нил пока остался, но было понятно, что как только Волхову возникнет прямая угроза, уедет и он.
Елена, однако, не торопилась атаковать сам Волхов. Каждый день приходили сообщения о новых и новых сожжённых сёлах Ополья – сёлах богатых, хлебных, с набитыми доверху амбарами. Из Ополья в Волхов шёл хлеб, каждое утро по Калинову тракту пригоняли в город стада коров, овец, свиней.
Елена прилетала всегда днём и угрожающе нарезала круги над селом, пока жители, похватав детишек, разбегались по окрестностям. Только после этого Змей сжигал село со всеми амбарами, мельницами, скотными дворами, и Елена улетала, оставляя крестьян без ничего, на голом пепелище.
Строиться в зиму было поздно и нечем, и погорельцы устремлялись в Волхов. По приказу Коломны, их размещали в казармах, на складах, в гостиницах, магазинах. Но люди всё прибывали, и вскоре их стали размещать в домах горожан.
Росло недовольство, цены на рынке взметнулись в несколько раз. Коломна велел открыть царские амбары и раздавать хлеб нуждающимся бесплатно. Это чуть погасило растущее недовольство, но теперь дьяк каждое утро с тревогой читал донесения о стремительно пустеющих амбарах и понимал, что такими темпами до весны им не продержаться. Грядёт голод.
