Муара не было видно, но к ним уже бежала запыхавшаяся Сирин.
– Где мальчишка? – крикнула она ещё на бегу.
– Во дворце, – спокойно ответила Марья. – Ему не перенести сейчас переход.
– Это же не по плану! – Сирин вскинула голову к чёрному небу, где кружил Саур. – Он же сейчас доложит Елене и…
– И что?! – оборвала Марья. – Пока она узнает, всё будет кончено.
Она подняла голову.
– Вы проиграли, Саур! – крикнула она. – Скажи хозяйке: у неё один шанс выжить – сдаться!
– Ты что делаешь? – прошипела Сирин, хватая её за руку.
– Избавляюсь от этого чёрного гада, – злорадно усмехнулась Марья, вырывая руку. – Смотри!
Саур действительно закончил нарезать круги и направился на запад.
– Выходи! – крикнула Марья.
Муар возник перед ними.
– Ты что-то задумала? – тихо спросил он.
– Разве Сирин уже не рассказала тебе? – Марья повернулась к Сирин.
– Я не могла вызывать Муара, надо мной Саур кружил, – огрызнулась Сирин.
– Ладно, – хмыкнула Марья. – В общем, у нас там кое-что случилось: мальчик не сможет сегодня перенести Обмен.
– Неважно, – холодно отрезал Муар. – Главное, чтобы явился Бессмертный.
– Явится, – пообещала Марья.
– Надейся, что так, – Муар достал из-под плаща сундучок. – Если он тоже изменит планы, у тебя будут проблемы.
Марья холодно улыбнулась: «И без тебе знаю!»
Муар открыл сундучок. Большой Лонгир сверкал ярко-синим светом, словно освещённый изнутри.
– Никто никогда не делал ничего подобного, – произнёс Муар. – Ты понимаешь, чего будет стоить одна твоя – малейшая! – ошибка?
– Не только моя, – возразила Марья.
Плавным жестом, не касаясь Камня, она подняла и подвесила его в воздухе.
– Начинаем! – звенящим от напряжения голосом произнесла Марья.
Всё было обговорено заранее, каждый знал, что ему делать. Мороз ударил посохом, пробив прорубь. Марья отвела Большой Лонгир на десять метров – чтобы Бессмертный не заметил его сразу. Нужно, чтобы он вынырнул, чтобы встал на лёд во весь рост. Тогда они нанесут по нему удар, уничтожив его же заклятием.
Они отошли к берегу. Муар прав – никто никогда не делал ничего подобного. Неизвестно, как поведёт себя Большой Лонгир, когда они направят через него заклятие. Понятно, что многократно усилится, но насколько именно? Не пойдёт ли вразнос?! Не срикошетит ли по ним самим? Не выйдет ли из-под контроля?
Она убедила Велизария, а Велизарий Хранителей, что справится. Но из предосторожности лучше всё-таки отойти к берегу. Они смогут оттуда поддерживать контроль над Камнем, и у них будет секунда-другая, если что-то пойдёт не так.
Марья отходила к берегу, поддерживая вытянутой рукой Большой Лонгир в воздухе. Встали небольшим полукругом под «лодочным» тополем, и остальные тоже вскинули руки, направив перстни на Большой Лонгир. Пять синих лучей пересекали замёрзшее озеро и сталкивались в парящем сверкающем синем камне. Пока они только поддерживали Большой Лонгир, пока только прицеливались. Но как только появится Бессмертный…
Брат умел колдовать без этих эффектных лучей, но она так и не смогла достичь его уровня. Да и остальные тоже. Безумно тяжело спрятать такое мощное заклятие, а даже если бы она и могла, не стала бы. Видеть направление удара в такой критический момент, хоть какое-то да подспорье.
Она встала слева. Справа замер Соловей – напряжённый, бледный, не убеждённый до сих пор. Но он сделает то, что надо. Ради неё, конечно же, сделает.
За Соловьём, вскинув руку, стояла Сирин. Она кусала губы от волнения и напряжения и тоже, как и Соловей, до сих пор колебалась. Но совсем по другой причине.
За Сирин стоял Муар с застывшим, ничего не выражающим лицом и решительный Мороз. Эти не колебались, эти были абсолютно уверены в том, что делают. Уничтожить Бессмертного для них и личное дело, и служебный долг, и моральная обязанность. Они бы и вдвоём справились, если бы по-другому легли обстоятельства.
Марья успела ещё подумать про Велизария – как он бы стоял сейчас здесь, что он бы чувствовал, готовясь уничтожить своего лучшего ученика? Смог бы? Сумел бы? Может, и к лучшему, что не дожил до такого?!
И ещё к лучшему, мелькнула у Марьи последняя сторонняя мысль, что Кости нет сейчас здесь. Она бы всё равно справилась. Но насколько всё же проще и спокойнее, что не приходится сейчас думать ещё и о мальчике, не приходится заниматься ещё и его переходом.
Продолжая правой рукой удерживать Большой Лонгир, Марья достала левой часы. Часы Бессмертного. Те, что он прислал ей с мальчиком. Те, что дарили ей две минуты. Несколько недель она ломала себе голову, зачем ей эти две минуты. Теперь она знала зачем.
Всё внимание остальных было приковано к Большому Лонгиру и проруби, и они не заметили движение Марьи. У всех были свои часы, настроенные секунда в секунду с часами Савостьянова, все считали свои минуты и секунды. На их часах до полуночи оставалось две минуты сорок секунд. На часах Бессмертного сорок секунд.
Марья сжала часы до боли в пальцах. Она не смотрела на стрелки, она знала, сколько у неё времени. Она сделала всё, что могла, и теперь всё зависело от Саура.
Ворон показался над прорубью за 30 секунд до полуночи. До их полуночи, обговорённой и взятой взаймы. Он бесшумно подлетел к проруби с противоположной стороны и выпустил в воду вторые часы. Часы, которые Бессмертный сделал Елене.
Марья разместила Большой Лонгир так, чтобы его свет мешал хорошо разглядеть прорубь. Ворон подлетал над самым льдом, и его никто не увидел, и не услышал плеска сброшенных в воду часов. Никто, кроме неё, и то только потому, что она ждала его.
Всё! Вот теперь она может сосредоточиться только на стрелках. Марья не опускала правую руку, но смотрела уже не на Большой Лонгир, а на стрелки часов брата, неумолимо бегущих к полуночи.
Часы Елены падали на дно Истока. Через двадцать секунд они должны оказаться на месте. Через десять… пять… одну…
Марья нажала на кнопку часов, останавливая стрелки. Ровно в полночь, как и договаривались, она остановила время на озере. Повернув голову, она увидела замерших с поднятыми руками Соловья, Сирин, Мороза и Муара. Завис в воздухе с поднятыми крыльями Саур. Застыл, перестав шуметь, ветер. Замерло всё.
Двигаться в замершем времени и пространстве могла только она, и только пока держала палец на кнопке часов. Гениальное изобретение брата останавливало, конечно же, не время. Оно останавливало, а точнее, замедляло до предельно низких скоростей процессы в конкретной точке пространства и времени. Часы словно сжимали в себя до величин, близких к нулю все скорости вокруг, кроме того, кто держал их в руке. Тактильный контакт создавал защитный купол и образовывал коридор движения в остановленном времени и пространстве.
