— Эх вы, — со слезами сказала Мотя, усевшись на сырую апрельскую землю. — Лёня, Лёня, не в ушах счастье.
Листки, что Мотя так бережно несла друзьям, рассыпались, как и её мечты, по чёрной холодной земле.
Глава 19
Пушкин — наше всё
— А ведь они все хотели, а самое главное, могли организовать убийство своего отца, — сказал Алексей Зинке, когда они за полночь пришли в свою комнату.
— Да, при этом презирая неадекватную мать, — согласилась она.
Зина и Алексей опоздали к ужину. Собрание дилетантов затянулось, и потому, когда они вошли в столовую, вся семья уже была в сборе. Большой овальный стол накрыт по всем правилам. Во главе, где, видимо, обычно сидел глава семьи, стояли пустые столовые приборы. Словно он вышел на минуточку и непременно спустится к семейному тихому ужину. Пятеро человек чинно поглощали поданные деликатесы. Сама же хозяйка дома сидела за фортепьяно и, подыгрывая себе, пела. Такое чувство, что это было даже не для развлечения сидевших за столом домочадцев, она пела для себя.
— У зеркала стояла женщина,
Внимательно смотря на отражение.
У зеркала стояла женщина,
Ловя из Зазеркалья все движения.
Там отражались горы чёрной боли,
Которые ей удалось пройти,
Падения и отпечатки ран до крови,
Сплетённые в клубок пути.
В больших глазах любовь плескалась
И искренняя радость материнская.
Улыбка-ширма от отца досталась,
В которой сила духа исполинская
В том зеркале, словно в немом кино,
Мелькали люди, чувства, лица,
И это многогранное панно
Мечтало в пепел обратиться
Но в мир вернул простой вопрос:
Ты где, у нас билеты в бельэтаж.
Вмиг недовольно вздёрнув нос,
Сказала: — Поправляла макияж.
Зинка и Алексей не стали вторгаться в таинство музицирования и молча стояли в дверях.
— А, это вы, — грубо отреагировала Кристина на их поздний приход, закрыла крышку рояля и присела за стол.
— Это мои гости, прошу любить и жаловать, — представила их Кристина тихо. Зина обратила внимание, что её чистая тарелка блестела чистотой, видимо, подтверждая крайнее отчаянье хозяйки дома.
Присутствующие никак не отреагировали на это и продолжали ужинать. Никто и не подумал представляться или хоть как-то приветствовать. Казалось, домочадцев больше всего интересуют капрезе и утка в апельсинах, чем посторонние люди за столом. Даже отчим хозяина, неприятный дед, который из вредности так неприветливо сегодня днём их встретил, просто молчал, поглощая, судя по всему, вкусную еду.
— В общем, Зинаида, ситуация выходит из-под контроля, — неожиданно сказала Кристина, нарушая все их ранние договорённости. — Ко мне опять наведалась полиция, и они уже не скрывают, что я у них главный и единственный подозреваемый.
— И что их в этом окончательно убедило? — уточнила Зина.
— Они подняли завещание, и там без изменений, половина мне, а вторая половина делится на двоих детей. Почему они думают, что я могла убить столько людей просто ради денег? — как-то чересчур театрально воскликнула хозяйка дома.
— Наверное, потому что это сделала ты, — спокойно сказала некрасивая девушка с испепеляющим и тяжёлым взглядом. Зина сразу поняла, что это старшая дочь хозяина Люда. Она была чрезвычайно похожа на отца, с одним лишь отличием: он был красивым мужчиной, а она некрасивой женщиной. Нос, который на лице Даниила, судя по фото, что видела Зина, смотрелся вполне прилично, на лице же девушки выглядел вызывающе некрасиво. То же самое касалось и массивного, очень мужественного подбородка, который страшно портил женское лицо. Это была именно та некрасивость, которая притягивает как магнит взгляды людей, завораживая своей нестандартностью.
Кристина проигнорировала едкое высказывание и продолжила:
— Поэтому терять время на шпионские игры не получится, приступайте к расследованию. Найдите мне подонка, который лишил мужа и сейчас заставляет терпеть этот позор.
— Боже, какой пафос, — захохотала в голос дочь и стала ещё некрасивее.
Зина в этот момент подумала, каково это ей жить в одном доме с Кристиной, не с просто красивой женщиной, а с богиней.
— Кристи, кто эти люди, — спокойно сказал человек, сидевший за столом рядом с Людой, — и почему они должны что-то найти?
А это, видимо, муж резкой дамы подал голос, констатировала про себя Зина. Мужчина был красив, особенно на фоне своей жены. Насколько она помнила по документам, он был управляющим, правой рукой своего тестя.
— Это самое лучшее детективное агентство Москвы, мне пришлось приложить много усилий, чтоб уговорить их работать на нас, — ответила хозяйка дома и немного громче спросила: — Мы ведь все хотим, чтоб нашли настоящего убийцу родного нам человека, а не как это сделает наверняка полиция, посадят первого встречного.
— Ну не встречного, а первого, кому это было выгодно, то есть тебя, — снова захохотала Люда.
— Как вам не стыдно, — от возмущения Кристина даже встала, — у вас ещё и мать погибла, вы вдвойне должны желать возмездия подонку, что сотворил этот кошмар, и хотеть разобраться в ситуации, а вам ещё хватает наглости и сил язвить.
Вдруг парень, который до этого робко молчал, сказал:
— Я согласен.
Про себя высказав Кристине Важновой всё, что она думает о её решении их разоблачения, Зина вслух сказала:
— Вот и славно. Я так понимаю, прямых наследников сейчас трое. Жена и двое детей, Кристина согласна, один из детей тоже, значит, мы можем работать, у нас кворум. Для начала нам бы хотелось с вами поговорить со всеми по очереди. Поэтому, когда вы закончите ужинать, мы будем ждать вас в кабинете хозяина дома. Кто не придёт, что ж, ваше право, но вы дадите нам большой повод для подозрений.
И встав из-за стола, они с Алексеем покинули столовую под мёртвую тишину и негромкий стук бутылки о бокал, который издавал Давид, пополняя фужеры хозяев.
«Какой неуклюжий, — подумала Зина, — неуклюжий и очень красивый, неестественно красивый для своего возраста. Где же я его видела?»
В кабинет первым пришёл сын.
— Здравствуйте, — осторожно заглянул он, — можно? — спросил так, словно привык, что это помещение в доме запретная зона и входить туда можно только по приглашению. Да и вообще насколько была шумна и эмоциональна его сестра, настолько был испуган жизнью он.
— Зиновий Важнов, — представился молодой человек.
Парню было двадцать семь лет, он окончил местный педагогический институт и работал по профессии учителем истории в местной школе.
