– Да, мне говорили, что место преступления выглядит ужасно. – Голос детектива Мартинес соответствовал ее экзотической внешности. – Но такого я, честно говоря, не ожидала! – Ее взгляд метнулся к Рорку, задержался на нем, а затем обратился на Еву: – Вы, должно быть, лейтенант Даллас?
– Совершенно верно. – Ева подошла к вошедшим. – Спасибо, что согласились приехать. Этот господин, – она кивнула в сторону Рорка, – является владельцем клуба.
Не удостоив Рорка даже кивком, Миллз направился прямиком к бару. Он двигался неуклюже, как перекормленный медведь.
– Стало быть, тут его и забили… Хреновая смерть!
– Любая смерть – хреновая, – откликнулась Мартинес и повернулась к открывшейся двери. Ее движения были резкими и нервными. Еве это не понравилось.
В клуб вошла Пибоди.
– Моя помощница, – представила ее Ева. – Сержант Пибоди, познакомьтесь: это – лейтенант Миллз и детектив Мартинес.
Ева подала Пибоди какой-то загадочный знак и направилась вслед за Мартинес к бару. Мгновенно поняв условный сигнал, Пибоди незаметно включила диктофон.
– Как давно вы были знакомы с Коли? – спросила Ева.
– Я? – вздернула брови Мартинес. – Примерно пару лет. Я перевелась в Сто двадцать восьмой отдел из Бруклина. – Она окинула взглядом чудовищный беспорядок, царивший в помещении клуба. – Лейтенант знал его дольше.
– Да, с тех самых пор, когда он пришел к нам зеленым новичком, – пробурчал Миллз. – Начищенный, наглаженный, привыкший действовать строго по уставу. Он служил в армии и притащил с собой свои военные привычки. Еще тот работничек был! Хрен лишнюю минуту поработает.
– Побойся бога, Миллз! – пробормотала Мартинес. – Мы стоим на том месте, где пролилась кровь Коли, а ты его поносишь.
– Я говорю то, что есть, вот и все, – пробурчал в ответ Миллз. – Парень отрабатывал свою смену, и – фьюить! – его словно ветром сдувало. Его было невозможно заставить поторчать на службе лишнюю пару часов, если только это не было прямым приказом капитана. Но когда он работал, то работал хорошо, врать не стану.
– Каким же образом он тогда попал в группу, которая разрабатывала Рикера?
– Мартинес его взяла. – Миллз заглянул за стойку бара и покачал головой.
– В оперативную группу его действительно привлекла я, – подтвердила детектив Мартинес. Она отодвинулась от Миллза, словно соседство лейтенанта было ей неприятно. «Плохи дела!» – подумала Ева. – Группу возглавлял лейтенант Миллз, а я была ведущим детективом. Коли был незаменим, когда дело касалось деталей. Он был невероятно дотошным, не упуская ни одной мелочи. Если ему поручали вести наружное наблюдение, можно было быть уверенным, что в конце дня получишь исчерпывающий рапорт обо всем, что он видел, – вплоть до окурка на тротуаре. Коли отличался замечательной наблюдательностью.
Мартинес, нахмурившись, посмотрела на бурое пятно засохшей крови.
– Если вы полагаете, что убийцу мог подослать Рикер, я думаю, вы ошибаетесь. Для этого нет оснований. Коли находился на заднем плане, он был типичной рабочей лошадкой. Да, он действительно принимал участие в операции против Рикера, но его функции заключались лишь в том, чтобы фиксировать детали. Если уж Рикер и решил бы кому-то отомстить, так это мне.
– Значит, говорите, Коли был незаменим, когда дело касалось деталей? – повторила Ева. – А ведь именно некоторые детали, если бы их довели до сведения Рикера, могли помочь ему отвертеться от обвинения и избежать суда… Как по-вашему?
В комнате повисла тишина. Мартинес и Миллз посмотрели друг на друга, а затем повернулись к Еве.
– Мне не нравятся слова, которые вылетают из вашего рта, Даллас! – злобно прорычал Миллз, словно кто-то провел ножовкой по ржавому металлу.
Уголком глаза Ева заметила, что Рорк сдвинулся с места и – дьявольщина! – Пибоди тоже. Ева сделала шаг вперед, словно сторожевая собака, изготовившаяся к прыжку.
– Не понимаю, что вам так не понравилось. По-моему, вполне обычные слова.
– Обычные – для какого-нибудь бродяги или подонка, которому суждено закончить жизнь в мешке для трупов. Но не для полицейского! У Коли был такой же значок, как у вас, как у меня. По какому праву вы намекаете на то, что он был продажным?!
– Я этого не говорила.
– Черта с два, не говорили! – Миллз ткнул пальцем в сторону Евы. – Вы намекаете на это самым откровенным образом, и если вы намерены двигаться этим путем, Даллас, то не получите от меня никакой помощи. Я же говорил, что это дело должен расследовать наш отдел, а не какая-то стерва из Управления полиции!
– Дело будет расследовать именно стерва из Управления полиции, и вам придется это проглотить, Миллз!
Мартинес прикусила губу, чтобы не улыбнуться, и Ева это заметила.
– Я должна была задать этот вопрос, и я его задала, но ответа пока не получила, – сказала она.
– Идите вы на хрен – вот мой ответ.
– Миллз, – проворковала Мартинес, – не кипятись.
– И ты иди туда же! – рявкнул лейтенант. Кулаки его были крепко сжаты, лицо побагровело. – Я всегда говорил, что бабы в нашем деле только мешают! Валяй, Мартинес, играй в эти игры, посмотрим, что у тебя получится! А мне противно иметь дело со сволочами, которые копают под своего же коллегу, неважно, какой он – хороший или плохой!
Сказав это, Миллз кинул на Еву злобный взгляд и вышел.
Мартинес кашлянула и склонила голову.
– Лейтенанту не очень нравится работать с женщинами и представителями этнических меньшинств, – сказала она.
– Неужели?
– Да, так что не принимайте его вспышку на свой счет. Видите ли, охоту на Рикера вела я, а Коли был мелкой сошкой. Как я уже сказала, его включили в оперативную группу именно по моей инициативе, поэтому мне тоже не очень по вкусу вопрос, который вы задали. Однако я понимаю, что вы не могли его не задать. Коли, возможно, не являлся трудоголиком, но он уважал свои полицейский значок. Ему нравилось быть копом, защищающим закон и порядок. Я не могу поверить в то, что он брал взятки. Это просто не укладывается у меня в голове!
«Все зависит от того, как укладывать», – подумала Ева.
– Что подразумевал Миллз, когда сказал: «…Неважно, какой он – хороший или плохой»?
– Относительно Коли? – В глазах Мартинес блеснула искорка – то ли смеха, то ли гнева. – Он намекал на то, что Коли чернокожий. По мнению Миллза, хорошим полицейским может быть только белый мужчина традиционной сексуальной ориентации. В том, что касается личных пристрастий, Миллз – пламенный засранец.
После ухода Мартинес Ева повернулась к Пибоди:
– Ты все записала?
– Да, лейтенант.
– Сделай для меня копию, а оригинал спрячь в надежное место. И проведи, пожалуйста, Рорка по всему клубу, чтобы он смог составить свою чертову опись понесенного ущерба. В твоем распоряжении – пятнадцать минут, – обратилась она к мужу. – Затем выметайся вон, и я снова опечатаю клуб.
