– Повесить! – бросил царевич и уже не смотрел, как Изместьева вздёргивают на ноги и вытаскивают во двор.
– А ты, – он повернулся к Кудеяру, – ты мне ещё пригодишься. Повезло тебе, что догадался не трогать Остея. Убил бы – и висел бы рядом с Изместьевым.
Кудеяр хищно ухмыльнулся. Он вёл себя на удивление дерзко и бодро для человека, потерявшего только что захваченную крепость и попавшего в плен, но Иван был готов к этому. С Кудеяром ещё будут проблемы, но казнить его нельзя. Что бы ни говорил про себя Кудеяр, для Соловья он представляет изрядную ценность и при определённых раскладах его можно будет обменять на кого-нибудь из Скаль-Грайских.
Стремительный рейд царевича, возвращение Порхова под власть короны и показательная казнь Изместьева произвели впечатление в округе. Города и крепости Гребня посылали гонцов в Порхов, наперебой заверяя царевича в своей полной лояльности и готовности стоять за Волхов до последнего. Иван отправлял гонцов обратно со своими людьми, снабжая их обширными полномочиями, вплоть до смещения местных воевод и градоначальников.
Посланцы Соловья теперь перехватывались отрядами семиградцев и местных гарнизонов и отсылались в Порхов. Под руку Ивана склонился даже отдалённый и вечно мятежный Рогатый Калач, который, строго говоря, был городом не Гребня, а степи и присягал не Волхову, а Скальному Граю. Но Иван не стал церемониться и отправил Прохора с Финистом и тремя сотнями бойцов привести Калач под свою руку. Главное сейчас было не дать Калачу перейти под Соловья, поэтому на один день Финист был отозван с поисков, чтобы представлять Скаль-Грайских на переговорах с Калачом.
Прохор с Финистом справились, успешно отстояв Калач, и Скаль-Грайский опять был переброшен на восток. День за днём он бороздил просторы степи и низовья Живой реки, но и мальчики, и Колобок, как сквозь землю провалились. Финист приходил в отчаяние и всё чаще подумывал о том, чтобы тайком прорваться в Скальный Грай.
Иван едва отговорил его. Соловей, потеряв мальчишек, Кудеяра и прочих посланцев, ничего не добившись на Гребне и вообще нигде, сейчас злой как чёрт, и совершенно не стоит рисковать сейчас ни своей жизнью, ни жизнью княжеского семейства. Пока Соловей заинтересован в их безопасности, но кто знает, что будет, если его спровоцировать.
Финист, скрепя сердце, согласился. Но Иван видел, что он вылетает уже без особой охоты, явно потеряв надежду найти мальчиков. Он и сам терялся в догадках, где они могут быть. Его дозоры, которые он рассылал по степи от Рогатого Калача до Речных Холмов, тоже ничего не давали, раз за разом возвращаясь с пустыми руками.
Иван гнал от себя мысли, что мальчишки уже мертвы и догнивают в каком-нибудь овраге. Колобок бы не допустил этого; уж в крайнем случае прибежал бы с сообщением. Но где же они тогда, куда пропали? Порой он вслед за Финистом приходил в отчаяние. Ему нужно было в Волхов, к Лике, к Марье, спасать страну от разорительных налётов Елены. А он вместо этого занимается поисками неизвестно чего неизвестно где.
Он остался в доме Изместьева. Катерина, похоронив мужа, надела чёрный вдовий платок и заперлась у себя, не показываясь никому на глаза. Пятнадцатилетнюю Варю и двенадцатилетнего Митю царевич приглашал за свой обеденный стол. Подростки не смели отказываться, но угрюмо супились и поддерживали разговор неохотно. Иван иногда пытался объяснить им, почему казнил Изместьева, но получалось не очень, и он отстал. В их глазах он отныне убийца отца, и этого не изменить. Иван быстро понял это и смирился.
* * *
В один из дней Финист вернулся ещё засветло и изрядно взбудораженный.
– «Соловьята» в Нижнем Волоке! – сообщил он встревоженному царевичу.
– Да что б тебя! – ругнулся Иван. – Вот только этого ещё не хватало!
– Да, но ты главное не понял, – продолжил Финист. – Знаешь, кто там командует?
– Ну?
– Сойка!
Царевич уставился на Финиста.
– Да, да, Сойка! – подтвердил Финист. – Я сам сначала не поверил, но это она, я узнал её. Зачем Соловью отсылать свою девчонку так далеко?
– Ну?! – царевич уже догадывался, к чему клонит Финист.
– Думаю, это погоня за мальчиками. Видимо, они уходили рекой и на Нижнем Волоке их настигли. Там какая-то разбитая и сожжённая галера, был бой. Не знаю, чем всё закончилось, но мальчишек на Нижнем Волоке нет. Я слышал, как Сойка рассылает погоню.
– Да что ж ты вернулся-то?! – прорычал царевич, саданув кулаком по столу – Ты что округу не облетел, не поискал мальчишек.
– Облетел. Поискал, – ответил Финист, не обижаясь. – Но уйти они могли куда угодно, хоть в Семиградье. Пока я их буду искать, ты должен перехватить Сойку.
Это царевич и сам понимал. Он уже стоял, затягивая пояс и цепляя на него саблю, кинжал и кошель с монетами.
– Они на западном берегу или восточном? – уточнил он.
– Восточном. Сойка ищет их на восточном берегу, значит, и нам надо там же.
– Плохо, – помрачнел царевич. – Как мальчишки там пробираться будут? И главное – куда?
Финист пожал плечами.
– Либо на север, либо на восток. До Речных Холмов ближе, но они могут попробовать и в Семиградье пробраться. Колобок ведь ещё не знает, что горожане переметнулись.
– Беда, – пробормотал царевич. – Финист, ты должен проверить пути на Семиградье. Мне туда быстро не добраться, я возьму на себя берег и волоки.
Финист устало кивнул. Подразумевалось: да, он проверит, он полетит на восток, но и ему хоть немного надо отдохнуть.
Свернулись быстро. Катерина так и не появилась, а вот Варя и Митя вышли на крыльцо проводить царевича. Ему показалось, что они слегка оживились; особенно мальчишка, что-то шептавший сестре. Она отрицательно качала головой и с нервным любопытством смотрела на Ивана.
Стараясь не обращать на них внимание, царевич, чуть скованно, подошёл к коню, вскочил в седло и оглядел притихший изместьевский двор. Дворня смирно стояла по сторонам, семиградцы ждали верхом. Царевич махнул рукой остающемуся во главе гарнизона Остею и пришпорил коня. Семиградцы плотным потоком выкатились за ним со двора Изместьева, присоединились по улицам города и вымчались из ворот Порхова.
Глубокой ночью прискакали в Копорье. Заранее посланный гонец уже позаботился об ужине и ночлеге, и, наскоро выхлебав дымное варево, повалились на сено. Поспав несколько часов, на свету вновь тронулись в путь.
Подмораживало. Скакать было легко, даже там, где приходилось сходить с дороги. До Речных Холмов добрались на четвёртый день. Царевич надеялся, что река уже встала, но ни льда, ни снега здесь ещё не было. Стального цвета река медленно катила тяжёлые валы, холодные даже на вид, и было понятно, что перебросить пять сотен конных бойцов на другой берег будет непросто.
Дощатый неуклюжий паром с низким бортом брал за раз не больше двадцати лошадей и мог проделать не больше пяти рейсов за день. При таком раскладе переправлять весь отряд пришлось бы пять дней, и царевич решил каждую собранную за день сотню отправлять на поиски сразу же.
