Кроме ветра, звезд и снега, объяснял Ауа, можно обратиться за помощью к географии и скрытой в ней логике. Например, вокруг Икалуита, говорил он мне, хребты и долины тянутся на юг, к морю. Они могут служить своего рода компасом, а особенности каждого или каждой из них можно использовать в качестве ориентиров. Людям, выросшим на юге, в это трудно поверить. Для непривычного человека арктический пейзаж, даже в гористой местности, выглядит обескураживающе однообразным. Самые высокие деревья размером с кустарник, а растительность везде практически одинаковая – пятна мха и лишайника на камнях. Все груды камней похожи друг на друга. И кажется, что определить разницу между двумя заснеженными долинами невозможно.
«Все места в тундре выглядят одинаково, – соглашается Ауа. – Но на самом деле они разные! Если присмотреться, можно увидеть, что здесь есть большой камень. Другое место кажется таким же, но там нет большого камня. Нужно искать детали». По мнению Ауа, этот навык является главным в умении ориентироваться на местности: иннуиты обладают способностью замечать мельчайшие изменения в деталях и хранить в памяти громадное количество зрительной информации. «Я сам и всякий, кто когда-нибудь бывал в том или ином месте, точно знаем, как оно выглядит. Если вы живете в каком-то месте, то находитесь там ежедневно и знаете его как свои пять пальцев. Так ведь говорят на английском?»
Но потом Ауа говорит мне, что многим охотникам не обязательно видеть детали того или иного места, чтобы запомнить их, – достаточно слышать их описание. Ауа рассказал мне историю о своем друге: ему нужно было доставить продукты из Иглулика в Понд-Инлет, расстояние между которыми по прямой составляет 400 километров. Этот человек никогда не был в Понд-Инлете, но другой иннуит, уже проделавший этот путь, рассказал ему, что́ тот увидит, если не будет отклоняться от маршрута. «Ему сказали: пойдешь туда – увидишь вот это, – объяснял Ауа. – Потом свернешь и пойдешь по долине, а когда долина закончится, увидишь два холма и перейдешь через них. Ему все рассказали, и он прошел по морскому льду до Понд-Инлета».
Я посмотрела на стол с разложенными пакетиками желе и спросила: «Хорошо, но почему вы думаете, что у иннуитов и каллунаат память работает по-разному?»
«У нас сотня мегапикселей памяти, а не один, – ответил Ауа. – А еще причина в том, что нас учат с помощью рассказов. Наша память гораздо больше. У меня нет научных данных на этот счет. Вероятно, все дело в том, как хранится память. Слова, которым нас учат, рассказы – мы все сохраняем в памяти. Вот почему нас учат обращать внимание на детали. Путешествуя, ты помещаешь это важное место в свою память».
Дома Ауа ждал ужин. Когда мы встали и вышли на улицу, на пронизанный солнечным светом, но ледяной воздух, я спросила: «Ваши дети любят путешествовать?» – «О да, – ответил он. – Очень любят. Природа придает вам сил, эмоциональных и физических. Это медикамент или медитация, называйте как хотите. И так будет всегда».
Ландшафты памяти
В 1818 г. шотландский капитан Джон Росс организовал еще одну экспедицию в Арктику в поисках Северо-Западного прохода. Как и некогда Фробишер, он взял с собой все имевшиеся в то время на Западе навигационные инструменты. В основе этих инструментов лежало представление о пространстве и времени, сложившееся еще у шумеров, которые изобрели лунный календарь, разделили время на часы, минуты и секунды, в результате чего появились часы, телескопы, секстанты, картографические инструменты и карты.
Во время экспедиции Росс встретил двух охотников-иннуитов и показал им приблизительную карту местности. Эти охотники никогда прежде не читали карт, однако узнали все места между Иглуликом и Репалс-Бей в радиусе нескольких сотен километров и показали на карте свой маршрут к кораблю – продолжительностью в девять ночей. А затем они дополнили карту Росса, нарисовав береговую линию к северу и западу от судна и изобразив на ней мысы, заливы, реки, озера и стойбища, а также описав свои обычные маршруты. Росс был впечатлен, однако иннуиты не видели в своих способностях ничего необычного. Они сказали Россу: если ему требуется настоящая помощь, чтобы найти дорогу, то у них есть знакомые, которые знают еще больше. Дневник Росса изобилует рассказами о таких встречах, когда иннуиты обладали поистине неисчерпаемой информацией о земле.
Уильям Парри, который также искал Северо-Западный проход, в 1820-х гг. восхищался «поразительной точностью»
[31] карт, созданных иннуитами, и их способностью отобразить каждый поворот и изгиб арктической топографии и береговой линии. Парри был убежден, что без помощи карты, которую нарисовал ему проводник, он никогда бы не нашел путь через пролив Фьюри-энд-Хекла. В 1860-х гг. американский иссследователь Чарльз Френсис Холл нанес на карту береговую линию залива Фробишер, попросив иннуита Коойессе сесть у корабельного руля и рисовать карту побережья, мимо которого они проплывали. Позже, в 1880-х гг., датский исследователь Густав Хольм, который провел два года в путешествиях по востоку Гренландии, собрал несколько карт побережья, составленных иннуитом Кумити. Это необычные карты: на кусках дерева вырезана сложная, извилистая линия. «На деревянной карте обозначены все места, где есть развалины старых домов (это превосходные места для причаливания лодки), – писал Хольм. – На карте также указано, где можно волоком перетащить каяк между двумя фьордами, когда путь вокруг лабиринта, разделившего эти фьорды, перекрыт морским льдом»
[32]. Эти карты были тактильным и визуальным путеводителем, рельефной моделью контуров местности, которые, возможно, задумывались для того, чтобы определять направление при помощи пальцев.
Кнуд Расмуссен тоже был удивлен встречей с иннуитами, жившими вдали от моря: те никогда в жизни не видели ни бумаги, ни карандаша, но могли точно отобразить на рисунке местность и показать самые удобные маршруты, когда их просили. Он использовал одну из таких карт, составленную иннуитом Пукерлуком, чтобы преодолеть несколько сотен километров от реки Казан в Центральной Канаде. «Архивные данные и современные картографические исследования подтверждают, что большинство иннуитских карт, тщательно проверенных за сто лет использования сторонними исследователями и учеными, оказались необыкновенно точными отображениями чувственно воспринимаемых ландшафтов», – пишет географ Роберт Рандстром
[33].
Похожие обмены знаниями из области навигации происходили и на другом конце планеты. Когда британский капитан Джеймс Кук в 1769 г. прибыл на корабле «Индевор» на полинезийский остров Таити, он познакомился там со жрецом с острова Раиатеа. Этого человека звали Тупайя, и он рассказал Куку о долгих морских путешествиях, которые его народ совершал к далеким островам. Кук расспросил его о методах навигации. «Эти люди выходят в море и путешествуют от острова к острову на несколько сотен лиг, и солнце служит им компасом днем, а луна и звезды – ночью», – писал он. Кук попросил Тупайю нарисовать ему карту, и когда полинезиец «понял, что такое карта и как ею пользоваться, по его указаниям была составлена карта, причем он всегда указывал ту часть неба, в направлении которой был расположен тот или иной остров, одновременно отмечая, больше он или меньше Таити, гористый или равнинный, населенный или безлюдный, а также прибавлял любопытные истории, связанные с некоторыми из них»
[34].
