Волк, не мигая, перевёл взгляд с экрана на Никиту, повернулся и встал боком, словно приглашая следовать за ним. Никита торопливо запихал скатерть обратно в рюкзак, засунул туда же путевод, обул берцы и, вскинув рюкзак на плечи, встал перед волком.
– Ну? – спросил он, видя, что волк продолжает перегораживать тропу. – Чего дальше-то?
Волк мотнул головой себе за спину, и Никита понял.
– О, Господи! – вздохнул он. – Неужели как-нибудь иначе нельзя?
Волк качнул головой, и Никита с опаской залез ему на спину. Спина была мощной, широкой, почти как у коня, вот только сидеть на его твёрдом выступающем хребте без седла, стремян и удил было очень неудобно. Никита пригнулся к шее, постаравшись обхватить покрепче, сжал коленями бока, и волк тронулся с места.
Удивительно было, как плавно он шёл, переходя на бег. Намного плавнее, чем лошадь. Волк летел гигантскими скачками по неровному каменистому ущелью, а Никита практически не чувствовал ни толчков, ни рывков, словно лапы были на каких-то рессорах. В какой-то момент он даже приподнялся, чувствуя, что при такой плавности хода вполне может сидеть прямо и не хвататься судорожно за шею волка.
Неслись они хоть и плавно, но стремительно, как на хорошем байке. Через несколько минут волк вынес Никиту из ущелья, лесистые склоны расступились, и они оказались в широкой зелёной долине, охваченной по краям горами. Волк бежал по долине, перелетая скоком небольшие речки, стекающие с гор, и огибая прозрачные озёра.
Долина идеально подходила для поселения, но ни жилья, ни людей Никита не увидел. Волк проскочил долину, взобрался на обширное крутое плато и спустился в почти такую же, но просторнее и больше, с разбросанными то там, то тут жёлто-красными опадающими рощами и зелёными хвойными островками. Но и здесь Никита не заметил ни людей, ни какого-нибудь поселения.
Зато стали присоединяться другие волки. В каждой новой долине их встречал очередной волк, такой же огромный и молчаливый, что нёс Никиту. Они пристраивались сзади, и вскоре за ними нёсся кортеж из двух десятков сопровождающих. Зрелище, вынужден был признать Никита, оборачиваясь назад, выглядело впечатляюще.
Волки были разные – серые, бурые, чёрные. Один был белый, другой с рыжеватой, почти красной шерстью. Они присоединялись к стае молчаливо и неожиданно, так, что Никита ни разу не успел заметить волка до того, как тот оказывался у него за спиной. Волки бежали ровно и плавно, без малейшего утомления пересекая один за другим крутые подъемы и спуски.
Долины, как и волки, были разными. Одни уходили вглубь, по ходу пути, другие лежали поперёк. Глубокие ущелья, лежащие в тени нависающих гор, перемежались просторными и открытыми плоскогорьями, с холмами по горизонту. Изрезанные реками и ручьями долины перемежались заполненными озёрами.
Были долины степные, с густыми травами, но без единого деревца или даже кустика. Были покрытые рощами и остатками лесов на склонах. Пару раз волки пересекли каменистые долины, похожие на гигантские угольные разрезы, в которых не было вообще ничего живого и даже воздух стоял тяжёлый и душный.
Наконец, с вершины очередного гигантского холма Никита увидел его – Золотой Город Бессмертного.
Выглянуло солнце. Именно сейчас. Тяжёлые октябрьские тучи, весь день грозившие пролиться дождём, остались позади, и над Борейской долиной заблестела чистейшая небесная синева.
У Никиты захватило дух. Волки спускались по склону, распугивая кроликов и дроф, в воздухе носился запах полыни и пряных трав, а далеко внизу, прямо в центре зелёной безлесой долины, лежал, как игрушка на ладони, сверкающий золотой город.
Нет, не так – Золотой Город. На карте Бессмертного он был прописан заглавными буквами, и только увидев его воочию, Никита понял, что это не просто хвастовство.
Всё, что в обычных городах делалось из металла, в этом Городе было или целиком из золота, или покрыто им. Все крыши в городе были золотыми. Когда волки приблизились к крепостной стене, Никита увидел, что и ворота, и решётки в башенных бойницах, и даже пушки были покрыты золотом.
«Твою мать, неужто и ядра к этим пушкам золотые?! – подумал Никита, слезая с волка и осматривая стены. – Вряд ли тогда осаждающие сильно расстраивались, когда по ним палили отсюда».
Он потянулся, разминая затёкшие от многочасовой скачки мышцы, покрутил головой. Перед воротами никого не было, на стенах тоже, и он не очень понимал, что делать дальше.
Никита вопросительно посмотрел на бурого волка, который его привёз. Тот мотнул головой на ворота. Никита хмыкнул.
– Ладно, – пробормотал он, подходя к воротам. – Понял. Сам так сам.
Никита нажал на створки обеими руками, и тяжёлые, на первый взгляд, массивные ворота легко распахнулись. Он шагнул под тёмные своды башни и в сопровождении волков вышел на свет мощёной булыжником площади.
Площадь была чиста и пуста. Было тихо. Никиту начинала нервировать эта тишина. Можно было подумать, что город вымер. Понятно, что дело к вечеру, но ещё ведь светло и совсем не поздно. Что происходит? Где жители?
Он пересёк Воротную площадь, вышел на улицу и тут наконец увидел людей. Они выглядывали из окон, смотрели с балконов, осторожно приотворив дверь выходили на крыльцо. Горожане были хорошо одеты, на бедняков не тянули, да и странно было быть бедным, живя под золотой крышей. Но выглядели они утомлённо, если не сказать измождённо. Осунувшиеся исхудалые лица, голодный блеск в глазах детей, держащих за подол или за руку матерей, наводили на странные мысли. Неужели в этом городе, где из золота сделаны даже дверные ручки и оконные переплёты, не хватает еды? Как такое может быть?!
Ему хотелось подойти к кому-нибудь, спросить, что здесь происходит. Но он шёл в окружении волков, которые вели его по улице, словно конвоиры, и, кажется, не собирались подпускать к горожанам. Да и те при малейшей его попытке повернуться, посмотреть в глаза, спросить или сказать что-нибудь, пугались, отворачивались, а то и просто уходили обратно в дом, закрывая двери.
Они боялись волков, понял Никита. Волки были хозяевами этого города. Или стали ими после изгнания Бессмертного. Они же патрулировали долины и границы царства. По своей ли инициативе? В подробности Бессмертный не вдавался, но скоро он и сам узнает.
Никита перешёл реку по каменному мосту с золотыми перилами, прошёл по улице ещё пару километров, сопровождаемый волками, и вышел на площадь перед чёрной башней.
Башня Кощея! Круглая башня иссиня-чёрного обсидиана высотой с десятиэтажный дом и размером с хоккейный стадион производила гнетущее впечатление. Никита не сразу понял, что его так угнетает, и только подойдя к башне вплотную, догадался. В сплошной, гладкой, как стекло, стене обсидиана не было ни окон, ни дверей, ни какого-либо заметного входа. Фактически башня была одной гигантской трубой.
– И что теперь? – пробормотал Никита, повертев головой и обернувшись к волкам. – Куда идти-то?
Бурый волк посмотрел на Никиту и без какого-либо предупреждения шагнул в стену башни, провалившись внутрь.
