Но иначе с Ликой было почти не поболтать. Аддон часами не отходил от «невесты», то приглашая в свои комнаты, то заявляясь в её. Он приносил цветы, целовал в подставленную щеку и осведомлялся, почему она не носит подаренное кольцо. Лика врала, что слишком красивое и она бережёт его до обручения. Аддон, казалось, верил; во всяком случае он не настаивал. Зато настаивала Сирин.
Невесть с чего она вообразила себя наставницей и подругой Лики и взяла за правило проводить с ней всё то время, что оставлял ей Аддон. Доверительно понизив голос, Сирин расспрашивала царевну о Марье, об Иване, о её собственной жизни во дворце, о предпочтениях, желаниях и мечтах.
Лика отвечала односложно, всем видом давая понять, как ей не нравятся эти разговоры, но Сирин не унималась. Она начинала рассказывать про Халдон, перечислять достоинства и добродетели молодого кагана, расписывать Лике, какая замечательная жизнь её ждёт в каганате и какой прекрасной царицей она станет. Не хуже Марьи, добавляла Сирин, проницательно глядя в глаза Лики и недвусмысленно намекая: будешь правильно вести себя, девочка, и твой брак может оказаться таким же удачным.
От Сирин исходил сильный и приторный запах жасмина. Лика ненавидела жасмин, от его запаха у неё болела голова. Ещё и поэтому она согласилась выбраться из дворца, чтобы хоть ненадолго избавиться от этого запаха, которым пропахли не только гостевые покои халдонцев, но и её собственные комнаты, куда постоянно наведывалась Сирин.
– Слушай, ну давай я с ней поговорю, – предложила Маргарита. – Скажу, что тебе не хочется с ней, что у тебя мигрень, занятия по рисованию – и вообще, пусть отвалит на хрен.
– Хорошо бы, конечно, – тоскливо ответила Лика. – Но это же только на раз, на два. А потом что? Опять?
– А потом, может, Иван вернётся. Ведь должен же он вернуться, наконец.
Никогда бы не подумала Маргарита, что будет так желать возвращения царевича. Но мучения и страхи Лики заставляли страдать и её саму, и она уже мечтала, чтобы холодный, властный, не слишком любезный с ней царевич вернулся, успокоил, наконец, Лику и навёл тут порядок, раз уж Марья никак не желает встать и выздороветь.
Лика вдруг заплакала, уронив голову в сложенные на столе руки.
– Ну, вот ещё! – пробормотала Маргарита. – Допились до пьяных слёз. Не умеешь пить, Лика, не берись!
– Лика, что, что с тобой?! – испуганная Снежка теребила плачущую царевну. – Что случилось?
– Я не знаю, где он, девочки, – всхлипывала Лика, вытирая слёзы обеими руками. – Не знаю, когда он вернётся. Коломна ничего не говорит, и… и… и Ферзь тоже… и никаких вестей от него… и…
– И если бы с ним что-то случилось, нам бы сказали, – решительно заявила Маргарита. – Хватит реветь, всё с ним в порядке. Заберёт мальчишек и вернётся. Может, уже возвращается. А не говорят нам ничего, потому что мы гражданские и нам не положено.
Снегурочка заботливо и неумело обнимала царевну, вытирала её слёзы своим платочком. Лика, икнув несколько раз и допив пиво, наконец, успокоилась.
– Ну? – ободряюще кивнула Маргарита, похлопав подругу по руке. – Успокоилась? Пойдём уже, пока Илюша кипеш не поднял.
Они выбрались сегодня из дворца, дав Илюше честное слово, что к вечеру вернутся и упросив ничего не сообщать Ферзю. Маргарита посоветовала Лике припугнуть Илью царской строгостью, и к удивлению их самих это сработало. Илюша покорно открыл двери, взяв лишь обещание, что они вернутся до конца его смены.
