– Ну не сто, – опять же заметил Алексей, не зная, что сказать.
– Эндрю, пробей по своим секретным каналам, въезжали или выезжали из страны в ближайшие два года супруги Звягинцевы, – попросила Зина и на его недовольный взгляд, уж очень он не любил нарушать закон и лазить в базы государственных служб, Зина жалобно добавила: – Сделай исключение для меня, договорись со своей совестью, пожалуйста, сам, мне сейчас не до сантиментов.
Еще двадцать минут прошли в тишине, стуке пальцев по клавиатуре и бормотании молодого человека «ничего не понимаю». Эндрю с каждой минутой все больше хмурился, и когда повернулся к друзьям, то на нем не было лица.
– Зин, – сказал он, немного помявшись, словно подбирая слова, – я не знаю, как это возможно, но твои родители погибли в результате взрыва на Витватерсранд, крупнейшем в мире месторождении золотой руды с содержанием урана, – читал Эндрю с экрана, – в ЮАР к юго-западу от Йоханнесбурга девятнадцать лет назад, то есть, когда тебе было пять лет.
В аппаратной повисла пауза, долгая и тяжелая, мужчины не знали, что говорить, а Зинка же пыталась справиться с рухнувшей на нее информацией.
– Значит так, – сказала она, – мы беремся за это дело. Эндрю, подбирай дилетантов, группу собирай под меня, я универсал, сойду за любого.
– Если я пройду через программу, возьми меня с собой, – искренне попросил Эндрю.
Зина молча махнула головой, продолжая находиться в шоке.
– Прости, я не могу, – покраснел от неловкости Алексей. – Сашке полгода всего, Матильда не справляется.
– Все нормально, – успокоила его Зина, сейчас казалось, что она где-то далеко и все эти разговоры ее не очень трогают, – ты остаешься на хозяйстве. А ты ищи, – обратилась она вновь к Эндрю, – нам надо поторопиться, у меня теперь личный интерес.
– Но как могло так случиться, что ты не знала о родителях? – всё-таки решился Алексей задать тот вопрос, который словно витал в воздухе «избы».
– Я жила с дедом, – пожала плечами Зина, словно сейчас сама первый раз задалась этим вопросом, – вот прям в прямом смысле этого слова, с самого детства только с дедом. Мы, конечно, постоянно говорили о родителях, он рассказывал и подогревал мой интерес к их приезду. Как сказки выдавал всякие интересные истории про маму и какой она была маленькой. Я была влюблена в нее заочно и ждала встречи с нетерпением, но реальность очень отличалась от сказочных рассказов деда. Неделя с совершенно чужими людьми, которые не вызывали теплых чувств, и вновь расставание, которое уже не приносило огорчения, а лишь исключительно облегчение и неприятный привкус во рту, как от протухшей еды. Я думала, это из-за обиды за то, что бросали меня, очень легко и просто бросали, словно я не была ничем ценным в их жизни, а возможно, потому что я чувствовала на метафизическом уровне, что это чужие люди. Представляете, если это были дилетанты, которых он привлекал периодически для меня, ужас. Вот только почему они продолжают свою игру даже после смерти их заказчика? Почему они приехали на похороны и продолжают раз в полгода звонить мне и пусть ненавязчиво, но все же интересоваться моей жизнью?
– Видимо, это так и было, – рассуждал Алексей, – и скорее всего, это были дилетанты, нанятые Савелием Сергеевичем, но вот как в школе никто не проговорился? Это такая информация, которая как вода, просто обязана была найти выход. Документы проходят директора, секретаря и, конечно, классного руководителя, что знают трое, то знают все, закон.
– Я не училась в школе, Алексей, – прервала его рассуждения Зина, – у меня было домашнее обучение, ко мне на дом приходили педагоги из школы, проверяли знания, ставили оценки и уходили. В институте же эти мелочи типа родителей уже никого не интересуют. Проверять же самой мне никогда не приходило в голову. Я просто взяла на веру то положение вещей, которое предложил мне дед, и жила с ним.
В аппаратной повисла пауза, лишь было слышно, как стучат по клавишам пальцы Эндрю, выполняя срочное поручение шефа.
– Это, конечно, в первый раз у нас, расследования ритуальных убийств, в своем роде эксперимент, поэтому всё очень шатко, – сказал он, нарушая тишину.
– Ну для нас это не впервой, когда шатко, – парировал ему Алексей, радуясь, что скользкая тема пройдена, – что только стоило расследование группового убийства год назад в Калининградской области.
– Все готово, – воскликнул он, прервав воспоминания Алексея, – программа выдала поиск пяти дилетантов.
– Не шесть, это уже хорошо, – сказала Зина, наклонившись к экрану, – ну что за компанию мне выдала старушка?
– Так, администратор – это ты, технарь – это уже мне повезло, – было видно, что Эндрю действительно этому рад, – а вот этих трех ребят нам придется искать. Зоолог, историк и… – не прочитав последнего, Эндрю замолчал.
– Только не говори, что это вор, – сказала Зина, вспомнив Феликса Есупова, с которым им пришлось работать год назад. Он до сих пор периодически напоминал ей о себе цветами и открытками из разных городов, где он гастролировал со своей труппой, пытаясь вымолить Зинкино прощение. Но молодой человек не понимал главного, дело было даже не в прощении, Зина просто не испытывала никаких чувств к красивому молодому циркачу, ну вот совсем никаких. Феликс был красив, умен, талантлив и еще у него было прекрасное чувство юмора, которое очень нравилось Зине, но ведь любят не за это. Зина была уверена, что любовь рождается в душе не потому, что объект обожания в чем-то хорош, а потому что души узнают друг друга. Они были уже вместе когда-то давно, они знают и чувствуют каждую грань друг друга, и поэтому солнечные сплетения открываются навстречу, давая влюбленным прижаться к родной душе. И никакие плюсы в характере и внешности человека не могут на это повлиять.
Поэтому причина, что Феликс ее обманул, там, на берегу Балтики, была только предлогом для отказа. Оттого их односторонний флирт продолжался уже год и вяло перетекал в какую-то игру, которая делала жизнь чуть ярче. Но вот в чем парадокс, когда он долго не давал о себе знать, Зина чувствовала дискомфорт и писала ему сама, словно вдыхая жизнь в их замершую игру.
– Так кто там? – поторопил друга Алексей.
– Эзотерик, – неуверенно произнес тот.
– И никаких логиков и эмпатов? – уточнил мужчина, хмурясь. Потому как раньше они почти всегда составляли основу группы.
– Нет, – помахал головой Эндрю.
– А ты точно не ошибся? – настаивал коллега, хмурясь.
Все понимали, почему Алексей спрашивает про это. Администратор, логик, эмпат и технарь были основой уникальной системы, разработанной Савелием Сергеевичем Штольцем. После, основываясь на его же разработках, Эндрю под руководством Зинки для расследования группового убийства доработал программу, и она стала выдавать дополнительных членов группы, но основа всегда оставалась неизменной: администратор, логик, технарь, эмпат. Сейчас, с учетом введения новых вводных, программа выдала совсем новое сочетание дилетантов, и это настораживало.
