– Тут только самое необходимое. И совершенно не потому, что мне стыдно рядом с вами. Просто я решила, что крова и еды недостаточно. И решила еще вот… Ну действительно, там все пригодится. И это от чистого сердца.
– Спасибо, Лана. Вы позволите мне отлучится на часик, пока вы будете заниматься ужином? Тут недалеко, я пешком обернусь. – Он прижимает к груди пакеты с дешевым тряпьем так, будто ему вручили баснословную драгоценность.
Я пожимаю плечами. Надо так надо. Откуда мне знать, что нужно человеку. Вдруг решил все же выпить тайком бокал пива, или в аптеку надо забежать за каким-нибудь лекарством или презервати… Стоп. Тебя это не касается.
– Конечно, идите. Мне помощь не нужна, только раздражают лишние руки и глаза на кухне.
Ужин уже на столе. И я даже зажгла две свечки, купленные им же в супермаркете. А я сижу, как дура, переодетая, наблюдая за тем, как огонек слегка колышется на сквозняке. Вернется ли? Не напрасно ли я тут изгалялась с этим дурацким ужином? Может, для него и полученного более чем достаточно от доверчивой лохушки?
Пожимаю плечами, поражаясь собственной беспечности, и открываю бутылку розового вина.
И тут открывается неплотно притворенная дверь.
Я оборачиваюсь и чуть не выливаю на себя свой глоток вина.
Мужчина на пороге похож на картинку из модного журнала. Да, на нем дешевые джинсы, футболка, купленная на распродаже, и парусиновые кеды за пять евро. Но на голове царит идеальный порядок – он в парикмахерскую что ли бегал? – от него вкусно пахнет, и даже в этой простой одежде он настолько стильный, что просто… ух! Его лицо чисто выбрито. И такой сдержанной мужской красотой можно любоваться вечность. А еще он держит в руке букет цветов.
Наверное, грохот моей челюсти, упавшей на пол, должны были услышать аж на побережье. А Ник лишь смущенно улыбается и сам ставит цветы в воду. А потом подходит ко столу и берет в руки откупоренную бутылку вина.
– Вам освежить? – кивает он на мой полупустой бокал.
– А вы? – хрипло-сипло-полузадушенно выдавливаю я из себя.
– Мне за руль вечером, нельзя. Я выпью простой воды.
И я чуть не стукаю себя по лбу рукой. Как я могла выпустить это из вида?
Ест он аккуратно, ловко пользуясь столовыми приборами, не роняя ни единой крошки. Но при этом с такой очевидной глазу жадностью, что у меня в горле собирается колючий комок.
После этих цветов я даже не знаю, о чем говорить. Я смущена и растеряна, и даже боюсь посмотреть ему в глаза. Но он ведет себя как ни в чем не бывало. Не пытается лишний раз прикоснуться, не рассыпается в комплиментах на тему моей внешности, исключительно в отношении ужина. И все так искренне и безукоризненно вежливо, что к десерту я “отмораживаюсь”.
– За красоту не ручаюсь, ибо с посудой тут скудно, а купить формочки я не додумалась, так что десерт самый простой – яблочная шарлотка с миндальным мороженым.
– Даже самый простой с вашей точки зрения, для такого бродяги, как я, это просто райское блаженство, – отвечает он, принимая из моих рук тарелочку с благоухающей горячей шарлоткой, рядом с которой оплывает нежно-сливочного цвета шарик.
– Я сейчас еще кофе сварю. В турке. Не люблю кофе из машины, предпочитаю по старинке.
– Хотите, чтобы я умер на месте от свалившегося на мою голову счастья?
– Сегодня точно не хочу. Вам меня еще на Тейде везти.
После ужина Ник берется помочь мне прибрать со стола и сам загружает посуду в моечную машинку, а мне предлагает отдохнуть пару часов перед ночной экскурсией, чтобы красота этого необычного приключения не прошла мимо сонной меня.
И я, согласно кивнув, тащусь в спальню и отключаюсь моментально.
Мне снится муж. Тот, который когда-то был самым дорогим, самым любимым, самым желанным мужчиной на свете. И я готова была босиком идти за ним хоть на край света. И терпеть любые неудобства, лишь бы быть рядом, готовой подставить свое плечо, и периодически сама прячась за его широкой, надежной спиной. В какой момент это изменилось? Почему это стало нам обоим казаться обыденным и даже… скучным? Как может надоесть взаимная любовь? И зачем мы оба позволили этому случиться и начали понемногу отдаляться друг от друга?
Ведь в его руках я всегда чувствовала себя любимой, а в моих объятиях он знал, что обожаем.
Я с всхлипом просыпаюсь, в страхе, что те крепкие мужские объятия не приснились и что Ник решил воспользоваться моим беззащитным положением. Но нет. В спальне тихо и темно. И в воздухе не витает даже отголосок того нового свежего аромата, что я почувствовала от своего случайного… кхм… сожителя перед ужином.
Просто сон.
Просто… тоска.
Тоска по ушедшему.
Бывает.
А на кухне снова пахнет одуряюще вкусным кофе.
– Я тут посвоевольничал немного, – мгновенно реагирует Ник на мое появление. Поворачивается, улыбаясь открыто, и это будто ранит меня. Почему? – Несколько бутербродов завернул и приготовил кофе с собой в термосе. И как раз осталось на две чашки сейчас, выпить перед дорогой. Ничего?
– Замечательно, – буркаю я, толком не проснувшись и не освободившись от эмоций родом из сна, вовсю зевая.
– Ну, вы тут собирайтесь, а я пока на улице посижу, – деликатно замечает он и выскальзывает во дворик с дымящейся чашкой в руках.
Ну вот. Человек позаботился, пока ты там беззастенчиво дрыхла, наверное, и не поспал совсем, экая чистота царит на кухне. Провиант в дорогу, опять же, собрал. Все по уму. А ты? Эх…
– Простите, я со сна всегда немного не в духе, – бормочу смущенно, выскальзывая из дома. – И спасибо за все.
Я присаживаюсь рядом с ним на ту же лавочку во дворе и запрокидываю голову. И на пару секунд зависаю. Господи, как же ошеломляюще красиво.
– Тут всегда такое звездное небо? – спрашиваю изумленно.
– Оно почти везде такое звездное, – пожимает он плечами и громко прихлебывает горячий кофе. Я отвожу наконец глаза от неба и вдруг прилипаю взглядом теперь к его горлу, следя за тем, как он глотает бодрящий напиток. И ловлю себя на импульсе провести пальцами от его жестковатого подбородка вниз, до ямки между ключицами, и гулко сглатываю сама. – Просто мы, живя в городе, не видим его за круглосуточной суетой, яркими фонарями широких проспектов и мерцанием экранов собственных гаджетов. А здесь… просто располагает обстановка. Для того, что найти на небе собственную путеводную звезду, не всегда надо ехать на край земли. Стоит просто остановиться и прислушаться к своему… сердцу. И она тут же появится перед глазами.
Он ведь сейчас не о небе говорит, верно?
Конечно нет.
Ник поворачивается ко мне, ловя на рассматривании, и пристально смотрит в ответ. Этот взгляд такой интенсивный, он будто разряжает воздух. Он чудится ласкающим, бережным, но при этом полным нужды в ответном импульсе прикосновением. И я вдруг пугаюсь и малодушно отворачиваюсь.
