– Я сообщу, как всё прошло, – сухо сказала Марья и отключила Окоём. Ей хотелось постоять на балконе, собраться с мыслями и с духом, может быть, поговорить с сестрой ещё раз. Но она осадила себя. Незачем вмешивать сюда Ольгу. Она царица, и ей нести ответственность за все последствия. Иначе не стоило и начинать.
Марья осторожно зашла в кабинет и тихо прикрыла дверь. Солнце уже опустилось за горизонт, и в комнате стоял глубокий полумрак. Она оставила Окоём на столе и подошла к кушетке.
Кощей ещё спал. Одинокий комар, залетевший с улицы, тихо зудел у него над ухом. Марья повела рукой, раздавив комара в воздухе и щелчком отправив в камин. Не хватало ещё, чтобы брат проснулся от этой твари!
Она отдавала себе отчёт, на что идёт. Если бы дело касалось кого угодно другого, если бы брат не был таким талантливым и сильным колдуном, она ограничилась бы обычным затвором. Да, он убил Метелицу и её мужа, оставив маленькую Снежку сиротой, но… Но можно же это как-то понять, наверное. Может, была ссора, может, сорвались друг на друга. Всякое могло быть.
Вот только Кощей не обычный вспыльчивый любовник-убийца. Из затвора он уйдёт играючи, даже без Лонгира. Из Зеркал – нет.
Марья понимала, на что обрекает брата. Зеркала окончательно сведут его с ума, даже если он сейчас и не совсем помешался. Но она просто не знала, как его ещё остановить.
Она опустилась на колени перед кушеткой и медленно-медленно, затаив дыхание, потянула кольцо с пальца брата. Можно было сначала обездвижить его, можно было снять перстень магией, но она боялась колдовать, пока Лонгир ещё у него. Одно неверное движение и он, даже спросонья, опередит её.
Кольцо плохо шло, оно, казалось, срослось с пальцем. Марья мучительно морщилась, пытаясь как можно осторожнее, по чуть-чуть, сдвигать перстень. Он застрял на суставе и дальше не шёл. Марья уже решилась было поколдовать, но бросив в очередной раз быстрый взгляд на лицо брата, похолодела и замерла.
Даже в густых сумерках было видно, что он не спит. Из полуприкрытых век он смотрел на её усилия ничего не выражающим взглядом и не двигался. Пока что.
Она резко встала и выбросила обе руки вперёд. Но кушетка уже была пуста, и она спиной ощутила движение сзади. Ей оставалось метнуться в сторону, уходя от ответного удара.
Она так и не поняла, почему ей это удалось. Скоростью мысли и реакции брат опережал её всегда, но то ли он ещё не проснулся до конца, то ли сказались его общая усталость и её неожиданное нападение.
Она успела уйти из-под удара. И, мгновенно развернувшись, перехватить его руки раскалённым жгутом, заставив взвыть от боли и потерять драгоценные доли секунды.
Пока Кощей пытался расколдовать раскалённый добела металлический шнур, охвативший его запястья, Марья успела снять с него перстень. Он поднял на неё взгляд и сделал движение, словно собираясь броситься.
От волнения и страха Марья не стала разбираться, чего он хотел. Она вскинула руки и швырнула его о стену так, что что-то со звоном упало и Кощей на секунду потерял сознание. Этой секунды ей хватило, чтобы обездвижить его и следующим взмахом перенести в центральный, самый надёжный сектор Зеркал.
Она рухнула на кушетку, закрыв глаза и тяжело дыша. В голове бушевал вихрь, сердце колотилось так, что отдавалось в рёбрах. Ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, выровнять дыхание и снова подняться.
Марья положила на стол Лонгир брата и на ощупь стала искать, что упало, когда она бросила его на стену. Почему-то ей не хотелось зажигать свет, и, присев у стены, она несколько секунд шарила, пока пальцы не наткнулись на что-то тонкое, узорное и металлическое. Тускло блеснуло золото.
Марья подняла холодный ободок и в последних отблесках заката рассмотрела изящную золотую диадему с ажурной коронкой из двух перекрещённых М…
…Утром она показала её сестре. Рассказала, что произошло. И услышала в ответ, что эту диадему брат собирался подарить ей на именины накануне злополучной встречи с Метелицей.
Глава 2. Игра на троих
Утром выпал первый снег. Алиса лежала и смотрела, как крупные белые хлопья врезались в окно и медленно сползали по стеклу, оставляя влажные следы. Снег ложился на землю и быстро таял, но налетали новые хлопья и держались, пока не опускались следующие. Через час после начала снегопада всё было покрыто праздничным белым пухом, и даже в её комнате было светло от снега за окном.
Врачи уехали, выписав лекарства и рекомендации, но ничего больше не добившись. Приезжал Шмидт – испуганный, побледневший, – но тоже не смог уговорить её. Она умоляюще смотрела на Бессмертного и твердила, что ей уже лучше, что всё хорошо, и только надо немного полежать, и она снова встанет. А в больнице уже может и не встать, даже если и захочет.
Бессмертный пожимал плечами и ни на чём не настаивал. Он велел Лизе сменить забрызганную кровью постель, принести чай с лимоном и вышел отпустить врачей. Шмидт присел на кровать, молчал, сопел, бросал исподлобья хмурые взгляды.
Она тоже молчала. И потому что страшно устала за эту бессонную ночь с кровавым кашлем, хрипами и болями в груди, прошедшими только сейчас, к утру. И потому что не знала, о чём говорить. Не знала, с чего начать.
То, что она видела на груди Бессмертного перед тем, как отключиться… Она вспомнила сразу, как пришла в себя. Бессмертный был уже в рубашке и бархатной вишнёвой тужурке, и даже ненароком подсмотреть и проверить, точно ли то она видела, что думала, было уже нельзя. И это беспокоило её едва ли не больше ночного приступа.
– Давно ты его знаешь? – спросила Алиса, отпивая маленькими глотками горячий крепкий чай.
Шмидт вздрогнул.
– А зачем тебе?
– Ты обещал мне всё рассказать, – напомнила она. – Месяц уже прошёл. Долго будешь мне голову морочить?
– Алиса! – Шмидт укоризненно посмотрел на неё и тяжело вздохнул. – Ладно. Ты права. Спрашивай.
– Кто он такой?
– Он… – Шмидт встал с кровати, подошёл к окну, выглянул наружу и повернулся к выжидательно смотревшей на него Алисе. – Он странный тип. Если честно, я сам ещё до конца не разобрался.
– В чём? В чём ты тут разбираешься?
– Алиса, помнишь, – Шмидт прислонился к подоконнику, скрестил на груди руки, – помнишь, ты работала на каком-то шоу с экстрасенсами? Колдунов всяких искала, ведьм…
– Ну?
– Вот скажи мне, у тебя там чистая клоунада была? Или хоть кто-то хоть чем-то да выделялся?
– Ты смеёшься? – недоверчиво прищурилась Алиса, брякнув чашкой о блюдце и ставя на тумбочку. – На фига ты вспомнил эту клюкву для бабулек в климаксе?
– Ну, это ладно, – задумчиво пробормотал Шмидт. – Это всё для съёмок, это понятно. А вот до съёмок? Пока искала, пока готовились. Ни разу тебе не попадался кто-нибудь интересный? Хоть гипнотизёр какой завалящий?
