– Гипнотизёров полно. Но это… – Алиса осеклась, сердито посмотрела на отца. – Ты к чему вообще ведёшь? Только не намекай мне, что он из этих… из кашпировских…
Она не могла отрицать, что эта мысль мелькала у неё в голове. Ничего более убедительного она придумать не могла, да и намёки отца, казалось, располагали к этому. Но как же было бы досадно, если бы всё оказалось таким примитивным.
– Нет, Лис, – запротестовал Шмидт. – Ну конечно же, нет.
– Тогда что я тут делаю? Что ты тут делаешь?
Алиса с раздражением смотрела на отца. Шмидт ответил задумчивым взглядом.
– Лис, если мы продолжим разговор, мне придётся сообщить тебе то, в чём я сам до сих пор не уверен. Переваривать эту информацию – сомнительное удовольствие, уж поверь мне. Отдохни хотя бы сегодня. А потом, если не передумаешь…
– Папа!
– Алиса, нет! – Шмидт отлепился от подоконника, строго посмотрел на дочь. – Я скажу тебе, что ты хочешь, но не сегодня. Давай хотя бы завтра.
Алиса сердито смотрела на отца и понимала, что тот опять чего-то хитрит. Зачем-то ему нужно было отложить этот разговор на завтра, и к заботе о её спокойствии это не имело никакого отношения. Он знает, что она будет теряться в догадках, нервничать и злиться, и всё равно ничего не скажет. И его не переубедить, это уже понятно.
– Ладно, – недовольно проворчала она, смирившись. – Но хотя бы одно ты мне можешь сказать? Прямо сейчас?
– Чего?
– Ты видел у Бессмертного татуировку на груди?
– Татуировку? – озадаченно нахмурился Шмидт. – Какую ещё татуировку?
– Ну, вот, – Алиса повертела рукой перед глазами, вспоминая, – вот с ладонь, примерно. – Такой круг, – она изобразила руками, – а в нём символ. То ли корона, то ли зубья… Так, знаешь, словно две заглавные M пересекаются. Не видел?
– Нет, – осторожно произнёс Шмидт. – А ты-то когда её видела?
– Серьёзно?! – несмотря на всё происходящее, Алису это позабавило. – Вот прям это тебя сейчас интересует?
– Да ну тебя, – недовольно буркнул Шмидт. – Уж и спросить нельзя. С чего тебя вообще она заинтересовала?
– Да так, – Алиса небрежно махнула рукой. – Интересно, – она опять задумалась, вспоминая. – Это, кажется, даже не татуировка. А… – она пощёлкала пальцами, пытаясь подобрать слово, – а… а, знаешь, словно… словно клеймо какое-то. Дико звучит, да?
Она подняла на отца смятённый взгляд. Ей казалось, сейчас он её высмеет, но Шмидт слушал внимательно.
Он подошёл к ней, вытащил блокнот с ручкой.
– А можешь нарисовать? – попросил он.
– М-м, – озабоченно протянула Алиса. Рисовать она никогда не умела, и Шмидт это знал. – Ну, давай, попробую.
Она начертила несколько схематичных линий, старательно обвела их неумелым кругом и протянула отцу:
– Как-то так.
Погодите-ка, звякнуло в голове у Шмидта. Да ведь он же видел этот знак! Когда Савостьянов стрелял в Бессмертного, и тот расстегнул рубашку, осматривая рану, на груди у него как раз было что-то подобное. Тогда ему было не до того, были открытия поважнее. Но сейчас…
– Если хочешь точно знать, на что он похож, дойди до дуба – там такой же, – пояснила Алиса, ткнув пальцем в рисунок.
– Какого дуба?
– Ну тут, у Бессмертного, на краю растёт. Не видел? Здоровый такой, старый…
– А, – сообразил Шмидт. – Ну, и?
– Ну, и там вырезан знак. Такой же, как у него на груди.
– Посмотрю, – заверил Шмидт, убирая блокнот в карман. – А пока…
В дверь постучали. Шмидт с Алисой испуганно дёрнулись, вскинув головы.
– Да, можно, – крикнула Алиса, подтягивая одеяло к подбородку. – Входите.
Бессмертный открыл дверь, пропуская Лизу с подносом.
– Завтрак, – сообщил он. – Врачи велели подкрепиться – вот, извольте. Лично проконтролировал.
– Спасибо! – пробормотала Алиса, пока Лиза устраивала поднос у неё на коленях. – Я бы спустилась, честно.
На подносе аппетитно расположились очищенные перепелиные яйца, булочка с маслом, ломтики поджаренной колбасы, горячий кофе и сок.
– Сегодня тебе показано отдыхать в постели, – невозмутимо произнёс Бессмертный. – Согласно рекомендации врачей.
– Я пойду, пожалуй, – Шмидт кивнул Алисе и взялся за ручку двери. – Можно тебя на минутку.
Он посмотрел на Бессмертного. Тот обернулся к Алисе; она выжидательно смотрела на них обоих.
– Конечно, – Бессмертный пожал плечами.
Они вышли, спустились в коридор. У входной двери Шмидт остановился.
– Сколько ещё ждать?
Бессмертный опять пожал плечами.
– Все сроки вышли, – Шмидт наклонился к нему, понизив голос. – И у неё время заканчивается. А ничего не происходит.
– Ты знал, что так будет.
– Так? Нет, так мы не договаривались. Ты говорил, что за месяц ребята справятся и портал откроют. Месяц давно закончился!
– Значит, на той стороне возникли непредвиденные осложнения.
– И что? Это должно меня утешить?
– Мне без разницы, утешит тебя это или расстроит. Я просто объясняю ситуацию.
– Ладно, – Шмидт с трудом сдержался. – Ладно. Объясни мне тогда, чего ты ждёшь? Сколько это ещё будет продолжаться?
– Я в такой же ситуации, как и ты, Шмидт. Я понятия не имею, что там происходит. Может, твои посланцы всё просрали и висят на каком-нибудь суку. Тогда либо сам отправляйся туда, либо вези дочь в ЦКБ. А может, это временная задержка, и портал скоро откроется.
– Когда?!
– Сегодня. Завтра. Через неделю, – Бессмертный дёрнул плечом. – Откуда я знаю.
– Но ты узнаешь, что путь открыт?
– Ода!
– Как?
– Какая тебе разница, Шмидт?! Поверь, я узнаю.
– Ну и?
– Что – «и»?
– Допустим, узнаешь – портал открыт, путь свободен. Что дальше?
– Я ведь тебе говорил уже, Шмидт, – со скукой протянул Бессмертный. – У тебя два варианта. Либо отправить дочь со мной и надеяться, что я излечу её там. Что проблематично, зная её скептический настрой и заурядное мышление…
– Я работаю над этим, – перебил Шмидт. – Если нужно, чтобы она поверила, я это устрою. Она уже начинает подозревать тут какие-то странности.
– Ну-ну, – скептически хмыкнул Бессмертный. – Работай. Но удобнее будет, если я уйду один и вернусь… э-э… с нужным инструментом.
– Я не верю тебе!
Бессмертный рассмеялся.
– Неужели тебе легче будет, если я заберу её с собой? Что помешает мне избавиться от неё на той стороне?
