— Разумеется, дорогая, — ответил король, и голоса постепенно отдалились, а герцог так и остался стоять, прислонившись к стене. Через несколько минут он отлепился от неё и, круто развернувшись, пошёл к себе.
Погружённый в свои размышления Себастьян не заметил, как с другой стороны из-за такой же колонны выскользнула тень и направилась в противоположную сторону.
Подслушанный разговор отбил у герцога всякое желание немедленно искать Уильяма, и он вышел из замка, подставив лицо свежему ночному ветру, наполненному ароматами ночных фиалок и почему-то речной воды. Себастьян постоял, прислонившись к колонне, украшавшей крыльцо, потом медленно спустился в парк и бездумно пошёл по тропинке.
Взбудораженное воображении коварно рисовало картинки одна другой привлекательнее: вот они с Глорией гуляют по набережной неподалёку от его замка на побережье, а вот она в лёгком утреннем платьице оборачивается к нему и улыбается, и искорки в золотисто-карих глазах сияют ярче звёзд, а вот она, держа за ручку очаровательного малыша с её каштановыми волосами и его светло-голубыми глазами, гуляет по галерее замка…
От последней картинки сладко и больно заныло сердце, и герцог мысленно отвесил себе оплеуху: этого никогда не будет, потому что…потому что зачем юной красавице Лори такой немолодой, битый жизнью и разочарованный во всём мужчина, как он? Она может претендовать на гораздо более удачную партию.
Герцог вдруг почувствовал, что на улице достаточно свежо, и, поёживаясь, направился в свои покои, старательно думая о том, что нужно завтра попробовать разобраться со шкатулками: может быть, Уильям сможет сказать что-то дельное.
Уильям…мысли снова метнулись к недавним событиям. Нет, как бы то ни было, он, Себастьян, не намерен сдаваться без боя. Пусть Лори сама сделает выбор, она умненькая девочка. «И потому выберет Уильяма» — шепнул внутренний голос, но герцог постарался не обращать на него внимание.
Войдя в свои покои и махнув дремлющему у дверей лакею, герцог прошёл в кабинет и замер на пороге: он совершенно точно помнил, что, уходя, плотно закрыл окно и задёрнул шторы. Это была годами выработанная привычка, которой он не изменял уже очень много лет, действуя машинально, практически не задумываясь.
Сейчас же окно было закрыто, но не плотно, и лёгкий сквознячок слегка шевелил занавески. Сонливость мгновенно исчезла, и Себастьян напоминал сжатую пружину, готовую распрямиться в любой момент. Он медленно обошёл кабинет, присматриваясь к любой мелочи, но все вещи лежали там, где он их и оставил. Ничего не пропало…а даже наоборот.
Себастьян молча, не шевелясь, смотрел на неизвестно откуда появившийся на столе конверт и небольшой флакончик тёмного стекла. Запустив тонкую магическую нить, герцог мягко и осторожно прощупал подозрительные предметы, но они были совершенно безопасны. Лишь флакончик опутывала тонкая нить заклинания, сохраняющего внутри определённую температуру и влажность: такими сплошь и рядом пользовались аптекари и алхимики.
Герцог нахмурился, подошёл к столу, вынул из верхнего ящичка пару тонких перчаток, надел их и аккуратно взял конверт. Тот был не запечатан, и Себастьян извлёк на свет лист достаточно дорогой, но совершенно обычной бумаги, на которой была написана только одна фраза: «Лишь глупец воюет честно».
Повертев листок перед глазами и чуть ли не попробовав его на зуб, герцог отложил конверт и глубоко задумался, постукивая затянутыми в перчатки пальцами по крышке стола. Затем встал и, распахнув окно, выглянул на улицу и коротко свистнул. Через несколько секунд на подоконник опустился крупный ворон и недовольно уставился на Себастьяна круглыми бусинами глаз.
— Прости, дружище, если испортил тебе сон или свидание, — виновато проговорил герцог, — но мне очень нужен Хью. Позовёшь его?
Ворон сердито каркнул и взмыл в воздух, тут же свернув по направлению к гостевому крылу. Себастьян закрыл окно, поплотнее задёрнул шторы и сел в кресло, не спуская глаз с подозрительного флакона.
Хью появился через несколько минут, на удивление бодрый и совершенно не сонный. Было впечатление, что просьба герцога вытащила его не из постели, а с вечеринки. Хотя…всё могло быть: не только же Себастьяну развлекаться.
— Что случилось? — Хью плюхнулся в кресло напротив герцога и с любопытством уставился на друга, — чего не спим? Утро скоро, между прочим: все приличные люди в это время спят.
— Ну, видимо, с приличными людьми нынче в замке напряжённо, — хмыкнул герцог, на которого присутствие Хью явно подействовало благотворно, — иначе откуда бы на моём столе в запертой комнате появился вот этот вот любопытнейший флакончик?
— Который? — тут же сделал стойку Хью, разве то шерсть на загривке не встопорщил, подобно охотничьему псу, почуявшему дичь, — показывай. У тебя в последнее время как-то с флаконами отношения не складываются…
Герцог молча показал на стол, и маг осторожно взял тёмную склянку в руки. Он покрутил её перед собой, принюхался, покачал головой и нахмурился.
— Откуда эта гадость взялась в твоей комнате? — строго спросил Хью, подняв на герцога очень серьёзные глаза, — и что там ещё было?
— Было письмо, если это можно так назвать, — сказал Себастьян, протягивая другу конверт и записку, — комната была закрыта, но тот, кто это оставил, проник через окно. Я точно помню, что плотно закрыл створки, а когда вернулся, то окно было прикрыто еле-еле, даже сквозняк был.
— А откуда вернулся? — уточнил маг, осторожно открывая флакон и принюхиваясь, — не нагулялся что ли?
— От Глории, — неохотно ответил Себастьян, — отваживал от неё Чарльза. И Уильяма.
— Вот даже как… — протянул Хью, откидываясь в кресле, — получается, я тогда в башне был прав: не просто так у вас взгляды на…живопись…совпадают.
— Хью, речь не об этом, — постарался сменить тему герцог, — что скажешь по поводу флакона? Я в алхимии, как ты знаешь, не силён, но запрещённого колдовства не почувствовал, только заклинание сохранности, самое что ни на есть стандартное.
— В флаконе зелье, очень сильное, — Хью посмотрел на герцога, словно стараясь рассмотреть что-то понятное только ему, — приворотное. Такое же, каким опоила тебя Марион. Понимаешь? И ни малейшего следа того, кто к нему прикасался, то есть вообще никакого. Стерильная чистота. Его принесли конкретно для тебя, мой друг.
— Нет, брось, — Себастьян покачал головой, — этого не может быть, Хью. Мне-то оно зачем?
— А разве незачем? — невозмутимо возразил маг, — разве ваши ритуальные пляски вокруг Глории для кого-то внимательного секрет? Вот этот загадочный «кто-то» и решил тебе помочь, выбрав для этого радикальный метод. Несколько капель — и Глория смотрит на тебя с обожанием и марширует прямо в сторону твоей постели.
— Разве это помощь? — герцог непонимающе пожал плечами, — она же возненавидит меня потом…как я Марион…И никогда не простит…
— Но представь на секунду, — в глазах Хью сверкнули искры, — разве просто отказаться от возможности получить то, что так привлекает, так безудержно манит? Даже если это всего лишь на один раз?
