Ольга испуганно схватила Марью за руку. Она и сама с трудом переводила дух. Кого это отыскал или приручил её брат и почему она, царица, ничего не знает об этой твари, поселившейся в недрах её царства?!
Тварь, впрочем, выглядела безобидно. С лицом обиженного ребёнка она подплывала к берегу, взбулькивая и пуская пузыри. Большие водянистые глаза были полны укора и слёз.
– Зачем так больно? – жалобно проквакало существо, подплыв и приподнявшись из воды по пояс. – Я же обжёгся!
– Прости, Коля, – усмехнулся Кощей, поднимаясь. – Не было времени будить тебя долго и нежно. Знакомьтесь. Марья, Ольга, – он повернулся к сёстрам, – это Коля. Коля… в общем, ты слышал.
– Очень приятно, – буркнул Коля, продолжая потирать обожжённое место. Ольга прошептала что-то невнятное, нервно кивнув. Марья смотрела на брата, ожидая объяснений.
– Коля – это водяной, – начал Кощей. – Страж озера. Он следит, чтобы никто без ведома Автора не воспользовался этим проходом между мирами. Я правильно излагаю, Коля?
– Угу, – кивнул водяной.
– Вопросы? – Кощей приглашающе повёл рукой.
Ольга судорожно сглотнула и помотала головой. У неё не было никаких связных мыслей в голове, не то что вопросов. Она взглянула на Марью, без слов уступая ей.
Марья, плотно сжав губы, смотрела на брата. Она всё пыталась понять – всерьёз он это или разыгрывает её? Неужели он сам во всё это верит?!
– Коля, сколько ты тут уже сторожишь? – спросила она, повернувшись к водяному.
– Э-э-э… – водяной неуверенно почесал в затылке. – Сколько себя помню.
– А сколько ты себя помнишь?
– Ну-у-у… – Коля мучительно напрягся, закатил глаза. – Не знаю уже. Долго.
Кощей прищурился. Он понимал, к чему ведёт Марья, но пока не встревал.
– Но как ты хоть тут оказался, помнишь? Ты ведь не сразу тут появился? Или сразу?
– Не знаю, – протянул водяной. – Я, сколько помню, здесь сижу. Должен же кто-то сторожить.
– Коля – водяной; он не может покидать среду своего обитания, – сказал Кощей. – Он такой по замыслу автора, и попал сюда по этому же замыслу. Слышал, ты придумала Колобка. Вот Коля – такой же функционал для автора; он создан для вполне конкретной цели.
Марья напряглась. Она всего пару месяцев как закончила экспериментировать с Колобком, и кроме Коломны о нём пока больше никто не знал. В преданности дьяка она не сомневалась, но тогда откуда Кощей узнал о нём?
У неё возникло странное подозрение: а уезжал ли он вообще куда-то? Или всё это время прятался где-то здесь, под боком?!
– Хорошее сравнение, Кощей, – ответила Марья, стараясь подавить волнение. – Но это не доказательство.
– Ты права, – согласился он. – Коля – свидетель ненадёжный, но другого у меня, к сожалению, нет. С другой стороны, зачем ему врать?
– Возможно, потому что ты его попросил, – тонко улыбнулась Марья. – Скажи, Коля, за всё время, что ты тут… эм-м… сторожишь, ты кого-нибудь ловил в этом проходе? Были попытки проникнуть с этой стороны или с той?
Марья не пыталась скрыть сарказма. Не потому, что хотела ранить Кощея, а потому что сама ситуация представлялась ей до дикости нелепой и она стремилась побыстрее дать это понять ему.
– Нет, – покачал головой Коля, – никого не было.
Марья выразительно посмотрела на брата.
– Хорошо, – внешне спокойно сказал Кощей. – Хорошо.
Он махнул рукой. Коля посмотрел по очереди на них троих, перевернулся и ушёл под воду.
– Глупо вышло, – пробормотал Кощей. – Я немного устал и плохо соображаю. Не подумал, что сам по себе страж ничего тебе не докажет.
– Что докажет?! – Марья начинала терять терпение.
– Что мы герои чужой истории и чужой книги. Что нами управляет автор, не желающий нам добра. Что все его истории плохо кончаются и нам пора оборвать эту связь. Связь между ним и нами, между его и нашим миром. Пора вырвать из его рук наши судьбы. Потому что если мы не сделаем этого, закончим так же, как наши родители. Как Василиса. Как Метелица…
У него сорвался голос. Марье было до слёз жалко брата, но это нужно было немедленно прекратить. Прекратить, пока не зашло слишком далеко.
– Да с чего ты всё это взял?! – воскликнула она.
– Это сложно объяснить, – пробормотал он, отводя взгляд. – Долго, да и… бессмысленно. Я был у Велизария…
– У Велизария? – живо заинтересовалась Марья, переглянувшись с сестрой. – И что? Что он тебе сказал?
– Зачем ты к нему ходил? – взволнованно спросила Ольга. Было сложно поверить, что после всего Велизарий мог спокойно поговорить и отпустить Кощея. Он как минимум должен был дать знать им об этой встрече.
– Он знает о другом мире, – Кощей отвернулся и смотрел, полузакрыв глаза, сквозь кроны деревьев на заходящее солнце; он говорил медленно, не глядя на них. – Но не верит в автора. Мир, видите ли, высчитывается. А автор нет. Старый дурак…
– Кощей! – осторожно обратилась к нему Ольга. – Ты… ты не в себе. Тебе надо отдохнуть. Может… может, подумаем, где тебе спрятаться, переждать, пока всё не закончится?
– Закончится? – даже не видя его лица, сестры представили, как он злорадно усмехается. – Что закончится, Ольга?!
– Не кидайся на неё! – сердито вступилась Марья. – Ты сам знаешь что.
– Ничего! – Кощей повернулся к ним с мучительной улыбкой, больше похожей на оскал. – Ничего не закончится, пока мы не покончим с автором.
– Как с Метелицей? – недобро прищурилась Марья.
Ольга охнула, прикрыв ладонями рот. Кощей отшатнулся, побледнев и вытаращив покрасневшие безумные глаза. Ему хватило сил продержаться пару секунд.
– Да, как с Метелицей! – заорал он, вспугнув птиц, взлетевших с ближайших деревьев с протестующим писком и гамом. – Да, чёрт его побери! Как он с нами, так и мы с ним…
– Это ты её убил? – громко спросила Марья, перебивая брата. – Ты?!
Он словно споткнулся на бегу. Несколько секунд сверлил её взглядом. Потом что-то понял и невесело усмехнулся.
– Кажется, мой ответ уже не имеет значения.
– Просто ответь.
– Да, я её убил. Да, Маша, я. Я!
– Зачем?!
– Не знаю.
– Не знаешь?! Не знаешь, мерзавец! – Марья яростно толкнула его обеими руками в грудь; он отшатнулся, едва не упав. – Это ещё что за ответ? Тебе три годика, что ли?!
– А какой ответ ты ждала? – заорал он опять. – Я не хотел её убивать, а она мертва. И кто виноват в этом? Что я тебе втолковываю уже десять минут?!
– Прекрати! – Марья смотрела на него с презрением. – Прекрати этот детский сад! Не хотел он… Все так говорят!
