Но я всегда была сильной. Всегда находила выход из сложных ситуаций. Я нашла работу, на которой, с горящими фальшивым интересом глазами, по полной выкладывала себя, нашла новые знакомства, поддержку друзей, которых я озаряла своей лицемерной маской напускного жизнелюбия, общительности, доброты, бескорыстности и прочих вещей, от которого меня тошнило по ночам.
Добившись практически всего, я была нужна всем, а мне – никто.
Я бомба замедленного действия, готовая рвануть в любой хреновый момент, сделав его еще хуже, поразив на своем пути все живое, имеющее какие-либо чувства, достав из них внутренности со всеми ей присущими эмоциями, оставив бездыханную пустую оболочку обессиленного отвращения и ненависти.
Поэтому, я не самый лучший человек для чего-либо. Встретив меня, вы не забудете моего лица, но пожалеете обо всем. Будете проклинать каждую минуту общения со мной, сожалея о том, что вернуть их уже никак не получится.
Лучше уходите. Закрыв за собой дверь, бегите далеко без оглядки и больше никогда в нее не стучитесь. Таков мой первый совет тем, кто решает выстроить со мной длительные и прочные взаимоотношения.
3
– Ты в порядке? – спросила Эс.
Но я уже не слушал. Пошатываясь, сквозь пелену и туман в глазах, пробираюсь к туалету с сильным приступом рвоты.
От вида антисанитарного помещения, представляющего точную копию сортира из фильма «На игле», меня тошнит еще сильнее. Кружится голова, и я поскальзываюсь на луже мочи, едва не ударившись затылком об раковину. Смерть посреди испражнений разных видов смотрелась бы не очень стильно.
Нельзя терять формы, показывая себя в дурном свете. Да, интоксикация может случиться с каждым, но не хочу, чтобы Эс видела во мне хоть каплю слабины.
Умывшись холодной водой для отрезвления, приглаживаю волосы, бью себя по щекам, закидываю в рот две пластинки жвачки, отряхиваюсь, выпрямляю координацию тела, фокусирую глаза, закрепляю мимику лица, и статно, как будто бы ничего не произошло, возвращаюсь обратно в зал.
– В порядке, – говорю, усевшись. ― Накрыло немного с непривычки, может, плохая погода или побочное действие нахождения в скверной лечебнице, как знать, – отшучиваюсь я.
«I got a fistful of whiskey, the bottle just bit me. That shit makes me bad shit crazy».
– А ты попробуй снять свой дурацкий плащ, для начала. Здесь довольно душно.
– Хорошая мысль.
Под плащом у меня насквозь соленая от пота черная рубашка. Надеюсь, естественный запах самца, давно не принимавшего душ, растворяется в табачном дыме и алкогольных испарениях. По крайней мере, выражение ее лица не говорит о том, что от меня пасет, как от осла.
Эс последовала своему же совету и сняла кофту.
– И что ты там делал? – спрашивает она, опершись на спинку дивана.
– Небольшой инцидент с потерей памяти.
– Как собираешься решать проблему?
– Я должен вспомнить что-то. Пока что, это вся доступная мне информация.
– Значит, прогресса нет. Есть идеи, насколько это было важно?
– Ни одной.
– Или ты всего лишь запамятовал какой-то незначительный эпизод из жизни?
– Может быть…
– Что может быть?
– И то и другое.
– А если точнее?
– А если точнее, то…То я даже не помню, как добрался до этого бара. Хотя все это было не так давно. Странно… Более того, мне трудно вспомнить ее местоположение, очертания, декорации. Сейчас это напоминает очень важный сон, который крутиться у тебя в голове, но который ты никак не можешь вспомнить.
– Да, память у тебя рыбья. Ты и в правду не помнишь? Это же я, твоя двоюродная сестра, навещавшая тебя в течение года, пока ты был в коме! – вскинула она руки.
– Животики надорвешь, – пасмурно ответил я.
– Я правильно делаю вывод о том, что ты пытаешься вспомнить то, не зная что, придя от туда, не зная откуда?
– Эмм… Да, полагаю.
– У тебя есть хоть что-то, чтобы подтверждало твои слова?
Немного поразмыслив, я вспомнил о записке. Протянувшись к плащу, я пошарил в карманах и достал из его недр листок с текстом, наскрябанный нечитаемым почерком, и протянул его Эс.
Краткий перечень информации был таков:
«Уважаемый пациент, напоминаю известие касательно вашего здоровья, подорвавшееся внезапной вспышкой амнезии, на случай, если Вы запутаетесь в себе, как это случалось здесь:
Вы были доставлены в лечебницу одним из Ваших знакомых, который предпочел остаться анонимным. По его уверениям Вы пребывали в состоянии отрешенности и полного забвения, не помня многих имен и событий, в том числе того, по которому вы здесь оказались.
На случай, если упустите фрагменты нахождения в нашей лечебнице, спешу сообщить о том, чтобы Вы ни в коем случае не беспокоились. Это всего лишь побочный эффект таблеток.
Завершение процесса теперь зависит полностью от Вас и Ваших дальнейших действий».
– Чувствуешь? – спросила Эс.
– Что?
– Пахнет детективной историей. И тем, что сейчас ты непременно решишь угощать меня выпивкой до тех пор, пока я не лопну, как мыльный пузырь от касания иголки, ведь тебе определенно понадобиться моя помощь, – с улыбкой сказала она и приподняла бокал на уровень виска.
– Не уверен, что ты сможешь чем-либо помочь, – пессимистично отвергаю я помощь.
– Без меня ты бы и не вспомнил о том, что тебе нужно о чем-то вспомнить, умник, – важно подняла она подбородок.
– Да, спасибо тебе и все такое, но дальше я сам. Не хватало нам еще в Шерлока с Ватсоном играть.
– И кто из них я?
– Миссис Хадсон.
Эс вытаращила на меня большие глаза.
– Вот так значит? – спросила она язвительно. ― Всю награду себе хочешь присвоить?
– О какой награде речь? Тебе есть дело до моего прошлого? По-моему, ты сама поднимала эту тему, а теперь опровергаешь собственные слова.
– Со мной сложно, я говорила. Думаешь, что, просидев здесь столько времени за светскими беседами и узнав под вечер что-то необычное, достойное рассмотрения, я просто сдам назад и оставлю тебя в покое?
– Хорошо, – терпеливо соглашаюсь. ― Есть догадки?
– Что ты уже вспомнил?
– Я помню отрезок времени до попадания в лечебницу. Как обычно сидел здесь и занимался тем, что умею лучше всего. Больше ничего. Это и логично, ведь у алкоголиков часто случаются провалы. Не удивительно, что я больше ничего не могу воспроизвести.
– Думаю, нужно копать глубже. Кто, теоретически, мог сделать это ради тебя?
