– У меня есть основания думать, что по крайней мере один из убитых копов был связан с Рикером. – Ева старалась говорить как можно более обтекаемо: пусть Надин сама раскапывает факты. – А сейчас в суде состоятся предварительные слушания по делу четырех мужчин, которых, как я предполагаю, нанял Рикер. Им будут предъявлены различные обвинения, включая незаконное преследование офицера полиции. Мне кажется, что, если Рикеру хватило наглости послать четырех костоломов в погоню за полицейским, да еще среди бела дня, он не остановится и перед тем, чтобы отправить полицейского на тот свет.
– Он пустил их по твоему следу, Даллас? Это просто потрясающе! Как репортера меня такая информация приводит в восторг, но как подруга я посоветовала бы тебе взять отпуск и уехать куда-нибудь далеко-далеко.
Ева остановилась у ступеней здания суда.
– Твой «анонимный источник» не может сообщить тебе о том, что Рикер подозревается в убийстве или организации убийства двух нью-йоркских полицейских. Но зато он вполне может тебе сказать, что следствие намерено самым тщательным образом разобраться в деятельности и связях мистера Макса Эдварда Рикера.
Надин тяжело вздохнула:
– Тебе ни за что не удастся припереть его к стенке, Даллас. Он как дым. Рассеивается в воздухе и исчезает.
– А вот это мы еще увидим, – бросила Ева и стала подниматься по ступеням.
– Увидим, – пробормотала Надин. – Но я буду очень волноваться.
Ева толкнула тяжелые двери здания суда и чуть не взвыла, увидев длинные очереди, выстроившиеся к пропускным пунктам с металлодетекторами. Однако делать было нечего, и она пристроилась в хвост той, что была покороче, – здесь пропускали не обычных посетителей, а работников суда и полицейских. Очередь двигалась со скоростью пьяной улитки, так что в здание суда Ева проникла лишь спустя четверть часа.
Когда она проходила сквозь металлодетектор, тот отреагировал на ее пистолет возмущенным писком и миганием красных огоньков. Ева предъявила постовому полицейский значок и пошла к эскалатору. В этот момент со второго этажа, где находился нужный ей зал заседаний, послышались громкие крики. Почуяв неладное, Ева кинулась вверх по эскалатору, перепрыгивая через три ступени, а затем локтями проложила себе путь через толпу зевак, собравшихся у дверей зала.
Льюис лежал, распростершись на полу. Лицо его было серым, глаза закатились.
– Он только что упал! – закричал кто-то. – Только что! Вызовите врача!
Бормоча проклятия, Ева пробилась к телу и опустилась рядом с ним на корточки.
– Мэм, вам придется уйти! – строго проговорил возникший рядом полицейский в форме.
– Я – лейтенант Ева Даллас. Это мой арестованный.
– Извините, лейтенант. Я уже вызвал врачей.
– Он не дышит! – Ева рванула рубашку на груди умирающего и стала ритмично надавливать ладонями на область сердца. – Уберите отсюда зевак! – приказала она. – Перекройте доступ в эту зону!
– Но, лейтенант…
– Выполнять! – рявкнула Ева и, зажав Льюису ноздри, начала делать искусственное дыхание «рот в рот», понимая, что это уже бесполезно.
Она не прекращала своих усилий до тех пор, пока не появились врачи и не констатировали смерть. Гадливо сплюнув на пол, Ева выпрямилась и, взяв за рукав конвоира, отвела его в сторонку.
– Докладывайте! – приказала она. – Я хочу знать обо всем, что произошло, с той самой минуты, когда вы забрали его из камеры.
– Все делалось обычным порядком, лейтенант. – Конвоир не мог понять, почему вышестоящий офицер ведет себя по отношению к нему так агрессивно только из-за того, что у какого-то подонка остановилось сердце. – В соответствии с инструкциями на арестованного надели наручники, а затем он спецтранспортом был доставлен сюда.
– Кто находился в машине?
– Я и мой напарник. Мы получили приказ не допускать контактов между этим арестованным и тремя остальными, поэтому его везли отдельно. Подъехав к зданию суда, мы вошли внутрь и поднялись сюда.
– Вы воспользовались специальным служебным лифтом?
– Нет, лейтенант. Там было столько народу, что не протолкнуться, поэтому мы поднялись по лестнице. У нас не было с ним никаких проблем, уверяю вас. Его адвокат уже находился здесь и попросил нас обождать пару минут, пока он разговаривает по сотовому телефону с другим своим клиентом. Вот мы и стояли. А потом арестованный пошатнулся и упал. Он начал хрипеть, как будто ему не хватает воздуха; мой напарник наклонился – хотел выяснить, что с ним, а я в это время отгонял зевак. И почти сразу вслед за этим появились вы.
– В каком подразделении вы служите… – Ева посмотрела на значок с именем у него на груди, – …офицер Хармон?
– В дивизионе охраны, лейтенант.
– К арестованному кто-нибудь подходил? С ним кто-нибудь общался?
– Никто, лейтенант. Мы с напарником постоянно находились по обе стороны от него, как того требует инструкция.
– Вы хотите убедить меня в том, что перед тем, как этот парень повалился на пол, к нему не приближалась ни одна живая душа?
– Именно так, лейтенант. Мы действовали строго в соответствии с инструкцией. Здесь было довольно много людей, но никто не заговаривал с арестованным и тем более не вступал с ним в физическое соприкосновение. С нами тоже никто не общался, только один раз кто-то остановил моего напарника и спросил, как пройти в зал, где слушаются дела по гражданским искам.
– Этот человек, который спросил дорогу… Насколько близко он подошел к арестованному?
– Она, лейтенант. Это была женщина. Она, видно, была очень расстроена и остановила нас, когда мы проходили мимо.
– Вы хорошо ее рассмотрели, Хармон?
– О да, лейтенант! Лет двадцати с небольшим, блондинка, глаза голубые, хорошо сложена… Она так горько плакала, что даже выронила сумочку, и оттуда высыпались все вещи.
– А вы с напарником, готова поспорить, были столь галантны, что бросились ей на помощь и стали эти вещи собирать?
Тон, которым Ева это произнесла, насторожил Хармона. Он почувствовал, что находится на пороге крупных неприятностей, и не ошибся.
– Лейтенант, на это ушло не больше десяти секунд, и арестованный все это время находился в поле нашего зрения.
– Пойдемте-ка со мной, Хармон, я вам кое-что покажу. А вы потом расскажете об этом вашему придурку-напарнику. – Ева подвела охранника к лежащему на полу Льюису, жестом велела санитару отойти и наклонилась над телом. – Видите эту круглую розовую отметину на груди?
Хармон, которого уже трясло от страха перед неминуемым наказанием, едва не уткнулся носом в волосатую грудь трупа.
– Д-да, л-лейтенант…
– Вы знаете, что это такое?
– Н-нет, л-лейтенант…
