Восстановить потерю крови, запустить замерший процесс свертывания и вывести остатки парализующей пыльцы, что были впрыснуты артефактом.
В общем, нарушений оказалось куда больше, чем представлялось на первый взгляд.
Но все это практически не имело значения, потому что все дознаватели были в сборе. А Джереми встал и, поприветствовав их кивком, заговорил:
– Буду краток. Преступник пойман. Более того, мы получили чистосердечное признание.
Я удивленно охнула, за что получила недовольное шипение гномки.
Несмотря на то, что я участвовала в поимке преступника, как говорится, в первых рядах. После того как Джереми оглушил нашего лже-вампира, я ничего не слышала и не знала.
Мужчину в бессознательном состоянии в срочном порядке скрутили подоспевшие дознаватели и утащили в башню. Со мной остался только мистер Тейт и один его помощник, имени которого я не знала.
Это они наложили повязку, помогли мне сесть в карету и домчали сюда. А потом все закрутилось.
Когда же успели получить чистосердечное признание?
– Вы посвятите нас в детали, мистер Тейт? – учтиво поинтересовался невысокий темноволосый эльф.
– Мотив, – колдун посмотрел на меня, а я непонимающе нахмурилась, – можно объяснить его происхождением. Потому что сейчас в допросной сидит сын Бена Улифа.
По залу прокатился возмущенный вздох. А я недоверчиво охнула и тут же прикусила от боли губу.
– Простите, – пискнула гномка. От удивления у нее дрогнула рука, и она меня поцарапала.
– Мистер Бейн Улиф, как всем известно, умер сорок лет назад. Через десять лет после того, как его теория о заразе, которую переносят магические существа, породила бунт и развязала кровопролитную десятилетнюю войну.
Джереми заговорил громко. Его голос еле уловимым эхом отражался от пустых каменных стен.
– Но, как оказалось, у его веры был последовать – его сын. Сейчас в нашей темнице сидит Чарз Улиф. Он признается в том, что убил троих женщин. И пытался убить мисс Крамер, которая помогла нам схватить преступника. – Я поймала несколько взглядов, брошенных в мою сторону.
Гномка приветливо улыбнулась одному из следователей и даже попыталась состроить глазки.
– Чокнутая семейка Улифов! – грохнул кулаком по столу широкоплечий оборотень. – Сколько крови на их руках!
– Надо проверить, не оставил ли этот Улиф детей в нашем мире, – поддакнул однорогий фавн. Второй нарост оказался сломан практически у самого основания.
– Суд по понятным причинам будет закрытым, – известил всех Джереми. – Дело – зашифрованным на пятьдесят лет. Я благодарю всех вас за проделанную работу. И рад, что могу возглавлять отдел следователей, готовых служить своему делу с полной отдачей.
Он действительно оказался краток в словах. И от этого у меня осталось чувство какой-то недосказанности. И незавершенности. О чем я сообщила колдуну, как только мы остались наедине.
– А что тебя смущает? – не понял мужчина, проверяя работу гномки.
– Кровь рядом с телом Вархарски. Если санг он купил потом…
– Это был второй санг. Первый, которым он убил Элен Вархарски принадлежал его отцу. Помнишь, я говорил, что Бейн Улиф выступал против этих артефактов. У него был образец. И именно этим сангом младший Улиф убил Элен. Однако тот санг вышел из строя давно. И начал протекать.
Я тряхнула головой. Да, это ставило все на свои места.
– Мы так долго охотились за этим лже-вампиром, а поймали так легко, – сетовала я, стараясь удержать руки.
А они так и тянулись к свежей повязке на шее. Целительница наложила ее поверх закрывшейся раны, чтобы я ничего не расчесала. И оказалась очень предусмотрительной. Потому что шея зудела просто нестерпимо.
– Легко? – усмехнулся он. – Если это для тебя легко, Дана, то пора переходить на глухари, которые лет двадцать у нас висят.
– О-о-о! – воодушевилась я. – Это всегда пожалуйста. Это я всегда рада.
Джереми закатил глаза, а потом вновь посмотрел на меня:
– Ты как себя чувствуешь?
– Все хорошо, – отмахнулась я. – Жива. Залатана. Что еще надо?
– Целебный поцелуй? – предположил Джереми.
– Как от такого можно отказаться, – рассмеялась я, позволяя колдуну обнять меня.
* * *
– Сюда, – Джереми придержал дверь.
Я зарекалась, что после того случая с работорговцами в трущобы столицы больше не сунусь. Только если будет что-то важное. Даже что-то сверхважное.
И вышло так, что это важное случилось. Спустя несколько недель после того, как закрытое заседание суда было окончено. И закон постановил привести в исполнение смертный приговор, вынесенный сыну Бейна Улифа.
Так закончилась история двух мужчин из одной семьи, которые всячески пытались вернуть вражду между магическими и немагичесиким расами.
Старший действовал в открытую. Устраивал митинги, печатал листовки, плел интриги… Его сын избрал более кровавый и осторожный путь. Но все закончилось так, как и должно заканчиваться для преступников.
Однако наш мир был бы идеальным, если бы все это каралось так легко. И искоренялось полностью.
Я шагнула в пыльный ангар. В углах валялись кучи мусора, в воздухе висел запах гнили. А в центре помещения, на коробке, сидел рыжий оборотень.
Руки и ноги были плотно обвиты магическими путами, рот заткнут, а вот глаза… Столько ярости в них. Столько ненависти.
– Ты… – я ошарашено повернулась к колдуну.
Все, что я собрала на Пауна Серсена, давно было у мистера Тейта. Но найти оборотня в столице оказалось не так легко. Он жил под другим именем, вел другие дела… начал печатать газету, как оказалось… После последней новости у меня случился нервный срыв.
Я кричала, швырялась вещами и выла, а Джереми молча наблюдал за этим. Потом развернулся и просто ушел, а уже утром явился и сказал, что у него для меня сюрприз.
Но я никак не ожидала, что колдун найдет оборотня, загонит его, как зверя, в пустующий амбар. И свяжет.
– Никто не знает, что он тут, Дана, – спокойствие в голосе Джереми показалось мне пугающим. – Ты можешь решить сама, что делать. Я…
Он резанул себе ладонь мелькнувшим кинжалом.
– Клянусь, что никто и никогда не узнает от меня, что произошло в этом амбаре, в случае смерти или увечий мистера Серсена.
Я недоверчиво смотрела на колдуна. Но он не шутил, дав мне полную свободу воли. Дав разрешение на преступление. На месть, о которой я грезила десять лет.
Головой я понимала, что его нужно поймать, судить, наказать. Но в душе… в душе желала этому оборотню самой мучительной смерти. За ту боль, что он причинил мне и папе. За то, что сделал с мамой.
