Хут и остальные участники экспедиции надеялись найти ответы на вопросы о том, как жители Маршалловых островов прокладывают курс для своих каноэ. Генц писал, что местные жители, ориентируясь по волнам, «пропускают через себя, словно сквозь некий фильтр, пространственное поле из множества волн, идущих отовсюду; это некое внутреннее переживание, воплощенное в жизнь»
[218]. Но предыдущие экспедиции не смогли ответить на вопрос, как именно они это делают. Мореплаватели с Маршалловых островов могли чувствовать отраженные волны, которых не мог уловить даже волномерный буй, а другие описываемые ими закономерности движения противоречили принципам преобразования волн, описанным в океанографии. Оставалось загадкой то, каким образом местным жителям удается понять эти чрезвычайно сложные волновые картины, не говоря уже о том, чтобы «считывать» или чувствовать их с точностью, достаточной для далеких плаваний по открытому и на первый взгляд однообразному океану, – и точно причаливать к крошечным островам и атоллам. Группа, в которую входил и Хут, вооружилась приборами, компьютерами, устройствами GPS, компасами, анемометрами и данными со спутников и вылетела на Маршалловы острова, чтобы найти связь между двумя на первый взгляд разными способами восприятия мира: чувственным осознанием, свойственным аборигенам, – и научно-технологическим пониманием ученых.
На протяжении веков внешний мир был очарован тем, как люди сумели расселиться в Южно-Тихоокеанском регионе площадью почти 65 миллионов квадратных километров, по которому разбросаны тысячи маленьких островов. Как люди смогли найти путь к этим крошечным клочкам земли, рассеянным по огромному и непонятному океану, размерами в три раза больше Европы? Еще в 1522 г. историк Максимилиан Трансильван писал, что Тихий океан «настолько обширен, что человеческий разум едва может объять его»
[219]. Когда в 1722 г. в день празднования Пасхи голландский мореплаватель Якоб Роггевен наткнулся на Рапа-Нуи, крошечный вулканический остров на южной оконечности Полинезии, он решил, что люди с такими маленькими каноэ могли попасть сюда единственным способом – Бог создал их отдельно от остального человечества. Французский путешественник Жюльен Крозе предположил существование целого континента, жители которого говорили на похожем языке и который ушел под воду, так что на поверхности остались только атоллы и острова в южной части Тихого океана.
Жители Южно-Тихоокеанского региона считали подобные объяснения европейцев неверными и зачастую просто оскорбительными. В 1940-х гг. новозеландский историк Чарльз Эндрю Шарп утверждал, что без приборов люди не способны проплыть более пятисот километров, не видя земли, – он считал это максимально возможным расстоянием, поскольку затем навигационные ошибки погубят мореплавателей. Поэтому Шарп считал, что удаленные острова были заселены случайно; людей, бежавших от голода или конфликтов, к ним либо прибивали штормы, либо те просто сбивались с пути. В его книге «Древние путешествия по Тихому океану» (Ancient Voyages of the Pacific) выдвигалась идея о том, что обитатели Океании попали на острова из Юго-Восточной Азии по воле судьбы или случая, а не в результате сознательных действий и мастерства. Всего за несколько лет до выхода книги Шарпа норвежский путешественник Тур Хейердал попытался доказать похожую теорию, с одной лишь разницей: он считал, что колонизаторы тихоокеанских островов прибыли из Южной Америки. В 1947 г. он вместе с шестью спутниками отплыл на плоту из Перу, и 121 день течения и попутный ветер несли его на запад, пока не прибили к одному из островов в южной части Тихого океана. Идеи Хейердала о случайном заселении Океании, изложенные в его знаменитой книге «Кон-Тики», получили широкое распространение – несмотря на то что ни один островитянин в Южно-Тихоокеанском регионе с ними не соглашался. Антрополог Бен Финни писал: «Обычно в картографии, сосредоточенной на таких артефактах, как физические карты, игнорируют то, как мореплаватели Океании наносят на мысленную карту острова, звезды и приливы»
[220]. Житель Гавайских островов Наалеху Энтони выразился еще резче: «Все, что нам рассказывают: мол, люди сбились с курса, – ложь. Это было намеренно. Мы делали это многие тысячи лет – задолго до того, как в Европе кто-то вышел в открытое море»
[221].
И более того, Маршалловы острова были заселены около двух тысяч лет назад выходцами с Восточных Соломоновых островов, которые, скорее всего, ориентировались по звездам и ветру, а также предсказывали по движению волн, где находится земля: острова становятся преградой на пути течений и меняют вид океанской зыби. Со временем исчезла необходимость дальних морских путешествий для обмена продуктами, животными и информацией с другими островными сообществами Микронезии, и «по волнам» стали плавать внутри двух цепочек Маршалловых островов и коралловых атоллов – по участку океана площадью более 250 тысяч квадратных километров. К этому времени искусство чтения волн достигло своего пика. Полинезийцы ориентируются в море по ветру и звездам; другие сообщества Микронезии – в основном по звездам. Однако жители Маршалловых островов, определяя, где находится земля, полагаются почти исключительно на волны, и могут делать это на протяжении сотен километров.
Идея привезти на Маршалловы острова антропологов, физиков и океанографов, чтобы изучить навигацию по волнам, принадлежала Коренту Джоэлу, которого называют капитаном Корентом. Уроженец атолла Кваджалейн и один из немногих, кто еще использует традиционную навигацию, Джоэл надеялся, что западные ученые не только подтвердят то, что в ее основе лежат глубокие знания, но и повысят ее престиж и помогут сохранить для следующих поколений. Прежде всего, как сказал мне Генц, капитан Корент хотел получить компьютерную симуляцию движения волн, которая расширила бы его возможности и помогла бы учить новые поколения мореходов. Миссия Джоэла не терпела отлагательств. На протяжении нескольких сотен лет навигационные знания и навыки жителей Маршалловых островов были изничтожены колониализмом. Сначала немцы, затем японцы, а после них американцы разрушили традиционное общество, принеся с собой новую экономику, технологии, миссионеров и болезни. Немцы и японцы вообще запретили дальние путешествия, считая их угрозой деятельности торговых компаний. К 1910 г. почти все вожди с Маршалловых островов, которых называли Irooj, пользовались европейскими лодками, а не традиционными каноэ. Пострадала не только навигация, но и другие системы знаний; исчезла традиционная медицина, ткачество, устные предания, речитативы и песни.
