– А я буду разбираться с флешкой и тем, что вы там натворили. Думаешь, Датский вас не вычислит?
– Объявление клеили не мы, – тихо призналась я.
– А кто?
– Филин. Ну мы решили, что если поймают, то его не жалко. И на камерах, которые во дворе, нас не должно быть видно.
– Вы не всадницы Апокалипсиса, Стеша, вы – объединенная преступная группировка. Особо опасная, – выдавил Ярослав.
– Яр, Датский первым начал! И дело даже не в его разводе, а в том, что из-за него Семен может сесть в тюрьму! – горячо заговорила я.
– Подробнее, – потребовал Шведов.
И я рассказала все, что знала об истории с Семеном и о перинатальном центре, из-за которого закрыли бесплатный роддом.
– Мы просто защищали Сёму, – закончила я со вздохом.
– Я понял, – уже спокойнее произнес Яр. – Кстати, если вдруг тебе интересно – белье и духи мне подложил Лисин. Мстить ему не нужно, он уже под трибунал загремел.
Я охнула, вспоминая улыбчивого коллегу Яра. И сочувственно посмотрела на мужа, понимая, насколько ему тяжело переживать предательство друга. Хотя внешне Шведов ничего не показывал, я знала, что он страдает.
– Прости... Обещаю, что больше мы не полезем в дело Датского. Ни я, ни мои подруги. Ты можешь быть спокоен.
Ярослав недоуменно на меня покосился, но увидев, что я говорю искренне, расслабился.
– Я все решу, обещаю. А ты побудь с Мироном.
Согласно кивнув, я развернулась, встала на сиденье на колени и прижалась покрепче к мужу. Яр вел машину одной рукой, другой зарывшись мне в волосы. Ехать было неудобно, зато невероятно приятно.
Мы остановились у дома Мирона. Шведов рывком привлек меня к себе и жадно поцеловал в губы. С трудом оторвавшись и глядя совершенно безумным взглядом, прошептал:
– Беги. Поднимешься – мигни светом.
Не совсем соображая, что делаю, потому что тело буквально горело от одного лишь поцелуя мужа и его близости, я на негнущихся ногах потопала в гости к брату…
Мирон открыл дверь практически сразу. Впустив меня в свое жилище, которое он оптимистично называл «комнатой наслаждений», прошел к окну. Открыл его и махнул Ярославу рукой, что я поднялась. Развернулся ко мне, пряча руки в карманы спортивных штанов:
– Фаня, Фаня... Кто ж так бездарно палится?
– Издеваться будешь, да? – пробурчала я и насупилась. – А мы, между прочим, доброе дело сделали.
– Благодетельница! – ехидно воскликнул Мирон. – Как до тебя милиция справлялась – даже вспоминать не хочу!
– Прекрати острить, – потребовала я.
– А то что? Меня тоже арестуешь?
– Нет, пожалуюсь бабушке, – я широко улыбнулась.
– Вот говорил я Марку лет десять назад, что тебя надо цыганам отдать. Не послушал. А как бы спокойно мы сейчас жили... – мечтательно возвел глаза к потолку младший из ларца.
– И не надейся! Я бы вернулась, – съязвила я, плюхаясь на мягкий диван в гостиной.
– Жизнь – боль, – резюмировал Мирон.
– Не ворчи. Ну не осчастливишь сегодня очередную красотку – завтра наверстаешь, – успокоила я братца.
– В кого ты у нас такая умная, а, Фань? – скривился он.
– В бабушку, – подумав, решила я, – но ты можешь идти, я тут сама тихонько дождусь Ярослава.
– С ума сошла? Мне квартиры с неба не сыпятся, чтобы тебя тут одну оставлять. Это ба у нас бесстрашная, у нее на случай ремонта дача есть.
– И полковник с ОМОНом, – хмыкнула я.
– Да, Марк рассказывал, – засмеялся Мирон, садясь рядом. – Бедные парни до утра бабулины нервы успокаивали, пока она с полковником утренние променады устраивала.
– За очередной банкой варенья, не иначе, – поддержала я. – Слушай, а твоя очередная красотка сюда не наведается под покровом ночи?
– Нет, – категорично отрезал младший из ларца.
– Эх, куда поплыл Мирон…
– Куда? – заинтересовался братец.
– Марк сказал, что ты поплыл.
– Кому сказал?
– Вся семья в курсе.
– Отличные новости, – страдальчески вздохнул младший из ларца, зажмурился и перевел тему: – Чем ты в этот раз отличилась, рыжая птица Говорун? Умом и сообразительностью, да?
– Именно! – важно подтвердила я. – Мы с подругами раскрыли целую преступную сеть!
– Так, я пошел писать письмо президенту, чтоб тебе грамоту дали. А потом Яр тебе этой грамотой по заднице. Кто в этот раз жертва?
– Депутат Датский, – буркнула я, привычно пропуская колкости мимо ушей.
– Фаня, ты обалдела? – Мирон округлил глаза.
– Это Датский обалдел, а я вершила справедливость, – пискнула я, опуская голову.
– Ну да, Луна была полная, а тебя оставили без присмотра, – вздохнул Мирон. – Надо президенту намекнуть, чтоб в нагрузку к твоей грамоте майорам памятники в полный рост на главной площади поставили. Как мученикам.
Я молча глазела в потолок, ожидая, пока повышенная кислотность в организме брата закончится.
– Так куда ты поплыл, младший из ларца?
– Туда, – махнул рукой Мирон, указывая в стену, – или туда, – он переместил руку к окну.
– Как ее зовут?
– Никак не зовут, – огрызнулся он и зарылся пятерней в волосы. – Сама приходит и всегда не вовремя.
– Снова с Марком заигрались? А я говорила, что ваши обмены свиданиями до добра не доведут!
– Фаня, без тебя тошно! – нервно бросил в ответ брат, подкрепляя мои подозрения, что таки поплыл, глубоко и безвозвратно!
– Обещаю на ближайший час забыть про твои угрозы отдать меня цыганам и о том, что ты, вообще-то, засранец, и побыть милой младшей сестрой, которая выслушает и даст хороший совет, – патетично произнесла я, складывая пальцы в нашей клятве. – Или я звоню подругам, и мы начинаем расследование под кодовым названием «Куда поплыл Мирон», возглавить которое пригласим бабушку!
– Согласен на милую младшую сестру, – поднял ладони вверх младший из ларца.
– Я слушаю.
– Да нечего рассказывать. Я ей любовь предложил, а она мне дружбу объявила. И ведь дружит, кукла бессердечная! Даже про своего нового ухажера умудрилась рассказать.
– А ты что?
– А я в процессе избавления от конкурента, – хищно улыбнулся Мирон. – Я к ней со всей душой – а она меня на хутор, бабочек ловить...
– Ты отказала мне два раза... – пропела я. – Вот такая вот зараза девушка твоей мечты!
– Но я-то чувствую, что она меня тоже хочет, – братец сжал зубы. – Смотрит так, что у меня Апокалипсис во всех стратегических местах, а у нее дыхание сбивается. И дружит… – последние слова Мирон прошипел сквозь зубы.
