Когда вернулась Елена, он протянул ей розу. Она взяла, лукаво улыбнувшись.
– Вы были у цветочницы Кондауровой? – спросила Елена, вдохнув запах бутона.
– А что, в этом городе только она цветами торгует?
– Нет, но такие есть только у неё. Кощей каждый день покупал у неё цветы для меня.
– Вот оно что! – протянул Никита.
Ну, вот и сошлось! Ещё одной загадкой стало меньше. Он подумал, стоит ли говорить Елене, но решил, что нет. Обойдётся.
– Как успехи? – спросил Никита за ужином.
Он давно перестал интересоваться ходом кампании, решив, что совсем не хочет выслушивать ежедневные отчёты о сожжённых сёлах и городах. Однако разговор с цветочницей снова возбудил в нём интерес к происходящему. В самом деле, скоро ли возвращается Кощей? И возвращается ли вообще? Как продвигается его план?
– Из Волхова пока ничего, – ответила Елена, небрежно отбрасывая волосы за плечи. – Марья пока без сознания, а без неё всё встало.
– Тогда зачем летать?
– Если не летать, они вообще шевелиться не будут. Думаю, пора слетать в Халдон – подторопить Велизария. Пусть наконец подключится, поднимет Марью на ноги.
– А если не сможет? – решился спросить Никита.
Елена зловеще прищурилась.
– Тогда мне придётся сжечь их всех.
Никита внутренне поёжился. Несмотря на всю её видимую уверенность и безмятежность, он замечал, что она начинает нервничать. Что-то в планах Бессмертного идёт не так, и, возвращаясь после очередного налёта, Елена выглядела всё озабоченней и беспокойней.
Разговоры с ней становились короче и суше. Раньше Елена проводила с ним целые вечера у камина, то выспрашивая о Бессмертном, то дразня и флиртуя. Теперь они быстро и молча ужинали и расходились по своим углам. Елена запиралась в кабинете Бессмертного и над чем-то работала. Никита подозревал, что над каким-то новым планом. Потому что прежний явно не срабатывал.
Предоставленный самому себе и не зная, чем ещё заняться, Никита стал выходить в город. В сопровождении то Саура, то Рогдая он исследовал Золотой Город, каждый раз стараясь выбирать новые маршруты, но возвращаясь к башне неизменно через цветочный магазин Алёны Кондауровой.
Он убеждал себя, что просто покупает розы для Елены, и так оно и было. Но вдобавок ко всему его начинало тянуть к приветливой цветочнице. В отличие от Елены, с ней он чувствовал себя легко и непринуждённо, почти как с Кошкиной. Притом что Алёна была взрослой женщиной, вдовой с детьми, а Кошкина ещё так толком и не повзрослела.
Она искренне обрадовалась, когда увидела его на следующий день. Она снова приглашала его зайти, но Никита опять отказался. Он купил розу, на этот раз заплатив, как ни отказывалась Алёна. Справился о детях, перебросился парой фраз и попрощался, как только подошёл следующий покупатель.
«Аленький цветочек, – бормотал Никита, шагая обратно, и то и дело поднося розу к носу. – Алёнкин… Алёненький… Господи, что за чушь в голову лезет! У неё отец тоже купец. Вот только он продаёт цветы, а не привозит. И вместо двух сестёр у неё двое детей, из которых один больной. И кто здесь чудовище? Должен быть Кощей, вот только же он не добивается её. Да-а, всё не так, как в сказке. Совсем не так».
Проснувшись на следующее утро, он заметил в окно необычную картину. На площади перед башней в полукруге волков стоял какой-то старик и что-то объяснял зависшему перед ним Сауру. Никита приблизился к стеклу, заинтересовавшись. Но прежде чем он рассмотрел, старик исчез, Саур метнулся в башню, а волки расступились и разлеглись на заснеженной площади.
– Кто это был? – спросил он, спустившись, Елену.
– Велизарий, – хмуро ответила она. – Они просят отсрочку. Уверяют, что вот-вот поставят Марью, но им нужно ещё время.
– И что?
– Я дам им время! – решила Елена. – Но не передышку. Давайте, Савостьянов. Подторопим их, чтобы не расслаблялись.
Он вынес её из башни, подождал, пока Змей взлетит и скроется за гребнем невысоких гор, и пошёл в город. Возвращаясь, опять завернул к цветочному магазину и задержался сегодня подольше. Алёне удалось-таки уговорить его на чашку чая, и Никита сам не заметил, как проторчал в уютной кремовой гостиной цветочницы почти целый час.
Он узнал, что Бессмертный уже спас однажды Анюту после укуса гадюки и с проблемой младшего тоже пришлось идти к нему. После гибели мужа Кощей выплатил семье пособие золотом, но Алёна попросила его помочь любимому делу, и он наколдовал замечательную теплицу. В ней можно было выращивать цветы круглый год, и спрос был такой, что заказы поступали даже из Малахита и Вестлана. До последней блокады.
На следующий день Никита исследовал близлежащие магазинчики и заявился с подарками для детей. Анюта страшно обрадовалась кукле в расписном сарафанчике, а Ванечка предсказуемо не отреагировал на лошадку-качалку. Сконфуженная Алёна извинялась за сына, объясняя зачем-то, что он до сих пор не заговорил и не может поблагодарить сам. Никита махал руками и требовал прекратить.
Саур насмешливо каркал у него на плече, когда они возвращались, но Никита привык и уже не реагировал. Он знал, что Саур докладывает Елене, но и это его почему-то не смущало. Елену его городские прогулки нисколько не интересовали, во всяком случае она о них не спрашивала.
Она становилась всё мрачнее и раздражённее. Никита чувствовал, что она на грани срыва, и понятия не имел, как его предотвратить. Он хотел поговорить с Сауром, единственным, кажется, кто ещё имел на неё хоть какое-то влияние. Но как раз в это время она куда-то отослала Саура, и в город Никиту стал сопровождать Рогдай.
Рогдая цветочница, как и все прочие, боялась больше, чем Саура. Поэтому он либо перебрасывался с ней парой фраз при встрече и шёл дальше, не желая мешать торговле и пугать покупателей, либо заходил в дом на чашку чая, оставляя волка снаружи. Анюта уже начинала привыкать к нему и здоровалась при встрече, называя Никитой, как он сам просил, без всяких «дядей». Ванечка по-прежнему дичился и молчал, не реагируя, когда Никита пытался его погладить или приласкать.
Алёна страдальчески морщилась каждый раз, глядя на сына, и Никита думал, что, несмотря на золото Бессмертного, жизнь её, в сущности, совсем не проста. Он пытался отвлечь её разговорами хотя бы на несколько минут в день, и, кажется, у него получалось. Она искренне и радостно улыбалась ему при каждой встрече, и каждый их разговор неизменно завершался одним и тем же:
– Завтра заглянете?
– Непременно. Где мне ещё брать такие розы?!
* * *
Всё закончилось неожиданно.
Однажды утром он зашёл в столовую и с удивлением застал Елену, сияющую победным торжеством. Он забыл уже, когда в последний раз видел её в таком настроении. Не в тот ли день, когда они спустили Змея и она совершила свой первый налёт?!
– Собирайтесь, Савостьянов! – приказала она, подлетая к нему с развевающимися волосами и блеском в глазах.
