Его аж подкинуло почему-то. Дурное ощущение, необоснованное, но Гриша себя остановить не успел. Ближе подался… А потом плюнул на все мысленно и рядом с ней на диван сел, обхватил руками за плечи, притянул к себе на каком-то порыве, который не успел пригасить и не сумел идентифицировать.
Катерина, очевидно, слишком загрузившись плеснувшими эмоциями, сильно не сопротивлялась, хоть и напряглась в первый момент, он ощутил эту жесткость женского тела. Но не пустил, надавив на спину, как дав понять, что ни фига она у него не вырвется, пусть и не дергается.
А ангелу его, словно это и нужно было: ощутить, что есть рядом кто-то сильнее, на кого… ну, может, и не опереться, но улечься точно можно, дав себе продохнуть немного. А то видит же, что привыкла спину всегда ровно держать, будто титановая основа в позвоночник вколочена, да и голову высоко нести. Гордая… Тяжело таким бывает, особенно когда по нутру еще и бунтарка.
Только ведь не женское это, не должна она все на себе выгребать! Мужская обязанность и привилегия — опору такой хрупкости и ранимости давать.
И с чего б его в эту степь понесло, спрашивается?
Но в этот момент, видно, под вином, Катя подобными вопросами не задавалась. Прерывисто вздохнула, отвлекая от мыслей, и к нему на плечо устроилась, как обволокла своим теплом, уткнувшись носом в свитер над самой проймой. Лоб к его шее прижат, обожгло, блин, шо девственника! Все тело прострелило жаром, заставив яйца сладкой болью нужды сжаться.
Офигеть, конечно. И вообще не про чувственность же сейчас говорят.
Да и Алхимику от этого ее доверия, что ли, нежданно… правильно как-то, без раздражения или неудобства там, все как-то по месту, как нужно, очень естественно рассредоточилось.
Интересный феномен, как заметил бы Дэн.
— Иногда думаю, что лучше бы в обычной больнице осталась, проще. Там не одни онкологические больные, у которых смертность, как ни крути, высокая. А так бы разные были, не угнетало настолько бы. Но хотелось нормально жить, а тут зарплата не в пример выше, клиника же частная и оснащенность, условия работы…
Вновь шумно выдохнув, тяжело, с принуждением, ну точно ком в горле проталкивая, она еще глоток вина сделала, никуда не отстраняясь… По ходу, прикончив то, что Гриша ей налил, пусть и немного плеснул, оценив первую реакцию.
Зато выговорилась, точно же в этом нуждалась. Ну и он, оказалось, точно не был из тех, кто заклевать готов, покажи человек свою слабость. Тем более что и не слабая вовсе, до хрена сильная. Что это ее горе и тоска за людьми, только подчеркивает.
Гриша так не умел, ему свое всегда ближе, и свои… Куда она каким-то макаром, выходит, уже включена его мозгом и телом, кажись. И это, конечно, самому немного странно.
Забрал у нее бокал, отставил на пол. Опять откинулся на спинку, все это время продолжая рукой обнимать ангела, к себе прижимая.
И тут его, как током пробило, вырывая из этих странных и нежданных мыслей, потому что ощутил влагу на шее! Да и она вся вновь будто напряглась, сжалась в комочек под его руками.
Дернулся, не дико, нет, но резко, отклонил ее, в лицо вглядываясь. А Катерина отвернуться тут же попыталась. Но он уже увидел слезы, реально струящиеся по ее лицу! А ведь ни рева, ни всхлипа придушенного у девчонки не вырвалось. Просто тупо слезы текут, молча. А она сильнее веки сжимает и отвернуться пытается, словно остановиться хочет, но оно у нее не выходит совершенно.
И это как нечто сместило в нем. Словно сдвинуло плиты земной коры, отчего холмы и расселины планету изламывают, вздыбливаются горами… Он последствий таких сдвигов сполна в родных краях навидался.
Но в этот момент словно в самом Алхимике что-то краеугольное сместилось, из-за этих молчаливых и вымученных слез, из-за того, как Катя сама на себя за эту слабость злилась.
— Знаешь, ангел, ты точно имеешь право на все эмоции, учитывая, что десятки жизней за неделю спасаешь. Так что отпусти себя и не жмись. Да и тут тебе никто и слова не скажет, расслабься. Я никому не выдам, что и у тебя человеческие эмоции есть, — подмигнул, делая вид, что все нормально.
Хотя, если честно, вообще не знал, что с женскими слезами делать. А от слез на этом конкретном лице внезапно в такой излом кинуло, что за грудиной пекущая боль вспыхнула, как при том треклятом ранении! И дикое немного, яростное, а тем более странное понимание, что на все готов, на любую сделку и поступок, лишь бы не плакала никогда! Что бы тут сейчас не молол языком, на лице своего ангела слез видеть не хотел в жизни!
Что за черт, а?
Но Катерина, похоже, нынче была слишком поглощена эмоциями и вином, чтобы такими же вопросами задаваться или размышлять над тем, с какого перепугу Григорий решил тут ею распоряжаться и команды раздавать. Наоборот, как выдохнув после его разрешения, опять спрятала лицо на его груди, а Гриша уже не мешал. Сжал девичьи плечи руками так, что у него сухожилия натянулись и мышцы заломило, но чтоб и ей не больно.
И просто позволил почувствовать то, что имеет право, имеет на кого опереться, и не должна сейчас самой сильной тут быть. Он есть, а она может и выдохнуть… или выплакать то, что явно накопилось, подрывая и душу, и крышу.
Обхватил за плечи крепче, как-то не задумываясь, погрузил пальцы в распущенные локоны, намотав на фаланги аж до легкого натяжения. Надавил на затылок, притиснув ее голову к своей груди. Если своих слез стесняется, пусть так плачет, выпуская, он никому ее не сольет точно.
Фиг знает, сколько они так просидели, не то чтобы Алхимик привык подобным образом время с девушками проводить. По правде сказать, даже немного натужно, лихорадочно пытался придумать тему, на которую ее бы переключить… Только в разуме ни фига, пустота свищет!
И вдруг понял, что ангел подозрительно затихла. Ну, она-то и не шмыгала особо, не всхлипывала там, страдала молча, можно сказать. Но теперь уж совсем как-то обмякла, словно растеклась по нему. И ладошка, которую сжимала, будто саму себя стараясь в кулак собрать, раскрылась, как-то совсем беззащитно и трепетно касаясь его горла в пройме свитера самыми кончиками тонких пальцев. А чувство такое, что этими самыми пальцами Катерина его подцепила под дых, впилась коротко обрезанными ногтями в горло, вот-вот кадык вырвет…
Спит, что ли?
Кранты! Вот это у него вечер, однако. Не оказывался Алхимик в такой ситуации никогда, чтоб баба на нем засыпала, предварительно обильно обрыдав. Хотя… Катерина — не баба, а его личный ангел, ей можно.
Только вот ему теперь что делать? Типа дать ей отоспаться, ведь явно измотана до предела. Или разбудить?..
Но было как-то совсем жалко тревожить это измученное небесное создание. В ее сне очевидней стали тонкие линии у глаз и у губ, видно вечно сжимала, собирая все свои силы, чтобы спасать пациентов. Да и извитые, темные линии вен под глазами проступали, подчеркивая усталость. Как у нее, вообще, хватало сил ходить каждый день в свою больницу, когда так измотана? Неудивительно, что от капли вина вырубило, психика истрепана капитально.
