Наступившую тишину прервал негромкий плеск и звон. Сидор уронил бритву в серебряную полоскательницу. Маргарита замерла, ожидая, что будет дальше. На какой-то момент она испугалась, что опять всё испортила, не послушав Лику.
Иван молчал. Он смотрел на Лику, но она старательно отворачивалась.
Иван сделал к ней шаг и взял за руки. Только тогда она посмотрела на него глазами полными слёз, растерянности и несмелой надежды.
«Ну же, ну же! Ну, давайте же! – понукала их Маргарита про себя, нетерпеливо сжимая кулаки. – Зря я, что ли, старалась?!»
– Это правда? – хрипловато спросил Иван.
– Да ёп твою за ногу! – воскликнула Маргарита, всплеснув руками. – Да поцелуй ты её уже, что ли! Она же сама никогда не решится!
Иван сглотнул. Он приобнял Лику за плечи, наклонился к её лицу и глухо бросил:
– Брысь отсюда!
Маргарита с Сидором резво переместились в соседнюю комнату. Сидор тихо прикрыл дверь, а Маргарита, ликуя, выскочила в коридор.
– Трам-пам-пам, трам-пам-пам! – напевала она, вприпрыжку несясь обратно. Хоть какое-то доброе дело сделала, не одни косяки она оставит после себя в этом мире. Что там Коломна говорил про завтрашнее дело? Может быть, Обмен?
Маргарита завернула за угол и столкнулась нос к носу с Коломной. От неожиданности она даже вскрикнула и отпрянула от хищно наклонившегося к ней дьяка.
– Довольна?! – прошипел он, цепко схватив её за руку костистыми пальцами. – Ты хоть понимаешь, чего натворила, дура стоеросовая?!
– Ещё как понимаю! – высокомерно возразила Маргарита, выдирая руку из цепких пальцев дьяка. – Свожу двух влюблённых, которые очковали признаться сами.
– Сводишь?! Да ни хрена ты не сводишь, дура, ты их разводишь!
– То есть как? – растерялась Маргарита. Дьяк был разозлён, но не похоже, чтобы врал. Да и зачем ему?
– А вот так, – Коломна схватил её за локоть, прижал спиной к стене, торопливо оглядевшись и убедившись, что они в коридоре одни. – Марья теперь точно даст согласие на брак и отправит царевну в Халдон, с глаз подальше. Вот чего ты добилась, дура, а не воссоединения любящих сердец или чего-то там.
– Нет… Иван же…
– Иван – царевич, а Марья – царица. Кто принимает решение, ась?
– Но зачем ей?..
– Слушай, бестолочь, – вздохнул Коломна, кажется даже успокоившись при виде непроходимой и безнадёжной тупизны. – Я бы тебе рассказал про семейные отношения, но это как бы не наше собачье дело, а потому давай по порядку Во-первых, Марье не с руки ссориться с Велизарием и Халдоном, а это случится, если помолвка будет расторгнута. Во-вторых, Лике с Иваном просто нельзя жениться.
– Почему?
– Они брат и сестра.
– Нет.
– Да. По закону, по бумагам они брат и сестра. По закону Лика признана дочерью царя Василия, а значит, сестрой царевича Ивана. Она царевна Волховская, такая же законная представительница рода, как и он. А по Соборному Уложению двадцать пятого года браки между братом и сестрой запрещены.
– Но они же не родные! – воскликнула Маргарита.
– Да, но в законе-то этого не прописано.
– А если поправить?
– Надо собирать Поместный Собор. А ради Лики Марья этого делать не станет.
– Почему?
– Да что ты заладила: «почему» да «почему»?! – вышел из себя Коломна. – Ну не любит её царица – мало тебе этого?!
– Да что она ей сделала?
Коломна протяжно и обречённо выдохнул, покрутив головой.
– Чтоб тебя, Кошкина! Ну попробуй подумать хоть раз, для разнообразия. Что тебе всё разжуй да в рот положи. Марья, – медленно и значительно произнёс Коломна, вскинув брови. – Иван. Лика. Кто здесь лишний? По мнению… – дьяк поднял палец, потыкав в потолок.
Маргарита растерянно смотрела на него. Не то чтобы она не подозревала чего-то подобного, но чтобы так всё далеко зашло?! Не на полном же серьёзе он всё это?!
Дьяк, однако, говорил и выглядел вполне серьёзно.
– Иван не позволит! – выдавила Маргарита первое, что пришло в голову.
– Конечно, – кивнул дьяк. – Конечно, он будет спорить, ругаться, устроит бунт, поднимет войска. И мы на ровном месте получим новую войну, не закончив со старой. Ты этого добивалась? Поздравляю, у тебя получилось.
Маргарита пришла в отчаяние. Да что ж такое?! Неужели она опять всё испортила? Опять хотела, как лучше, опять не послушала Лику, и вот результат. Прожжённый дворцовый интриган видел и понимал всё, несомненно, лучше неё.
Она стукнула кулаком по стене, стараясь побольнее, взглянула смятенно.
– Что же делать?
– Помаленьку тут надо заходить в тему. Потихоньку. А не так, как ты. Сначала бы царицу обработать, законы поправить. А потом уж голубков наших сводить, раз уж не могут друг без друга.
– Да, но теперь…
– Беги давай обратно и вытаскивай подружку. Скажи, что передумала, что и пяти минут без неё не можешь. Что Иван ей не пара, да без разницы что – просто вытащи.
– Да они уже там…
– Что?
Маргарита отчаянно посмотрела на дьяка. Как бы ему сказать, чтоб понял без слов?
– Одни.
Дьяк плюнул в досаде.
– Ох ты ж, навязалась на нашу голову, Кошкина! – он развернулся, разоряясь на ходу. – За какие грехи ты нам послана?! Ни мальчишка, ни тот парень не доставили бы столько…
Маргарита слушала удалявшийся голос дьяка, и в глазах у неё закипали слёзы. Да уж, не поспоришь. И с Костей, и с Никитой тут явно было бы меньше проблем, чем с ней. И что её вечно тянет, куда не просят? Делала бы всё по правилам, по инструкции и всё было бы зашибись. Как у Никиты, например. Добился же он своего… с этой… как её…
* * *
Впервые в жизни Никита не знал, что делать. Что ещё хуже – он не знал, чего хочет. Он оказался в абсолютно незнакомой ситуации, и это пугало его больше всего остального.
Раньше в его жизни всё было просто. Он не ставил перед собой недостижимые цели. В каждый конкретный момент он знал, чего хочет, и не мучился сложным выбором.
Ещё в седьмом классе он решил, что хочет быть следователем, и пока одноклассники метались, не зная, что предпочесть, спокойно готовился к поступлению в академию МВД. Родители отговаривали, но он всё равно пошёл. Ему нравился розыск, и он был уверен, что это его дело.
Когда он решил жить отдельно, точно так же спокойно поставил родителей перед фактом и съехал на съёмную квартиру. Деньги зарабатывал, тренируя детей в местной конноспортивной школе, в которую сам ходил несколько лет.
Если ему нравилась девушка, он подходил и знакомился. Если были перспективы – ухаживал, если нет – отставал. К отношениям относился спокойно и деловито, как и почти ко всему в жизни, здраво оценивая и свой уровень, и свои возможности и не пытаясь прыгнуть выше головы.
