Он лично препроводил княжеское семейство в верхние комнаты. Любезно поинтересовавшись у Ольги, где их оставить, он провёл пленников в княжескую спальню, совмещённую со старой детской, и только тут наконец снял с них ремни излюбленным театральным взмахом.
– Отдыхайте! – воскликнул Соловей. – Утро уже скоро, но поспать ещё можно. Всё равно вам делать больше нечего.
– Ты же обещал отпустить нас, – Ольга сверлила его взглядом, потирая запястья.
– Нет-нет-нет, птичка, извини, – Соловей возмущённо помахал пальцем перед лицом княгини. – Я обещал отпустить детей, не вас. О вас уговора не было.
Сойка стояла в дверном проёме, прислонившись к косяку и весело наблюдая за происходящим. Её всё это явно забавляло. Яна уткнулась отцу в бок, обхватив его руками и зарывшись лицом в плащ. Олег угрюмо уставился в пол, Костя бегал глазами с одного на другого.
– Тогда отпусти детей, – попросила Ольга. Она надеялась, она правда надеялась, что Соловей послушает. Ведь оставалось же в нём ещё что-то человеческое?!
– Куда? Куда мне их отпустить?
– К Марье. Отправь их в Волхов, не оставляй тут со своими разбойниками.
– Мам, не надо, – пробормотал Олег.
– Олег, не лезь! – Ольга резко взмахнула рукой, то ли останавливая сына, то ли защищая его от Соловья.
Соловей одобрительно хмыкнул.
– Ну что ты, в самом деле? – пожал он плечами. – Ну как я их отпущу?! Чем мне от Марьи тогда прикрываться?
– Ты берёшь нас в заложники? – глухо спросила Ольга, хватаясь за грудь.
– Ну что ты?! – Соловей осклабился. – Конечно же, не вас. Вы не препятствие для Марьи, если она захочет уничтожить меня. Даже целым городом пожертвует без проблем. А вот ради любимых племянников… Чего только не сделает женщина, которая сама не может…
Ольга с ненавистью толкнула Соловья в грудь обеими руками. Тот явно ожидал чего-то подобного и, пошатнувшись, выбросил руку вбок, удерживая ринувшуюся на княгиню с ножом Сойку.
– Всё-всё-всё в порядке! Угомонитесь, девочки! Не надо так нервничать, – Соловей коротко хохотнул, пихнул яростно сверкающую глазами Сойку к двери и повернулся сам. – Я, в общем, пойду. Не смею более вас…
– Соловей! – негромко окликнул его князь.
– Чего? – обернулся тот.
Князь мягко отстранил Яну. Девочка тут же уткнулась матери в грудь. Ольга поцеловала её в волосы и обняла.
– У нас ещё один сын есть, – князь подошёл к Соловью. – Можешь привести его сюда?
Соловей озадаченно почесал затылок.
– Тэк-с… чё-то я затупил… – он растерянно оглядел детей. – Меньшой же у вас… А это тогда кто? – Соловей ткнул пальцем в Костика, уставившись на него с явным интересом.
В комнате повисла неловкая пауза.
– Это Костя Лыков, племянник Коломны, – ответил князь после секундного замешательства. – Гостит тут, у ребят.
– Племянник? – недоверчиво прищурился Соловей, продолжая осматривать его. – Первый раз слышу. Про Ксюшку знаю, помню. А ты чьих будешь, парень?
Костя растерянно открыл рот, не зная ещё, что скажет, но княгиня опередила его.
– Сашки Лыкова, младшего зятя, забыл, что ли? – с весьма убедительным раздражением ответила она. – Когда ты последний раз был в Волхове?! Оставь в покое ребёнка, и так уже запугал его. Верни нам младшего, вели принести поесть и скройся уже.
– Что она себе позволяет, дорогой?! – вспыхнула Сойка, опять вынимая нож. – Может, подрезать ей язычок?
– Угомонись, – пробормотал Соловей, думая о чём-то своём. – Ладно, – кивнул он. – Сейчас доставлю вам меньшого. Только обещайте вести себя прилично и не причинять мне хлопот.
Он посмотрел строго на Ольгу. Она помедлила и обречённо кивнула.
* * *
Игорька принесли через несколько минут. Малыш заснул, не дождавшись возвращения родителей, и Соловей благоразумно не стал его будить.
Ребёнка уложили в кровати в старой детской, которую раньше занимали маленькие Олег с Яной. По просьбе княгини Соловей наколдовал в детской ещё три кровати, великодушно снабдив одну из них пологом, и Яна, измученная ночными событиями, скоро уснула, свернувшись под одеялом калачиком. Ольга поцеловала дочь, задёрнула полог и шёпотом велела мальчишкам тоже ложиться спать.
Они стояли у окна и что-то рассматривали под замком в тусклом рассвете. Олег потерянно кивнул, Костя обернулся, прошептав в ответ «сейчас ляжем», и Ольга не стала настаивать. У неё даже не хватало духу как следует отругать мальчишек. Настолько убито и виновато они выглядели, что никаких лишних слов было не нужно.
Ольга вышла в спальню, тихонько прикрыв дверь детской. Князь стоял у окна, скрестив руки, и тоже, как и мальчишки, что-то рассматривал внизу. Ольга неслышно подошла к нему сзади, обняла, прижавшись щекой к плечу, выглянула вместе с ним в окно.
Окна спальни и детской выходили на правую часть лагуны, и с высоты было хорошо видно в разгорающемся утреннем свете, как пираты высаживаются на борт купеческих судов, вытаскивают из трюмов товары, бочки, мешки, лари, сундуки. Кое-где прямо на палубе выбивали пробки из бочек, разливали по стаканам вино. Тут же вскрывали сундуки, проверяя содержимое, распихивали по карманам и кошелькам что поценнее, остальное отправляли на берег или выбрасывали прямо за борт.
Кое-кто из купцов, кто ночевал не в городе, а на корабле, бросались от одного разбойника к другому, просили, умоляли. Их пинали, отпихивали, били по лицу. Особо надоедливых сбрасывали за борт. Кто-то из пиратов уже волочил найденную где-то девицу, срывая с неё платье, кто-то палил из аркебуз, подбрасывая в воздух пустые бутылки и пугая просыпающийся город.
Ольга отвернулась, взглянула на лицо мужа. Он смотрел остановившимся взглядом, сжав на груди руки и сцепив зубы. Она заметила, как вздулись на шее вены и пульсировала на виске жилка – таким его ей ещё не приходилось видеть.
Она отошла, испугавшись, что сейчас он сорвётся – и сорвётся на ней. В иных условиях она была бы не против, она бы вытерпела и поняла. Но сейчас в соседней комнате за полуоткрытой дверью спали дети, и устраивать скандал было нельзя. Нельзя этого делать при детях. Тем более при Соловье, который немедленно всё узнает.
Ольга стянула плащ, устало опустилась на кровать, с трудом сдержавшись, чтобы не заплакать. Она смотрела на тонкие пальцы, непривычно голые и беззащитные без Лонгира, и впервые, с тех пор как надела золотое кольцо с синим камнем, чувствовала пугающее бессилие и беспомощность.
То же самое, наверное, почувствовал брат, когда они сняли с него кольцо. Вот уж не думала она, что когда-нибудь придётся пережить то, что они сделали с Кощеем.
– Что же нам теперь делать? – потерянно пробормотала она, подняв голову на мужа.
Он пожал плечами, не поворачиваясь.
