– Золото, – коротко сказала она. – Берите.
– Зачем?
– Сходите в город развеяться. А то тут вы совсем с ума сойдёте.
– Я не хочу…
– Берите, берите. Тут есть на что посмотреть, есть где развеяться. Саур вас проводит, покажет, где что.
Елена всунула кошель ему в руки, ободряюще подмигнула и повернулась к Змею. Искардей поднял её на спину и оттолкнулся, подняв вихрь сухой снежной пороши. Никита проводил Змея глазами и задумался: последовать ли совету Елены или вернуться обратно в башню?
– По бабам? – хрипло каркнул Саур, опускаясь на плечо.
– Чего? – вздрогнул Никита.
– По бабам, говорю. Здесь отличные бордели. Ты каких предпочитаешь?
– Иди к чёрту! – зло ответил Никита, дёрнув плечом и пытаясь согнать Саура. – Я кобель тебе, что ли, на случки водить?!
– Ха! – саркастически каркнул Саур. – Тебе точно надо выпустить пар, парень. Пока мозгом не потёк.
– Отвали! – буркнул Никита, стряхивая Саура с плеча. Ворон взлетел на пару секунд, лениво хлопнув крыльями и снова уселся. Никита опустил в карман кошель с золотом и нехотя двинулся по площади к улице.
– Повежливей! – сварливо прохрипел ворон. – Мы тебя у Калинова моста спасли. Ты нам должен ещё.
– Я вот уже думаю, а не зря ли? – пробормотал Никита.
Он действительно об этом думал. Насколько проще была бы его жизнь, если бы царевич перехватил его у Калинова моста и не дал бы добраться до Елены?! Да, планы Бессмертного накрылись бы. Да, они с Кошкиной и мальчиком застряли бы тут, скорее всего, навсегда. Но всё это лучше, чем сходить с ума по женщине, которую никогда не добьёшься.
Никита так увлёкся Еленой в последние недели, что не мог уже думать ни о чём другом и не обращал внимания на происходившее вокруг. Поэтому изрядно удивился переменам в Золотом Городе.
Он запомнил его пустым и притихшим, почти вымершим, словно после долгой осады. А сейчас улицы и площади, несмотря на холод и снег, были полны оживлённым, переговаривающимся, спешащим народом. Люди были бодры, деловиты, в приподнятом настроении, вызывая у Никиты стойкое ощущение предновогодней суеты. Всё это так контрастировало с угнетённым молчанием, царившем в Городе в день его прибытия, что он не удержался от вопроса.
– Блокаду сняли, – объяснил Саур. – Семиградье открыло границу. Пошёл товар, харчи. Маленько отъелись людишки, а то на грани были. Золото есть, а купить нечего.
– Вот оно что! – поразился Никита, осматривая повеселевших, разрумянившихся горожан. Первое его впечатление не обмануло; Золотой Город действительно был на грани голода из-за блокады, устроенной соседями. А своей продовольственной базы у него не было, вспоминал Никита путь от моста до Города. Пахотных земель в Долинах он не заметил.
– Ну, и хозяина ждут, – добавил Саур, покачиваясь на плече и изредка балансируя крыльями. – Радуются, что Кощей скоро вернётся.
– Радуются? – усомнился Никита.
– Сопляк! – выплюнул ворон ему в ухо. – Ты что, сомневаешься?
– Да нет, почему же? – нехотя ответил Никита. – Может, и радуются.
Ему не хотелось ругаться с вороном. Было неприятно слушать его хриплое карканье прямо в ухо, и Никита предпочёл не развивать тему.
Он шёл по улице, противоположной той, по которой направлялся к башне несколько недель назад. Если на той улице были, как казалось, частные дома и особняки зажиточных граждан, то на эту выходили заведения самого разного толка – от кабаков и трактиров до магазинов и, кажется, даже театров. Никита шёл, протискиваясь сквозь людской поток, в местного покроя меховом полушубке с золотым шитьём и вертел головой, с любопытством разглядывая столицу Долинного царства. Как-то немного не так он представлял себе обиталище сказочного Кощея Бессмертного.
На него почти не обращали внимания. Изредка бросали любопытные взгляды и тут же отворачивались, возвращаясь к своим делам. Никита понимал, что дело в Сауре – людей пугал этот зловещий кощеев надзиратель и приспешник Елены, как в прошлый раз их пугали сопровождавшие Никиту волки. Может, они и радуются возвращению Кощея, но его тварей опасаются и не любят – это понятно и без особых расспросов.
Улица незаметно перешла в торговый ряд. По мощёной проезжей части катились повозки и сани с товарами, по сторонам стояли дома с витринами, прилавками с лотками, выходящими прямо на улицу. Это был ещё почти центр города, поэтому и магазины были соответствующие, предлагая товары элитного спроса.
У Никиты разбегались глаза. На прилавках лежали дорогие меха, ткани, кожи, пошитые одежды. Изумительно расшитые платки и плащи. Ювелирные украшения. Часы. Замки. Кованые и резные шкатулки и сундуки. Столовые приборы. Оружие.
Никита замер у витрины оружейного магазина, восхищённым взглядом осматривая ножи, кинжалы и сабли и в сомнении ощупывая кошель в кармане. А не прикупить ли и в самом деле чего-нибудь? На память, так сказать, о пребывании здесь. Особенно ему приглянулся кинжал с рукояткой, украшенной большим рубином. Он подумал, как круто это будет смотреться в сочетании с перстнем, подаренным Еленой, и почти уже намерился спросить о цене, как невольно отвлёкся на проезжую часть.
По улице тарахтел возок, запряжённый парой лошадей. Снегу было ещё немного, и обитые медью колёса бодро дребезжали о камни мостовой, на середину которой выбрался трёхлетний мальчик. Малыш опустился на корточки и что-то усердно выковыривал веточкой между камнями мостовой, не обращая никакого внимания ни на несущуюся упряжку, ни на крики возницы.
Никита с тревогой переводил взгляд с ребёнка на возок и орущего возницу и понимал, что дело дрянь. Малыш то ли не слышит, то ли не понимает криков, а кучер продолжает орать, явно не собираясь придерживать лошадей.
Метров за пять он начал натягивать вожжи, но было поздно. На скользкой мостовой лошади могли не успеть и затоптать малыша. Никита бросился наперерез и под самыми мордами лошадей успел схватить карапуза за шиворот и выдернуть из-под копыт.
На секунду он будто оглох, не слушая ни истошного мата возницы, ни восхищённого гула торговцев и покупателей, ставших свидетелями сцены. Он развернул к себе мальчика лицом и поставил его на ноги. У того было на удивление равнодушное и невозмутимое выражение лица, словно он даже не понял, что произошло.
Возница заметил Саура, кружившего над Никитой и мгновенно скис. Какая-то женщина в сбившемся платке и расстёгнутой шубке бросилась к мальчику и схватила его на руки.
– Ваня, Ванечка, ты как?! – бормотала она с побелевшим лицом, ощупывая, осматривая и целуя не проявлявшего никакой реакции малыша. – Ты как, мой хороший, цел? Всё нормально?
– Всё с ним в порядке, Алёна Вадимовна, – успокаивающе прогудел из соседнего прилавка сивобородый торговец мехами. – Скажи спасибо этому молодцу, – он кивнул на Никиту. – Из-под копыт мальца твоего вытащил.