Маргарита посмотрела на часы – дело шло к полуночи. Все сроки были давно просрочены, но возвращаться было надо. Она нехотя поднялась.
– А может, останемся? – последний раз, без особой надежды, попросила Лика, глядя на Маргариту снизу вверх. – Ну, честно, девочки, ну так не хочется!
– Пойдём, пойдём, – Маргарита решительно подняла царевну под руки, накинула на неё овчинный зипун, больше подходящий в таких местах, чем соболиная шубка, и принялась деловито застегивать. Лика стояла, безвольно опустив руки, и не проявляла никакого желания участвовать.
– Ксюша! – крикнула Маргарита, перекрывая шум и гомон зала. – Сколько с нас?
Ксюша из-за стойки показала на пальцах. Маргарита пошарила в карманах зипуна Лики, отсчитала нужную сумму и подошла к бару.
– Эк вы засиделись! – недовольно поцокала Ксюша, принимая деньги. – Теперь и во дворец не попадёте.
– Почему? – испугалась Маргарита.
– Арсенальный мост перекрыт, – сообщила Ксюша. – Сейчас патрульные сменялись, рассказывали. Воз с железом не разъехался со встречным и вылетел в реку. Гололёд!
– Ну, и? – нетерпеливо подторопила Маргарита. – И чего?
– А чего? – Ксюша пожала плечами, наливая очередную кружку. – Всё перекрыли, достают железо. Кому надо на другую сторону, отправляют по Северному мосту.
– Понятно, – разочарованно протянула Маргарита. Крюк по Северному мосту удлинял путь чуть ли не на треть. Действительно, засиделись. Раньше надо было идти – успели бы до аварии. – Спасибо, что предупредила, Ксюш.
Она повернулась и растерянно забегала глазами по залу. Лики со Снежкой уже не было.
– Ну, и где они?
Ксюша указала глазами на дверь. Маргарита бросилась к выходу, чуть не сбив какого-то пожилого купца. Она выскочила на улицу, повертела головой и вовремя успела заметить Лику со Снежкой, направлявшихся во дворец прежним путём.
– Эй! – крикнула она, рванувшись за ними и придерживая на бегу лисью шапку. – Подождите, девчонки! Нам не туда.
Она догнала их и сердито развернула Лику в другую сторону. Тут же ледяной ветер полоснул по лицу, заставив зажмуриться и крепче схватиться за шапки.
– Куда ты? – недовольно прокричала Лика, прикрывая рот кроличьей варежкой.
– Арсенальный мост перекрыт, – прокричала Маргарита в ответ. – Пойдём по Северному.
Она потащила Лику за собой; Снежка придерживала её с другой стороны.
– Ой… спасибо, Рита! – пропыхтела Снегурочка на ходу. – Я говорила ей подождать, но она как пошла… Не удержать было.
– Да, да, знаю, – раздражённо отмахнулась Маргарита. – Перепила чуток наша Лика, вот и…
Она подавилась словом. Говорить приходилось, словно выплёвывая изо рта набивавшийся ветер. Он дул с такой силой, что, казалось, заталкивал язык в гортань. Кожа лица стягивалась в маску, уже через пару минут Маргарита не чувствовала ни ушей, ни носа, ни щёк. Пальцы на руках и ногах начинали костенеть, и пока они дойдут до дворца, могут совсем отмёрзнуть, поняла Маргарита.
– Снежка, можешь сделать что-нибудь? – крикнула Маргарита, взмахом указывая на состояние погоды и стучавшую зубами Лику. – Пока мы совсем не замёрзли.
– А… да! – воодушевилась разрумянившаяся Снегурочка, которой холод был нипочём. Её белая шубка была расстёгнута, круглая песцовая шапка съехала на затылок и держалась на честном слове. Перчаток и варежек Снежка тоже не признавала, и на её маленькой белой ладошке в свете редких факелов поблёскивал синим и золотым Лонгир.
