Алексей Иванович не стал напускать туману, а просто и честно пояснил, что да, мол, столица волшебного царства иначе как Волхов называться и не могла. Были волхвы и в Древней Руси, и особенно долго и упорно держались они тут, в этой местности, на речке меж Ильменем и Ладогой, которую и связали в итоге с их именем. Городок же назвали в честь речки, и то, что Костя родом именно отсюда, так это чистой воды случайность и совпадение, хоть и весьма занятное.
Почему же всё-таки именно он? Этот вопрос Костя задал последним, перед тем как прыгнуть в колодец. Алексей Иванович посмотрел на него задумчивым взглядом и пообещал, что как только Костя вернётся, он ответит ему. Впрочем, добавил он, возможно, Костя и сам уже всё поймёт к этому времени.
Пока Костя понимал лишь то, что из своего родного, чистенького, ухоженного, но такого скучного и провинциального Волхова он попал в другой, сказочный Волхов. Этот город он увидел в колодце, словно проплывая над ним на воздушном шаре. Здесь правит царица Марья Моревна, сильнейшая волшебница сказочного мира – после Кощея Бессмертного. Здесь живёт Иван-царевич, пасынок Марьи Моревны и начальник придворной гвардии. Сюда сбежал из Лукоморья кот учёный, сюда привёз с охоты на Белых Водах царь Василий несчастную потеряшку Лику.
У Кости захватило дух. Знакомые и незнакомые герои сказок, которые являлись ему во сне и со страниц таинственной Книги Третьего мира, живут в этом городе. Они на самом деле живут, как этот вот Колобок-разведчик, как щуки-извозчики, и очень скоро, буквально через несколько минут, он встретит уже настоящих волшебников.
Щуки тянули лодку между берегов, к которым вплотную подступали каменные дома. Набережной как таковой не было, река шла по стенам домов, и Костя подумал, что, видимо, здесь не бывает ни наводнений, ни паводков, иначе никто не стал бы строить так рискованно. Из окон первых этажей можно было, наклонившись, зачерпнуть воду прямо из реки. С балконов можно ловить рыбу, рассуждал Костя, осматривая проплывающие мимо него улицы.
Улицей, впрочем, сложно было назвать реку, стиснутую с обеих сторон домами; не было здесь ни людей, ни даже лодок – прогулочных или торговых. Улицы, видимо, были с другой стороны домов. Из-за нависающих стен и карнизов Костя не мог разглядеть и оценить город; не мог даже понять, больше или меньше он его родного Волхова. Ясно было, что это другой Волхов, но насколько другие здесь люди?
Река поворачивала на север, и справа, в изгибе реки, поднимался великолепный белокаменный Мариинский дворец – резиденция царицы Марьи Моревны. Южной башней дворец опирался на изгиб Молочной реки; дальше, на север, через корпус, возвышалась Парадная, центральная башня, а за ней виднелась третья, Северная башня.
Щуки повернули вместе с рекой на север и, замедляя ход, приближались к Парадной башне, от которой уступами спускалась к гранитному причалу мраморная лестница. Костя восхищённо задрал голову, осматривая верхние этажи башен и корпусов дворца, в окнах которых отражалось заходящее солнце, и на балконе Северной башни увидел её, царицу.
– Марья Моревна! – восторженно прошептал он.
– Э… да, – растерянно согласился Колобок. – А ты откуда её знаешь?
– Ну как же! Царица-волшебница и сестра Кощея – как же не знать?!
– Да, – Колобок боязливо съёжился, вскинув глаза на царицу и тут же отведя взгляд. – Щас она нам задаст.
– Почему? – заинтересованно спросил Костя.
Колобок не успел ответить. Щуки подвели лодку к берегу и ткнули бортом в гранитный причал. На нижней ступеньке лестницы у самой воды стоял высокий тощий с лысиной на темени и короткой жёсткой щетиной старший дьяк Коломна. Его Костя тоже узнал, едва только перевёл взгляд с балкона на причал.
Коломна маячил за плечом у Марьи Моревны едва ли не на каждой иллюстрации с последней. Ближайший помощник и советник царицы, её неофициальный заместитель по всем гражданским делам, служивший ещё её покойному мужу, самолично встречал сейчас Костика с Колобком.
– Прошу, прошу, – скрипучим голосом приветствовал он Костика, подавая ему руку и помогая выйти из лодки. – Добро пожаловать в Волхов! Царица вас ожидает. Если хотите привести себя в порядок, то это можно…
Коломна не договорил. Марья Моревна, продолжающая наблюдать с балкона, сделала едва заметный жест правой рукой, и Костя со своим рюкзачком, который он как раз надевал на плечи, исчез с причала. Коломна мгновенно обернулся на царицу. Та слегка повела головой и ушла с балкона внутрь башни.
Так, понятно! Государыне не терпится самолично допросить нежданного гостя. То, что Исток вскрыт, они узнали ещё до прибытия галки от Колобка – спасибо Золотому петушку и Баюну, примчавшемуся с вестью. Но вот то, кто прибыл с той стороны, стало для них неожиданным сюрпризом, и вполне понятно желание государыни побыстрее всё выяснить. Его же дело было разобраться сейчас с остальными. И по возможности тихо, не будоража народ непроверенными слухами.
Коломна повернулся и, раздражённо откидывая полы светло-серой атласной ферязи, стал быстро подниматься по лестнице. Колобок семенил сбоку.
– Я тебя зачем посылал, сыч ты печёный?! – свирепо обернулся на ходу Коломна. – Колю, Колю проверить! А ты мне кого привёл?!
– Дак нету Коли! – виновато заморгал Колобок.
– Опять запил?
– Филька сказал – влюбился. В Вику., в русалку ту… помните? Ну и махнул с ней на Подветренные острова.
– Как она вообще оказалась в наших краях?! – разорялся Коломна, шагая по коридорам дворца и отшвыривая двери одну за другой. – Ей же запрещено появляться здесь. Тем более в Истоке. Ну, Коля! Ну, попадись только мне в руки! Шкуру живьём спущу! А русалку ту в молоке сварю!
Коломна схватился за ручку очередной двери, остоялся, повернулся к Колобку.
– Ну, так и кто это? – тихо спросил он.
– Говорит: послан, – так же тихо ответил Колобок, прикладывая правую ладонь тыльной стороной к левому углу рта. – Оттуда… Кощеем…
Коломна привалился спиной к стене, вытащил платок, вытер вспотевший лоб. Конечно, этого следовало ожидать. Но что теперь делать, он не представлял. И тем более не мог представить, что решит царица.
* * *
Костя не успел понять, как он переместился с причала в кабинет царицы на верхнем этаже башни. Он не успел приготовиться, не успел даже что-то почувствовать, и вот уже стоит посреди просторного, светлого, отделанного розовым мрамором кабинета лицом к окнам и раскрытой балконной двери, в которую входила Марья Моревна.
Костя читал, что царица моложе своего брата на семь лет, и, значит, сейчас ей должно быть лет тридцати восьми или около того. Но выглядела она явно моложе и свежее. Безупречный цвет лица оттенялся тёмно-каштановыми чуть вьющимися волосами, едва доходящими до плеч и схваченными золотой диадемой с плоской фигурной коронкой на лбу. Коронка образовывалась анаграммой из двух искусно переплетённых заглавных «М», составлявших, как знал Костя, инициалы царицы.
