— За что же ты их ненавидишь? — он улыбался так, будто разговаривал с Дашей.
— От них пыль, аллергия и жить тошно.
— Это ещё почему?
— Моя бабка до того, как стала директрисой, была училкой литературы и заставляла всё это читать, а потом пересказывать.
— И ты всё читала?
— Почти всё. Пока не сожгла в раковине Чехова.
— Серьёзно? Ты сожгла Чехова?
— Ага, — я со смехом вспомнила потрясённое лицо Яги. — Сожгла и развеяла прах его рассказов с балкона. Теперь ни одну книгу, кроме учебника, в руки не возьму.
— А я люблю книги. Но читаю электронные. Особенно, когда ездить приходится много.
— По работе?
Томаш кивнул.
— Тебе там хорошо платят?
— Тысяч двадцать, иногда тридцать выходит. Но это неполный день и по сменному графику.
Мы переместились в комнату Кощея. Слава с любопытством взял в руки газету, рассматривая, как будто никогда в жизни газет не видел.
— Интересно, а девушки бывают разносчиками пиццы? — я забрала у него газету.
— Обычно нет. Это же небезопасно. Никогда не знаешь, куда занесёт: на стройку, на пьянку или к нарикам. Могут отнять заказ или всю наличку.
— С тобой такое было?
— Только раз. Заказ забрали и не заплатили, но я был сам виноват. Приехал на вечеринку, а там веселье полным ходом. Они на меня налетели и стали требовать, чтобы я с ними выпил, иначе не заплатят. Я выпил, ну и как-то всё понеслось кувырком, около часа пытался найти того, кто заказывал пиццу. Телефон, с которого делали заказ, оказался заблокирован, а мне ещё ехать нужно было, в общем, офис потребовал, чтобы я ехал на другой адрес. А потом до кучи оштрафовали на стоимость той пиццы и за задержку по второму адресу. Но я всего год работаю. Ребята разные страшные истории рассказывают.
Вернувшись в свою комнату, я уселась на диван, половину которого занимала моя скатанная постель.
— А у тебя случайно на примете больше нет никакой работы?
— Мне кажется, тебе не нужно этим заморачиваться, — Томаш остановился надо мной. — Ты извини, но я заметил, что в последнее время у тебя с учёбой появились большие проблемы.
— Что? — шок восьмидесятого уровня. — Ты заметил мою учёбу?
— Я вообще наблюдательный. Ты очень много пропускаешь с начала года. Тебе нужно перестать прогуливать. И позаниматься. Ты завалила контрольную по математике. А в прошлом году была лучше меня.
Уж чего-чего, а интереса к своей успеваемости я ожидала меньше всего.
— Мне нужны деньги. Дед болеет. Вся его пенсия и зарплата на больницу и лекарства пойдут. За квартиру ещё платить нужно.
Договорить я не успела, потому что раздался звонок в дверь.
Как и предполагалось, за ней оказался Бэзил. Не желая его пускать, я босиком выскочила на площадку.
— Что это за дела, Микки? — Бэзил тут же шагнул навстречу, намереваясь войти. — У меня из-за тебя второй раз свидание обламывается. Как это называется?
Ёжик на его коротко остриженной голове и лицо были покрытыми мелкими капельками дождя.
— Пожалуйста, давай поговорим завтра? — тихо попросила я, но он сделал вид, что не понял, и заговорил ещё громче.
— Кому из нас срочно были нужны деньги?
— Привет, — неожиданно раздался за спиной голос.
Я обернулась. Томаш заботливо кинул мне под ноги тапочки. И где он их только нашёл?
— Привет, — Бэзил остолбенел. — Ты должна была предупредить.
— Интересно, как, если ты не сказал, что придёшь?
Мне пришлось посторониться, чтобы впустить его.
Окажись на месте Томаша кто-то другой, не из нашей школы, чужой и незнакомый, Бэзил пожелал бы ему удачи и свалил. Но тут был вопрос принципа.
Он обошёл нас и, свернув сразу в комнату, уселся в кресло, закинув ногу на ногу в грязных ботинках.
Я осталась стоять, зато Томаш взял стул и, не отрывая от Бэзила мрачного взгляда, сел напротив.
— Слушайте, ребят, давайте только без выяснений, — ко мне вернулся голос. — Ну вот, правда, сейчас не до этого.
— Да я всё понимаю… — Бэзил противно подмигнул и полез в карман куртки. — Совсем не хотел мешать твоему расследованию. Просто принёс кое-что, что ты просила.
Он демонстративно, одну за другой выложил на стол четыре пятитысячные купюры.
— Круто! Спасибо, — я потянулась к деньгам, но Томаш опередил.
Схватил их и, зажав в кулаке, будто собирается швырнуть в Бэзила, вернул смятыми.
— Не нужно. Забери обратно.
— Что?! — я была потрясена. — С какой стати ты влезаешь? Что значит не нужно? Это вообще тебя не касается.
— Теперь касается, — Томаш снова превратился в манекен. — Я найду тебе деньги.
— Эй, — я потрясла его за плечо. — Они уже нашлись.
— Тебе не нужно их брать у него.
— Что я пропустил? — Бэзил удивлённо, но всё ещё довольно миролюбиво улыбался, глядя на наши препирания.
— Объясни ему, — Томаш широким жестом махнул в сторону Бэзила.
— Что объяснить? Я сама ни черта не понимаю.
— Микки теперь со мной. И от тебя ей ничего не нужно, — в резкой форме объявил он Бэзилу, затем обернулся на меня. — Я принесу тебе деньги.
Мы с Бэзилом недоверчиво переглянулись и неожиданно оба расхохотались.
— Это так мило, — сквозь смех проговорила я.
Бэзил сделал вид, будто вытирает слёзы.
— Ты такой джентльмен, Слава. Рыцарь, блин, — и, передразнивая, добавил: — Клянусь, я принесу тебе эти деньги.
В глазах Томаша вспыхнул гнев, но лицо по-прежнему оставалось невозмутимым.
— Если ты со мной, — сказал он мне. — Ты не должна их брать.
Встал и вышел в коридор.
— Считаешь, что теперь имеешь право мне указывать, что делать? — я выбежала за ним. — И почему ты всё сам решил за меня? Всё-всё.
— Просто это некрасиво, — он опустился, чтобы зашнуровать ботинки. — И унизительно для меня.
— Ты случайно не заболел?
— Пожалуйста, не бери у него деньги.
— Вася просто так их принес. Чтобы помочь. Что в этом унизительного?
— Я тебе помогу. Не завтра, но в ближайшие дни, — он выпрямился и снял куртку с вешалки.
— Не смеши, где ты возьмёшь деньги? У вас с Дашей съёмная квартира. И… И другие расходы. Глупо приплетать к этому ещё и меня.
— Решать тебе, — он сам открыл дверь и ушёл с курткой в руках.
Я вернулась в комнату, Бэзил пребывал в той же небрежной позе.
