– Ты всегда была не сильна по части предварительных ласк. – Сказав это, Вебстер тут же пожалел о своих словах и постарался скрыть смущение за улыбкой. – Что стряслось?
– Еще один убитый коп – вот что стряслось, Вебстер!
Улыбку с его лица словно тряпкой стерли.
– Кто? Как?
– Это ты мне расскажи!
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Вебстер первым отвел глаза:
– Я ничего об этом не знаю.
– А что ты вообще знаешь? Каким боком отдел внутренних расследований связан со всем этим? А он связан, я это нюхом чую!
– Послушай, что за бред?! Ты врываешься сюда… – Он посмотрел на часы. – Черт! Во втором часу ночи! Хватаешь меня за глотку и орешь, что убили полицейского. Ты даже не сообщаешь мне, кого, где и как убили, но при этом требуешь от меня какую-то информацию!
– Убили Миллза, – прошипела Ева. – Детектива Алана Миллза из Сто двадцать восьмого отдела по борьбе с наркотиками – того же, где служил Коли. Хочешь узнать, как? Ему вспороли живот от шеи до самых яиц и выпустили наружу все кишки. Я знаю, поскольку сама держала их в руках.
– Боже… Боже мой! – Вебстер потер лицо руками. – Мне нужно выпить, – произнес он и направился в глубь дома.
Разъяренная Ева устремилась следом за ним, но по дороге ненадолго остановилась, чтобы оглядеться. Ева смутно помнила прежнюю квартиру Вебстера – ту, в которой он жил, еще работая на улицах. Здесь было намного просторнее и уютнее. «Отдел внутренних расследований неплохо оплачивает труд своих гестаповцев», – с горечью подумала она.
Ева нашла Вебстера на кухне – он вынимал из холодильника бутылку пива. Обернувшись на шаги Евы, он спросил:
– Хочешь? – И, не дожидаясь ответа, вытащил еще одну бутылку. Однако, встретившись с мрачным взглядом Евы, пробормотал: – Видимо, не хочешь, – и сунул ее обратно.
Затем Вебстер откупорил бутылку и сделал большущий глоток прямо из горлышка.
– Итак, где это произошло?
– Я пришла сюда не для того, чтобы отвечать на твои дурацкие вопросы! Я пока, к счастью, не являюсь твоим осведомителем!
– А я – твоим! – парировал Вебстер и оперся спиной о дверцу холодильника.
Ему нужно было время, чтобы привести в порядок свои мысли и успокоиться. Иначе, воспользовавшись его растерянностью, Ева наверняка сумеет вытянуть из него что-нибудь такое, о чем он не имел права говорить.
– Сейчас не та ситуация, чтобы хранить свои гестаповские тайны. – Ева попыталась воззвать к его рассудку. – Скажи мне, что общего было между Коли и Миллзом?
Вебстер нахмурился:
– Ты пытаешься разворошить гнездо шершней, Ева. Учти, если ты свяжешься с Рикером, тебя очень больно ужалят.
– Я уже с ним связалась. А ты и не знал? – насмешливо проговорила Ева. – Эта драгоценная крупица информации еще не упала в твои ладони? Так вот, знай: я повязала четырех его орангутангов, и сейчас они коротают время в наших клетках.
Вебстер пожал плечами:
– Тебе все равно придется их отпустить.
– Может, и так, но от них я сумею узнать больше, чем от одного из своих коллег. Ведь ты же был копом, Дон!
– Я до сих пор им являюсь, Даллас.
– Тогда и веди себя, как подобает полицейскому!
– По-твоему, если я не раскрываю громких преступлений и не срываю аплодисментов публики, то мне наплевать на мою работу?! – Вебстер со стуком поставил бутылку на кухонную стойку. – Я делаю то, что делаю, именно потому, что моя работа мне небезразлична! Если бы все копы были такими же принципиальными, как ты, отдел внутренних расследований не понадобился бы, но, к сожалению, это не так!
– Они были в чем-то замешаны, Вебстер? Коли и Миллз… Они брали взятки? Его лицо снова замкнулось:
– Не могу сказать.
– Потому, что не знаешь, или потому, что не хочешь?
Их взгляды встретились, и Еве показалось, что в глазах Вебстера на какое-то короткое мгновение промелькнуло сожаление.
– Я не могу сказать, – повторил он.
– Отдел внутренних расследований ведет какое-нибудь следствие, в котором фигурируют Коли и Миллз?
– Даже если бы такое следствие велось, оно было бы засекречено. И я не имел бы права не просто подтвердить или опровергнуть данный факт, а вообще говорить на эту тему.
– Откуда Коли взял такие огромные деньги, которые он вложил в различные предприятия?
Губы Вебстера плотно сжались. Ему на секунду показалось, что, если он откажется говорить, Ева попытается буквально ногтями вырвать у него признание.
– У меня нет никаких комментариев относительно подобных предположений, – выдавил он из себя.
– Обнаружу ли я такие же значительные суммы, если покопаюсь в финансовой документации Миллза? – не отступала Ева.
– Без комментариев.
– Тебе следовало стать политиком, а не полицейским! – взорвалась она и, развернувшись, направилась к двери.
– Ева! – Вебстер никогда раньше не называл ее по имени – по крайней мере, вслух. – Будь осторожна! Будь очень осторожна!
Ева не остановилась и никак не отреагировала на его слова. Когда за ней с грохотом захлопнулась дверь, Вебстер все еще стоял на кухне, а внутри его бушевала настоящая буря. Затем он подошел к телефону и сделал первый звонок.
Следующую остановку Ева сделала у дома Фини. Второй раз за эту ночь она безжалостно вытащила из постели человека, который видел уже седьмой сон. С набрякшими глазами, еще более взъерошенный, чем обычно, с голубоватыми цыплячьими ногами, торчавшими из-под затасканного синего халата, он открыл ей дверь.
– Господи, Даллас, ты что, ошалела? Уже третий час ночи! – щурясь от света, пробормотал Фини.
– Я знаю. Извини.
– Ну ладно, входи. Только постарайся не шуметь, иначе проснется жена и начнет суетиться. Она считает, что долг каждой хозяйки – накормить гостя, когда бы тот ни заявился – хоть посреди ночи.
Квартирка у Фини была маленькой и скромной – совсем не то, что у Вебстера. В центре гостиной, напротив телевизора, стояло огромное безобразное кресло, шторы на окнах были задернуты, отчего помещение напоминало большую пыльную коробку. Еве страстно захотелось как можно скорее очутиться дома.
Хозяин дома провел гостью на кухню – длинное и тесное помещение, вдоль одной стены которого тянулась узкая стойка для готовки. Ева знала, что Фини сделал ее собственными руками, поскольку он прожужжал об этом уши всем своим знакомым.
Она уселась на табуретку и смотрела, как Фини, шаркая шлепанцами по кафельному полу, ставит на плиту кофейник.
– Честно говоря, я думал, что ты примешься меня дергать уже сегодня днем. Даже малость задержался на работе, тебя дожидаючись.
