– Пора! – Марья резко встала, оборвав её, оправила платье. Ольга с испугом вскинула глаза.
– Да ведь ещё часа полтора…
– И дел не меньше. И хорошо бы явиться пораньше, всё как следует объяснить мальчику. Чтобы хотя бы он не пострадал.
Ольга поднялась вслед за сестрой, колыхнув свечное пламя. Марья уже шла к двери.
– Иди к детям, – бросила она на ходу. – Я подойду через несколько минут.
Сама Марья направилась в кабинет. Но дошла к себе не сразу.
На переходе её встретил Иван.
– Марья! – он поднял на неё нерешительный взгляд. – По поводу вчерашнего…
– Не сейчас, – холодно ответила она, не задерживаясь.
Он догнал её и пошёл рядом.
– Я понимаю, ты злишься. Имеешь право. Но послушай…
– Иван, правда, я не шучу! – резко оборвала Марья, не останавливаясь и не поворачиваясь. – Обсудим это завтра. Не видишь, что у меня сейчас?! Я вся на нервах. Займись лучше своими делами. У тебя вон Алабуга до сих пор не пойман!
Иван отстал. Марья почувствовала мгновенное злорадное удовлетворение и тут же постаралась взять себя в руки. Не сейчас. Она потом решит, что ей делать с Иваном и Ликой.
Но у кабинета её ждал Соловей. Обойти его было нельзя – он стоял, прислонившись к косяку и загораживая спиной ручку.
– Чего тебе? – нетерпеливо спросила Марья.
– Ты правда хочешь убить его?
– Соловей!
– Марья!
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Соловей отвёл первым.
– Необязательно убивать его, – сказал он. – Елена сейчас уже дежурит под Волховом. Я могу найти её и грохнуть. И все наши проблемы…
– Соловей, не городи ерунду! – Марья нетерпеливо подвинула его плечом, дотягиваясь до ручки двери. – Она укрылась надёжно. Пока ты её найдёшь, она пять раз спалит Волхов. И мы уже договорились, и…
– Зачем тебе это, Марья? – тихо спросил Соловей, наклонившись к ней. – Мы бы могли засесть тут и обороняться, она бы не справилась с нами. Зачем тебе обязательно надо убить Кощея?!
Он стоял так близко, что Марья ощущала его дыхание. Ей почудился аромат кологранского рома, аромат её первого настоящего поцелуя.
Она пихнула его в грудь.
– Ты выпил, что ли?!
– Чего? – опешил Соловей. – Нет, конечно, Марья, ты что?!
– Да ладно, я же чую. Ну, признайся – хлопнул рюмашку?! Для храбрости.
– Нет!
– Ладно, – Марья коротко рассмеялась, поправила упавшую прядь. – Верю. Иди, найди Сирин и Мороза, скажи: собираемся.
Она отодвинула Соловья от двери и зашла в кабинет. Соловей послушно посторонился. Кажется, он и впрямь не пил. Тогда откуда ей навеяло?
Марья встряхнула головой. Потом, всё потом. Почему именно сейчас, когда голова у неё должна быть занята только одним, то и дело приходится отвлекаться на посторонние вещи?
Она зажгла свечи взмахом, подошла к столу и, отодвинув кресло, наклонилась под крышкой. Медленно провела рукой над тайником. И с хмурым удовлетворением обнаружила то же, что и вчера, когда Коломна наедине, без Ферзя, сообщил ей о своих подозрениях. Остатки чужих отпечатков.
Да, дьяк был прав. Её перстень хотели украсть не просто так, а чтобы открыть тайник. У Коломны были варианты, но она знает точно, кто это был. Теперь знает.
Марья открыла тайник, взяла перстень брата и его часы. Теперь она знает и для чего здесь эти часы. Но остальным пока знать не надо.
Она положила часы и перстень под широкий ремень, плотно охватывающий талию, и вышла из кабинета. Теперь надо заняться мальчиком.
Ольга уже сделала почти всё, что нужно, поняла Марья, зайдя в комнату мальчиков. Они были полностью одеты и внешне спокойны. Как и Яна, которую Марья обнаружила тут без малейшего удивления.
Ей не хотелось знать, как проходило объяснение и прощание. Пусть хоть это достанется Ольге, ей и остального хватит досыта.
– Ну что, Костя, готов? – спросила Марья, сдержанно улыбнувшись.
Он молча и скованно кивнул. Кажется, тоже не знал, что говорить и как себя вести.
Марья подошла, положила руки ему на плечи. Он поднял голову.
– Костя! – она неосознанно поправила ему волосы, отросшие со времён их первой встречи. – Мы не смогли достать тебе перо Жар-птицы. Прости.
– Да ничего, – Костя неопределённо махнул рукой и отвёл взгляд.
– Но я не хочу отпускать тебя совсем без подарка, – Марья взмахнула рукой и протянула ему на тонкой золотой цепочке янтарный кулон. – Это просто безделица, но пусть она напоминает тебе о нашем мире.
– Спасибо, – пробормотал Костя, с любопытством рассматривая светящийся мягким жёлтым светом кулон.
– Давай повесим на шею, – посоветовала Марья, расстегивая ворот на зипуне и рубашке и надевая кулон. – Чтоб не потерялся при переходе. Вот так.
Она снова застегнула пуговицы. Цепочка холодила шею и грудь, янтарь, напротив, приятно согревал. Костя потрогал кулон сквозь ткань одежды и, решившись, поднял глаза.
– Марья Моревна, а я… Скажите, я смогу ещё вернуться сюда? Когда-нибудь?
Костя просительно, с надеждой, смотрел на неё. Краем глаза Марья видела, что так же смотрят на неё Яна с Олегом. Она печально усмехнулась.
– Костя, вернуться сюда ты, конечно же, сможешь. Но вот обратно уйти уже не получится. Сегодня проход для тебя открывает с той стороны Кощей, и ты видишь, сколько людей задействовано в этом деле. Кто тебе будет открывать проход в следующий раз?
Костя промолчал. Царица была права. Такие фокусы с переходами между мирами удаются хорошо если раз в жизни – и на том спасибо. Скоро он будет дома, скоро увидит и обнимет родителей, но…
Он оглянулся на Олега, посмотрел на Яну. Он видел, что они чувствуют то же, что и он, и тоже сдерживаются, понимая, что решать сейчас не им.
– Пойдём, Костя! – Марья прекрасно понимала, что творится сейчас на душе у ребятишек, и не хотела растягивать их переживания. – Нам пора.
Она приобняла его за плечи и развернула к двери.
– Мы с вами! – решительно заявил Олег, шагая за ними. Яна тоже дёрнулась, метнув неуверенный взгляд с тётки на мать.
– До крыльца, – разрешила Ольга.
– А можно… – осмелел было Олег.
– Нет! – отрезала Марья. – На Исток вам нельзя. Попрощаетесь на крыльце – и всё!
Олег скис, но возражать крёстной не осмелился. Уже и то, что им разрешили присутствовать на крыльце, можно считать большой удачей.
– А почему на крыльце? – спросил Костя, чтобы хоть как-то прервать угнетённое молчание. – Почему нельзя перенестись прямо отсюда?
