— Мы с тобой не встречаемся, Вася. Поэтому и кинуть я тебя не могу.
— Это не важно.
— Ты ничего не слышал из того, что я говорила.
— Я всё слышал, но ничего, блин, не понял.
— В этом-то и вся проблема.
— Микки, — он посмотрел исподлобья. — Тебе стоит хорошенько подумать, кого ты выбираешь…
— Почему обязательно нужно выбирать? — старый триггер вспыхнул красной сигнальной лампочкой. — Почему я всё время должна выбирать? Да, мне нравится Томаш, да, у нас отношения, но и ты мой друг. Я не хочу ссориться ни с кем из вас. Почему так нельзя, а? Почему человек не может просто жить и радоваться? Почему ему постоянно нужно ставить подножки, как будто у него и так всё зашибись, как хорошо?!
Психанув, я попрощалась с родными Бэзила и ушла. Успела дойти почти до дома, когда от него пришло сообщение:
— Потому что в жизни всегда приходится выбирать.
Бэзил никогда не мог видеть дальше очевидного.
— Привет, — тут же на ходу я набрала сообщение Лизе. — Что делаешь?
— Ничего. В инсте сижу.
— Ты в ТЦ?
— Где же ещё мне быть?
— Хочешь, приходи ко мне. У меня дед в больнице. Можно с ночёвкой.
— Серьёзно? А что случилось?
— Ничего не случилось. Просто помириться хочу.
Лиза примчалась ко мне через двадцать минут после нашей переписки. Влетела в квартиру и сразу бросилась на шею.
— Я очень по тебе скучала.
— Я тоже, — призналась я.
Она притащила с собой большую картошку фри и коробку наггетсов.
Мы устроились в комнате на диване и я ей сразу всё выложила. И про дом престарелых, и про Антона, и про Бэзила, и про Томаша.
Лиза слушала, удивлённо хлопая глазами и молча, одну за одной, поедая картошку. Когда я, наконец, замолчала, она поинтересовалась:
— А ты не спрашивала его про неё?
— Томаша? Про Надю? — догадалась я. — Не хочу. И боюсь. А вдруг узнаю то, что мне не понравится?
— Плохое нужно узнавать сразу, — рассудительно сказала она. — Я бы на твоём месте не верила Томашу. И ничего лишнего не рассказывала. Ты извини, но вообще очень странно, что он вдруг так резко с тобой замутил. Не было ничего, не было и тут — бац. Может, ему просто от тебя что-то нужно?
— Я удалила запись при нём.
— И что, больше она нигде не осталась?
— Только у тебя.
— Видишь, у него нет гарантий, что её не существует, значит, лучше держать тебя поблизости. Под наблюдением.
— Да нет, Томаш не такой. Это он со стороны мутный, а узнаешь ближе — совсем другой человек.
— Ну-ну. На это всё и рассчитано. Я таких знаю, как Серж, который перед матерью на задних лапках пляшет, а за её спиной при первой же возможности меня зажимает, и она всему верит, что он плетёт. Всему! Знаю, что тебе неприятно это слышать, но осторожность никогда не помешает. И Бэзилу тоже не верь. Он дружит до тех пор, пока ему выгодно. Какими бы лозунгами не прикрывался. И вообще, я бы на твоём месте поговорила с девочкой.
— С Дашей? Думаешь, он рассказывал ей про Надю?
— Думаю, что дети разнюхивают гораздо больше, чем им нужно знать. А если она на самом деле такая, как ты рассказываешь, то ей наверняка захочется с тобой этим поделиться. Главное, чтобы брата рядом не было.
Хитрить Лиза умела. Я до такого не додумалась.
— Спасибо за совет. Я попробую.
— А ты можешь для меня тоже кое-что сделать? — она оживлённо заёрзала.
— Давай. Выкладывай.
— Можешь написать этому Лёше, а то я сама не могу?
— Лёше? — я сначала не поняла, о ком речь. — Твоему инстаграмщику? А как же Фил?
— Ты так говоришь, будто он уже согласился, и у меня есть выбор, — смущённо хихикнула Лиза.
— Что написать?
— Да что угодно. Просто, чтобы познакомиться.
— Давай телефон.
Следующие два часа мы разглядывали фотки Лёши и придумывали, что написать.
Выглядел он до отвращения симпатичным и счастливым. Как будто вся жизнь у него была молодёжным фарсовым сериалом с кучей друзей, девчонок, вечеринок, домашней «эстетикой» в духе Фила, солнечным летним расслабоном, дуракавалянием и захватывающими дух урбанистическими видами, словно мы живём не в одной и той же московской серости, а совершенно в разных городах или, может, даже на разных планетах.
В какой-то мере я Лизу понимала, со дна нашего тцшного однообразия всё это выглядело жутко соблазнительно.
Помнится, был такой старый-престарый музыкальный клип, где девушка сидит в кафе и смотрит комиксы, а потом вдруг эти комиксы оживают и тот парень, про которого там было, забирает её к себе в свой нарисованный мир. Я бы тоже очень хотела, чтобы за мной пришёл нарисованный парень и забрал отсюда.
Лиза жутко нервничала и после того, как я всё же отправила довольно невнятное сообщение о том, что мне, а, точнее, Лизе, нравится его инста-профиль, потребовала его удалить, потом попросила восстановить, после чего ещё раза три мы удаляли и восстанавливали сообщение, меняя местами слова и дописывая или убирая превосходные степени.
Столь увлекательное занятие прервал звонок в домофон. Из трубки послышался плохо различимый приглушённый голос: «Доставка пиццы», и я предположила, что это Бэзил решил помириться.
Однако стоило открыть дверь, как оказавшийся за ней в форменной одежде доставщика Томаш сбросил красный короб-переноску и попёр вперед. Схватил, обнял, не давая возразить, захлопнул ногой дверь, скинул на ходу кроссовки и, целуя, понёс в комнату.
Я лишь размахивала руками, пыталась не задохнуться от сбивающегося дыхания.
Прошло, наверное, около минуты, прежде чем Лиза, восхищённо выдав: «Ничего себе», прервала эту бурную сцену. Томаш вздрогнул и, отпустив меня, оглянулся.
— Привет.
В ту же секунду лицо его сделалось по-школьному невозмутимым.
— Извини, — сказала Лиза. — Я пришла первая. И сегодня уже никуда не собираюсь.
Томаш взъерошил мокрые волосы и посмотрел на меня.
— Мне уйти?
Мы с Лизой переглянулись.
— Так и быть, — опередила меня Лиза. — Можешь остаться.
— На самом деле, у меня есть минут десять, — пояснил он, по-прежнему обращаясь ко мне. — Я по дороге заскочил. Доставка в этом же доме, только в другом подъезде, летел, как ненормальный, чтобы успеть к тебе.
— Чаю налить? — предложила я.
— Не нужно.
Было видно, что Лизино присутствие его напрягает.
