– Здесь есть камеры слежения, так что на большее не рассчитывай. Мне нужно ехать по делам. Пибоди!
– Они как одна семья, верно? – сказала Пибоди, садясь в машину. – В таком случае, вы приходитесь Соммерсету кем-то вроде невестки.
Побледнев от ужаса, Ева прижала руку к животу.
– Господи, меня сейчас стошнит!
Минсы остановились в номере, который именовался в отеле «административными апартаментами высшего класса». Это было просторное помещение, разделенное на гостиную и две спальни решетчатыми ширмами с украшениями в виде гроздей винограда. Угол гостиной был превращен в мини-кабинет с компьютерной системой, вмонтированной в изящную консоль, так что те, кому повезло здесь оказаться, могли работать со всеми удобствами.
Очевидно, Минс занимался именно этим, когда вошли Ева с Пибоди. Консоль негромко гудела, а на столе рядом стоял кофейник.
– А, лейтенант! Совсем забыл, что вы придете.
– Спасибо, что согласились поговорить со мной.
– Не стоит благодарности. – Он окинул апартаменты рассеянным взглядом, словно удивляясь, что все на месте. – Боюсь, я окончательно погряз в работе. Бедная Минни уже давно махнула на меня рукой. Кажется, она сказала, что пойдет в магазин или в салон красоты. Вы хотели поговорить и с ней?
– Я всегда могу найти для этого другое время.
– Позвольте предложить вам кофе. Думаю, Минни приготовила его для меня перед уходом.
Ева согласилось, так как кофе всегда создавал неформальную атмосферу, и села на один из изящных стульев, покуда Минс возился с чашками.
– Вам тоже, мисс? – спросил он у Пибоди.
– Если не трудно.
– Вовсе нет. Какой чудесный отель! Все, что может вам понадобиться, оказывается под рукой. Должен признаться, сначала меня не слишком обрадовало, когда Магде пришло в голову провести аукцион здесь. Но сейчас я изменил мнение.
– Ей порекомендовали этот отель?
– В общем, да. Но она сама хотела устроить аукцион в Нью-Йорке, так как здесь впервые выступила на профессиональной сцене. Хотя Магда прославилась в кино, она не забыла, что Бродвей дал ей путевку в жизнь.
– Вы давно работаете у Магды?
– Так давно, что никто из нас уже не помнит, когда это началось.
– Как одна семья? – спросила Ева, вспомнив замечание Пибоди.
– Да, очень похоже на семью, – согласился Минс, подавая кофе. – Все время вместе – в горе и в радости, на свадьбах, на похоронах и в родильных домах. Я крестный ее сына. Она удивительная женщина. Для меня честь быть ее другом.
– Друзья обычно защищают друзей, – заметила Ева. – Иногда слишком усердно.
Минс озадаченно посмотрел на нее:
– Не понимаю…
– Магда знает, в какую финансовую дыру Винсент Лейн угодил на сей раз?
– Я не обсуждаю личную жизнь моих друзей, лейтенант! И, как менеджер Магды, едва ли могу обсуждать финансовые дела ее сына с полицией.
– Даже если обсуждение может избавить Магду от больших неприятностей? Я не репортер, мистер Минс, и пришла не сплетничать. Меня заботит безопасность вашей приятельницы – и ее имущества.
– Не вижу, какое имеет к этому отношение финансовое положение Винса.
– Вы с Магдой часто выручали его, не так ли? И продолжаете это делать, зная, что он снова пойдет ко дну. Подумайте сами – основной источник доходов Винса, его мать, собирается пожертвовать на благотворительность более миллиарда долларов. По-вашему, это может ему нравиться?
Ева заметила, как блеснули глаза Минса, прежде чем он отвел взгляд.
– Я не понимаю, каким образом…
– Мистер Минс, я могу заставить вас явиться на официальный допрос с занесением ваших показаний в протокол. Но мне не хочется этого делать по ряду причин. Одна из них – искреннее восхищение и привязанность, которые питает мой муж к Магде Лейн. Я не могу не думать о том, как отразится на них обоих скандал, связанный с аукционом.
– Надеюсь, вы не предполагаете, что Винс намерен причинить своей матери неприятности? Он бы никогда не осмелился…
– Магде известно его теперешнее финансовое положение?
Наморщив лоб, Минс поставил на стол свою чашку.
– Нет. На сей раз я ничего ей не рассказывал. Магда думает, что Винс начал новую жизнь. Она так рада, что он проявляет интерес к ее Фонду, к аукциону… – Минс испуганно посмотрел на Еву, потом покачал головой. – Сейчас Винс уже не может остановить аукцион. Все документы подписаны, выручка должна отойти Фонду. Он не в состоянии ничего изменить, хотя понял это далеко не сразу.
– Значит, он пытался отговорить мать?
Минс встал и прошелся по комнате.
– Да. Винсент горячо протестовал против передачи денег Фонду: он считал, что это его наследство, принадлежащее ему по праву рождения. У них произошла ужасная ссора. Терпение Магды истощилось – она сказала ему, что пришла пора самому зарабатывать себе на жизнь и что больше она не станет давать деньги на покрытие его долгов. Магда заявила, что основала Фонд для тех, кто действительно нуждается в помощи.
– Что же заставило его так круто изменить свое отношение к аукциону?
– Не знаю. – Минс развел руками. – Он вылетел от нее взбешенный. Ему удалось довести Магду до слез, а это не так легко. Больше двух недель о Винсе ничего не было слышно. Никто из нас не знал, где он. Потом Винс вернулся с повинной головой, полный раскаяния; сказал, что Магда была права, что он стыдится своего поведения и готов сделать все, чтобы она им гордилась.
– Но вы не поверили ему?
Минс вздохнул:
– Ни на секунду. Но Магда поверила. Она обожает сына, хотя он не раз доводил ее до отчаяния, и пришла в восторг, когда Винс попросил у нее работу, связанную с аукционом. Сначала казалось, что он и впрямь взялся за ум. Но потом счета начали приходить снова. Я договорился, чтобы их присылали прямо ко мне, чтобы избавить Магду от огорчений. Оплачивая их, я пытался усовестить Винса и наконец пригрозил рассказать все Магде. Он умолял меня не делать этого, обещая, что обращается ко мне за деньгами в последний раз.
– Когда это было?
– Перед нашим прибытием сюда. С тех пор Винс вел себя безупречно, но… – Он бросил взгляд на компьютер. – Сегодня пришло несколько новых счетов. Просто не знаю, что мне делать.
– У вас имеются счета, которые вы оплатили после его столкновения с матерью? Не включают ли они оплату поездок в колонию Дельта или в Париж?
Минс поджал губы:
– Да. У него есть друзья и там, и там. Не могу сказать, чтобы я их одобрял, хотя они из хороших семей. Есть в них какая-то дикость и беспечность. Винс всегда глубже увязал в долгах, когда проводил время с Домиником Нейплсом или Мишелем Жерадом.
