Мы легко чокаемся, и я ловлю ее за руку.
– Присядь рядом. Мне будет проще сказать все, если ты будешь сидеть рядом со мной, нога к ноге, плечо к плечу, как приросшая половинка. А не напротив, как деловой партнер за столом переговоров, в беседе с которым необязательно быть искренним и честным, главное – не упустить свою выгоду, а эмоции побоку.
Перекидываю свой бокал в левую руку и переплетаю пальцы наших рук.
– Так вот, основа. Моя база заключается в том, что я люблю тебя безусловно. Крашенную, ненакрашенную, беременную или в вашем девчачьем пэмээсе, злую, смеющуюся или ругающую меня за что бы то ни было. Любил в день свадьбы, люблю и сейчас. Я не стал бы тем, кем стал, если бы рядом не было тебя. С твоим терпением к моим выходкам, моему тяжелому характеру, моей чертовой работе. С твоим отношением к нашим детям, родителям. С твоей улыбкой и любовью. Что будет дальше? Да хрен его знает. Никто не знает. Никто. Но я готов поклясться чем угодно, что в эту самую секунду ты сидишь рядом с человеком, который ни разу не изменил тебе. Физически. Понимаешь?
Она вскидывается, как будто я сделал ей больно.
– Для меня важнее всего на свете знать, что в любом состоянии, больной или злой, отупевший от работы или пьяный после очередных сложных переговоров, я приползу домой, к тебе, такой теплой, такой мягкой, такой… своей, понимаешь? И ты обнимешь меня, выдохнешь в шею, что-то пробормочешь сонно и свернешься калачиком под боком. И я перезагружусь, как глюкнувший комп или зависшая бухгалтерская база, до основных заводских настроек, в которых нет всей этой повседневной мути и геморроя.
Я подношу к губам ее пальчики, стиснутые в моей руке. Холодные. Почему? Волнуется? И согреваю их дыханием с привкусом торфяного дыма.
– Недавно псих завел со мной разговор об изменах. И тут я поймал себя на любопытной мысли. Ты заметила, как в последнее время много пар в нашем окружении развелись? Да так громко, так… некрасиво.
Она горько вздыхает и сокрушенно качает головой.
– Ох, Ник, я даже представить не могла, что Сергей с Олей разведутся. Такая семья была чудесная, и ведь любили друг друга. И на тебе.
– Вот-вот, и я о том же. Чертов кризис среднего возраста.
– Чертовы бесы в ребра, я бы сказала, – с возмущением вскидывается жена.
– Послушай, может, псих в чем-то прав?
– В чем же?
– В том, что нереализованные желания, которые мы так долго и тщательно подавляем, в какой-то момент рвут нам всем крышу? – я прокашливаюсь, видя, с каким подозрением она прищуривается. – Ну, просто… не так давно примерно на эту же тему мы говорили с Веталем.
– С нашим Виталиком? Об изменах?
– С моим деловым партнером. Совладельцем бизнеса и самым доверенным лицом, любимым спарринг-партнером по шахматам нашей Заи, которого мелкие называют “дядя Веталь”. Почти членом семьи. Ведь ты его так воспринимаешь?
Ее рука слегка напрягается в моей хватке, и она поворачивается ко мне всем телом, гневно сверкая глазами.
– Вы говорили с ним о… гипотетических изменах?
– Он тоже спросил, не изменял ли я тебе. И не хочу ли… попробовать. Кидался невзначай бородатыми шуточками о том, что мол “левак укрепляет брак” и все в таком духе. Говорил, что нормальные мужики существа полигамные по своей природе и что я, может, просто не встретил такую, с которой мне захотелось бы… ну хотя бы разок попробовать что-то другое. Что-то необычное. Что-то запретное. Что-то эдакое, с перчинкой, с привкусом азарта или опасности. И знаешь что? Я попробовал.
***
– Ты попробовал? Попробовал изменить? И теперь сидишь рядом, держишь меня за руку и как ни в чем не бывало говоришь об этом? – Мой голос дрожит от гнева и возмущения. Я пытаюсь вырвать свою руку, но он не отпускает. Все так же сидит с безмятежным выражением на лице, которое я хочу расцарапать короткими, но крепкими ногтями. Хочу закричать, выплеснуть на дорогущий итальянский костюм терпкое красное вино, хочу затопать ногами или разрыдаться. Но он крепко держит меня, и я лишь бессильно кусаю губы.
– Я попробовал представить. Попытался мысленно смоделировать такую ситуацию, в которой некая абстрактная женщина привлекла мое внимание.
– Эм… прости, не поняла. То есть ты попробовал только представить? Не изменил?
Он качает головой и даже разводит руками, мол извини, только представил.
– Ладно, прости, что перебила. Только мне все равно надо успокоиться, чтобы дослушать до конца.
Дрожащей рукой я подношу к губам бокал и почти допиваю его одним большим глотком – такая сушь во рту, словно я песка наелась.
Никита явно понимает, какое впечатление произвела на меня его последняя фраза. Он откидывает голову на высокую спинку дивана, где мы так и сидим, тесно прижавшись друг к другу. Прямо напротив огромного камина, заставленного нашими совместными семейными фотографиями.
– На одном из индивидуальных приемов псих спросил меня, как часто возникала в моей жизни ситуация, при которой я смотрю на другую женщину и осознаю, что оцениваю ее как потенциальную сексуальную партнершу.
– И что ты ему ответил? Часто? – Я отворачиваюсь от него, скрывая собственное замешательство.
Потому что точно такой же вопрос наш психолог задал и мне.
Он пожимает плечами и отвечает ровно и спокойно, как человек, которому нечего скрывать.
– Бывает. Не могу сказать, что прям часто, но случается. Но знаешь что? Все те женщины, на которых я так или иначе обращаю внимание, похожи на тебя. Лицом ли, прической, улыбкой, звучанием голоса. Во всех них я вижу тебя. Тебя, но другую. Тебя в форме стюардессы, которую хочется затащить в кабинку туалета, задрать юбку и прямо там, в тесном пространстве на высоте нескольких тысяч километров войти резко, без долгих прелюдий и уговоров. Тебя, чужую, не мою жену, которую я прямо на вечеринке запираю в пустой комнате, зажав рот рукой, и делаю своей, пока твой другой муж-дебил проигрывает очередную сотню баксов в рулетку. Тебя, новенькую молодую секретаршу, что в первый же рабочий день за пролитый на белую рубашку кофе загибаю прямо на рабочем столе и трахаю до звездочек в глазах. У тебя каждый раз другие волосы или другого цвета глаза, но это ты. Понимаешь?
Он с силой грохает стакан о журнальный столик, но мою руку не выпускает, сжимая почти до боли.
– А еще я попытался представить себе, что это ты изменила мне.
– И что? С кем же я тебе изменяю? Неужели кто-то конкретный пришел на ум? – Мой голос скрипит, как наждачка по стеклу – мерзко и противно, так что у самой неприятно чешется вся шкура. А муж криво и зло улыбается.
– Не поверишь. Но представил одного конкретного человека. Моего друга Веталя. Того самого, который последнее время все чаще зазывает меня то попариться у него в баньке, то отдохнуть в охотничьем домике, то гульнуть чисто пацанской компанией в загородном клубе. А тебе, под предлогом дня рождения то Заи, то одного из малых, дарит милые безделушки. Чисто на память: браслетик с дешевыми стекляшками, сувениры из наших с ним совместных заграничных поездок, или букетик твоих любимых васильков, который он купил у одинокой старушки на обочине, только почему-то перевязанный лентой из дорогого цветочного бутика.
