– Нет…Понемногу. Сперва о нем и не думал никто. Это их, словен, дела. Ну привезли кого-то, посадили в холодную… Нам-то что? Ну а потом, – Оньо начал вдруг сбиваться. – Понемногу слухи пошли… Или кто-то проведал…А может пробрался туда, поговорил с ним… Словом, это наш князь!
Нойда ошарашенно взглянул на парня.
– У вису есть князь?
– А чего бы и не быть? – вскинул голову парень. – У словен князья есть, а мы чем хуже? Вот новгородцы его и захватили, и тайно привезли сюда, чтобы уморить!
– Вот так побасенки, – покачал головой нойда. – Ни разу не слыхал о княжестве народа вису… И что, многие знают про князя?
– Да все! И наш род, и соседняя деревня, и еще две ниже по реке… Все болеют за него душой. Вот как морозы ударили… – Оньо стиснул кулаки. – Как подумаем, как он там мучается… Иные уже думают, не подпалить ли острог… Только мало нас тут. С трех деревень три дюжины мужей с отроками и стариками наберется. А у воеводы там полсотни воинов в броне…Знали, куда везти!
– Как его зовут?
– Кого?
– Этого вашего князя?
Оньо смешался.
– Не знаю, – признался он. – Хочешь узнать, так спроси у воеводы. Только он с тобой разговаривать не станет…
«Стоило бы спросить, – подумал нойда. – А куда умнее было бы собрать короб и уйти сегодня же дальше по реке… И если огнеглазый начнет меня заворачивать к своему подгорному узилищу, я уже буду настороже. Нечего меня впутывать в свои дела, слышишь, кто бы ты ни был!»
– Опять про князя песню завел? – будто в ответ, раздался со двора резкий голос Ойрин. – Не слушай его, колдун! Нет у нас никаких князей, мы вольные охотники, сами себе хозяева! Там мой муж…
– Твоего мужа звери съели, – перебил ее Оньо. – А в темнице – наш князь, который хотел здешний край освободить от новгородцев, чтобы дань им не платить, чтобы никто чужой в наших лесах с войском не шастал…
Ойрин, не обращая внимания на деверя, подошла к нойде, взяла его за руку.
– Ты видел его ночью, – проникновенно заговорила она, – видел так же ясно, как вижу я. Спаси его! Выручи, он умирает…
– Не трогай колдуна! – рявкнул Оньо.
– Ты не муж, чтобы мне указывать, кого трогать, – с вызовом ответила женщина.
– По обычаю…
– По обычаю вдова выбирает, – Ойрин вдруг прижалась плечом к нойде. – Захочу и колдуна в мужья возьму! Он сильный! А ты – бесполезный, даже брата из темницы выручить не можешь. А может не хочешь? Его место решил занять, и в доме, и у меня под боком?
У Оньо стали бешеные глаза, рука потянулась к ножу на поясе.
«О Луот, – с тоской подумал нойда, пытаясь отцепить от себя Ойрин, – мне-то все это за что?!»
* * *
Оньо вдруг поглядел куда-то поверх головы нойды и убрал руку с рукояти ножа. Послышался слитный топот копыт. Нойда оглянулся – к воротам приближались вооруженные всадники. Судя по одежде, это были те самые словене из крепости. Взгляд того, что впереди, сразу выцепил невысокого чужака в пестро расшитой одежде из шкуры морского зверя.
– Ты – лопарский колдун? – резко спросил прибывший. – Пошли с нами. Велено доставить тебя к воеводе.
– Не троньте его! – выкрикнула Ойрин, бросаясь наперерез.
Деверь схватил ее за локоть, но в следующий миг один из всадников оттолкнул ее конем так, что она упала в снег. Чья-то рука схватила нойду за шиворот и без особых усилий перекинула через седло. Нойда с размаху уткнулся носом в мокрый конский бок, охнув не столько от боли, сколько от неожиданности.
– Спаси моего Йеро! – долетел удаляющий крик Ойрин.
Она кричала ему вслед что-то еще, но стук копыт заглушил ее слова.
– Не дергайся, колдун, – пригрозил ему всадник, для убедительности пихнув его кулаком в затылок. – Не то смотри у меня!
Нойда не ответил. Да он и не дергался. Несмотря на тычки и малопочтительное обращение, он был почти благодарен словенским воинам за избавление от Ойрин и ее бешеного деверя. А с воеводой он и сам намеревался побеседовать. Что ж, пусть довезут, хоть бы и вниз головой. Вот только короб с вещами и кожаная сумка с бубном осталась у вису, надо будет потом за ними вернуться.
Саами устало закрыл глаза. Почему-то ему вспомнился давний разговор с наставником…
* * *
«У шамана не бывает семьи. Сайво его браться и сестры, Великий Старик его отец. Твоя лучшая часть всегда обращена в мир духов. Какая девушка пожелает половину мужа?
«Но ты ведь сам женат, учитель».
«Да – на крачке, что слетает в полнолуние со священной скалы. У многих из нас есть небесные жены. Вот только сайво – наши верные глаза и руки в иных мирах, а небесные жены – вольные духи. Могут и одарить, и все силы высосать… как впрочем и земные…»
«Учитель, но когда мы приходим в стойбища, многие девицы и жены так глядят на меня… И честно говоря, не только глядят…»
«Хе-хе, а ты как думал? Нойда – ведающий пути трех миров, имеющий власть над духами, зверями и мертвецами… Власть притягивает женщин, как медведя – дикий мед. Но радости им с этого не будет. Всякая женщина, что свяжет судьбу с тобой, будет несчастна…»
Нойда решительно выкинул из мыслей глаза Ойрин и принялся думать, что будет дальше. Что он сам хотел от словенского воеводы, он знал. А воевода-то чего от него желает?
Глава 2. Крепость под горой
При въезде в крепость, подтверждая слова Оньо о лютости воеводы, стояла виселица. Явно нарочно установленная так, чтобы ее было видно и с другого берега, и с дороги. На виселице, под налетающим с реки ветром, покачивал в воздухе босыми ногами бородатый человек в исподнем. Проезжая мимо, нойда пригляделся – может и не солгала Ойрин насчет мужа? Но нет, казненный был явно из словен, из своих.
Нойду провели в хорошо протопленные, но скудно обставленные воеводские палаты. Повсюду, – на лавках, на полу, на стенах, – лежали и висели шкуры волков, медведей, рысей, показывая, на что тратит время воевода в этой лесной глухомани.
– Так и знал, что это ты! – раздался знакомый голос.
В палаты вошел воевода.
– Как услышал, что чудины нашли в лесу лопарского колдуна, сразу о тебе подумал, – ухмыляясь, заявил он. – Кто ж еще за мной таскается по всему свету, как репей на песьем хвосте? Кто, словно заяц, мне все время дорогу перебегает?
– И я рад тебя видеть, Нежата, – со вздохом отозвался нойда.
Вид Нежаты поразил его. В повадках новгородца появилась властность, какой раньше не было. Судя по тому, что рассказывали вису, и что нойда видел собственными глазами, Нежата здесь времени не терял, успешно забирая под руку Нового города отдаленные земли. Но при этом молодой воевода выглядел тяжело больным. Он исхудал, осунулся. Светлые холодные глаза запали и потускнели. В лице появилось нечто одновременно и злое, и затравленное. Только на шее ярко блестел золотой оберег – громовое колесо с огненными стрелами.
