– Кому-то нужна была её смерть, – угрюмо настаивал Кощей. – Я одно точно знаю – не мне.
– И это твоё доказательство? – презрительно улыбнулась Марья. – Тебе «не нужна», значит, тобой кто-то управляет? Боже, Кощей, прекрати, пожалуйста! Я не могу больше это слушать!
– Значит, вы не поможете? – тихо спросил он.
– Помочь в чём?
– Оборвать эту связь.
– Какую связь? – Марья окончательно потеряла терпение. Ольга, закусив губу и мучительно наморщившись, смотрела на брата, пытаясь что-то понять.
– Между нами и автором. Я хочу выйти из-под его контроля, я хочу вывести нас, хотя бы нас из-под его власти. Я не знаю, что он про нас ещё придумает и какую судьбу напишет, но мы больше не можем зависеть от него. Марья, ну ты же не дура! Ну, подумай, вспомни. Неужели ты не чувствовала в этом мире чужую волю? Неужели не ощущала, не осознавала, что всё постоянно идёт не так, как мы хотим? И мы ведь не какие-то дураки или трусы. Ну, так, если по-честному. Мы много умеем, мы много работаем, мы вкладываемся, стараемся, рискуем – и всё равно постоянно облом. Почему так?
– Ты уверен, что правильно оцениваешь ситуацию? – Марья скосила глаза на Ольгу. – Перед тобой абсолютно счастливый человек, у которого всё сложилось так, как лучше не надо. Да и мне не на что жаловаться. Ну, вот так, если по-честному, как ты говоришь.
– Уверена? – усмехнулся Кощей уголком рта. – Точно тебе не на что жаловаться?
– Давай не будем об этом, – холодно отрезала Марья. – Мы договорились не возвращаться к этому, и я надеялась, ты это помнишь.
– Я помню, – ответил он, помолчав. – Но ты ведь согласишься, что это в мою теорию?
Марья тяжело вздохнула. Она переглянулась с сестрой, словно приглашая в свидетельницы – мол, я сделала всё, что могла, но сама видишь…
Ольга неопределённо дёрнула плечом. Сама решай – перевела Марья.
Она повернулась к брату. Он смотрел себе под ноги, устало опустив голову, и, кажется, не заметил их переглядки.
– Так чего ты конкретно от нас хочешь?
– Я придумал, как оборвать эту связь, – он поднял взгляд, устало посмотрел на сестёр. – Но мне нужна помощь. Я не справляюсь один, мне не хватает мощности одного камня. Но если мы объединим наши Лонгиры, их совокупной мощности может хватить. Мы выйдем из-под власти автора и сами сможем строить свою судьбу.
– Ты сошёл с ума! – слабо произнесла Ольга.
– Нет! – покачал головой Кощей. – Я всё продумал. Здесь, в Истоке, самое уязвимое место связи автора с нашим миром. Даже в одиночку я почти добрался до неё – чуть-чуть не хватило. Просто кончились силы. А если мы возьмёмся втроём, то сможем. Сможем не только прервать эту связь, но, возможно, и сами взять её под контроль. Тогда Велизарий пожалеет, что отказался. Тогда мы, мы втроём сможем устанавливать правила игры в этом мире.
Сёстры опять переглянулись. Испуг в глазах Ольги окончательно убедил Марью.
– Слушай, Кощей! – она постаралась придать голосу предельно естественный и успокаивающий тон. – Сейчас мы уже ничего не решим. Ольга права – ты немного не в себе. Ты слишком устал и не можешь здраво соображать. Тебе надо отдохнуть. Давай ко мне. Выспишься, придёшь в себя, а потом мы сядем и заново всё это обсудим. Даже если ты прав, даже если мы согласимся, тебе просто не хватит сил для новой попытки.
– Ты права, – неожиданно согласился он. – Я и впрямь плохо соображаю. Прости, что загрузил вас, не предупредив. Вы возвращайтесь, а я где-нибудь отдохну. Завтра поговорим.
– Нет, ты что? – перепугалась Марья. – Не надо тебе где-нибудь, давай ко мне во дворец.
– Вряд ли я буду там уместен.
– Я найду тебе комнату, никто тебя не увидит. Обещаю, Кощей!
Она видела, что он колеблется, и поспешила добавить:
– Слушай, что бы между нами ни было, что бы ты ни натворил, ты всё ещё наш брат. Уж укрыть тебя мы всяко сможем. Соглашайся, Кощей.
Она повернулась к сестре за поддержкой.
– Маша права, Кощей! – Ольга подошла к брату, осторожно взяла за руку. – Ты позвал нас на помощь, но не с того начал. Нам бы тебя сначала выходить.
Он слабо усмехнулся.
– Ладно, уговорили, – он протянул Марье вторую руку. – Веди, царица Волховская!
Марья перенесла их всех в запертый кабинет. Бросила быстрый взгляд на каминные часы – стрелки стояли на семи. Надо надеяться, их отсутствие во дворце ещё не было никем особо замечено.
– Посиди здесь, – она кивнула брату на кушетку. – Нам надо показаться перед гостями, повидать детей. Как только управимся, я найду тебе комнату, хорошо?
Кощей опустился на кушетку и устало кивнул. У него не оставалось сил даже на разговоры; Марья недоумевала: как он в таком состоянии собирался повторно творить своё заклятие? Которое, видимо, и вымотало его до предела.
Она взяла Ольгу под руку и торопливо выволокла из кабинета. Ольга, выходя, всё оглядывалась на брата со смешанным выражением жалости, ужаса и недоумения.
Они вышли в коридор. Марья осторожно прикрыла дверь, и повернулась к сестре.
– Что думаешь?
– Ох, Маша! – Ольга страдальчески наморщила лоб. – Не знаю я. Вообще ничего не знаю.
– Он сознался!
– Да, но…
– Что «но»? Что «но», Оля?! Он убил Метелицу, он сам это сказал.
– И что? Ты теперь его сдашь?
– Кому сдавать? Я царица, я обязана вершить суд!
– Суд? Суд?! Маша, он наш брат. Как ты его будешь судить?!
– Как всех остальных!
– Он доверился нам, он пришёл за помощью. А ты его в темницу?
– За какой помощью, Ольга? Неужели ты веришь во все его бредни?
– Нет, но…
– Что «но»?
– Ты могла хотя бы поговорить с Велизарием.
Марья замерла. Что ж, иногда и Ольга может дать дельный совет; странно, что она об этом не подумала.
– Хорошо, – согласилась она. – Сначала поговорим с Велизарием, а потом решим, что с ним делать. Ты же понимаешь, что его нельзя больше оставлять одного. Ради его же блага!
Ольга удручённо кивнула. Да, она понимала это. Помешался ли брат на самом деле или просто зациклился на очередной своей идее, но он в любом случае становится опасен. И для других, и даже для себя. Если не остановить его сейчас, он вполне может ещё кого-нибудь убить. Или погибнуть сам.
* * *
Марья была права: кроме Коломны, их отсутствия никто не заметил. Пока Ольга бегала кормить малышей, Марья велела дьяку приготовить укромную комнату и так, чтобы об этом никто не знал. Коломна выразительно посмотрел на неё, но не стал ни о чём спрашивать. С молодой царицей это был верный способ. Если Марья не хочет ничего говорить, она не скажет. По крайней мере, пока.
