В груди неприятно кольнуло. Такого чувства я еще не испытывала ни разу. Жгучее, разъедающее все внутренности, заставляющее кипеть от ярости. Как он мог? Неужели он обманывает свою жену? Хоть у нас и ничего не было такого, но все равно неприятно, очень.
Захотелось замахнуться и кинуть со всей дури об стену эту долбанную фотку так сильно, что еле сдержалась. Слава Богу, в этот момент девочки вышли из туалета и уставились на меня непонимающе.
– Что ты делаешь с фотографией нашей мамы?
– Ничего,– стыдливо опустила глаза, напоминая себе, что на эту семью я не имею никакого права, и ревновать просто глупо. Поставила рамочку на стол туда, где она и стояла до того, как я додумалась засунуть свой любопытный нос в чужую жизнь. – А где ваша мама? – поджав губы спросила. Сейчас они скажут, что их мама где-нибудь отдыхает, или уехала по работе, и всему придет конец. Тогда я точно больше никогда не встречусь с ними. Понимаю, это очень эгоистично с моей стороны, но ничего с собой поделать не могу.
– Нашу маму забрали ангелы на небо,– девочки скисли, присели на диван и зашмыгали носами. А мне стало жутко стыдно за свое поведение и мысли, что самой захотелось расплакаться, глядя на этих бедных детей, которые уже в таком возрасте остались без мамы. – Папа говорит, что ей там хорошо и она смотрит на нас. Но он сказал, что они ее не вернут нам обратно. Зачем они забрали ее? – спросила Вера, и девочки заплакали уже в голос.
***
– Девочки, мне очень жаль, что так вышло, – покрепче обняла Веру и Надю. Как же этим девочкам не хватает обычного женского тепла, которое может дать только мама. – Правда. Я, конечно, маму вам обеим заменить не смогу, но смогу стать другом, если вы не будете против, – а сама сижу тихо реву, вытирая украдкой слезы. Было их жаль так сильно, что душа болела.
– Ты останешься нашим другом, даже когда ваш с папой договор кончится?– и посмотрели на меня полными надежды глазами, что сердце сжалось в груди болезненно.
– Конечно! У дружбы нет срока годности, – в носу щипало, но я стойко держалась, чтобы позорно не захлюпать носом, как маленькая девочка.
– А что вы тут сырость развели? – неожиданно раздалось сбоку. Мы дружно вздрогнули и обернулись.
За всем этим наводнением, даже не услышала, как в кабинет вошел Виктор. Он стоял опираясь плечом о дверной косяк, сложив руки на груди и смотрел на нас с любопытством. Что-то еще было в его взгляде, но я не поняла.
Быстро вытерла дорожки слез, представляя, что сейчас творится под глазами. Макияж поди потек, и теперь я наверняка похожа на панду, с огромными черными кругами под глазами. Вымученно ему улыбнулась, еще разок прижала девчонок к себе покрепче и сказала:
– Теперь моя очередь идти в комнату для девочек. Вы не против? – они одновременно отрицательно покачали своими очаровательными головками. Жаль, что так все получилось. Неужели из-за моего неосмотрительного действия теперь весь вечер насмарку?
Когда поравнялась с Виктором тихо прошептала:
– Мне жаль! – у мужчины лишь дернулась одна бровь. – Исправить ничего, конечно, не в моих силах. Но знай, ты в любом случае можешь на меня рассчитывать, – и скрылась в туалете больше ничего не объяснив, чувствуя, что предательские слезы вот-вот начнут проливаться снова.
Уставилась на себя в зеркало, внимательно вглядываясь в свое отражение, руками уперевшись о край раковины, и поняла одну простую истину, что мне почему-то наплевать с большой колокольни на ожидающего Никифорова. Меня до глубины души задела боль этих малышек и их расстроенные мордашки теперь на моей совести. Никакие деньги мира не смогут вернуть их маму, и я тоже не в силах, но сделаю все что смогу, чтобы подарить им хоть капельку любви, хоть и не особо представляю, что именно требуется.
Ладно, по ходу дела разберемся. Сейчас как можно красивее “пошлем” Никифорова, если что свалю все на Артема. Пусть поработает в конце концов! Не все же мне везти на себе всю компанию. Да или пошло оно все к чертовой бабушке, и этот контракт с этим самодуром Никифоровым.
Когда мы вышли из кабинета дружной толпой, но все еще находясь под влиянием эмоций, я подошла к нашему столику и была полная решимости уже отказаться от контракта, который мне нужен был позарез.
– Дмитрий Георгиевич, мы не…
Но мне не дали договорить дети.
– Мы не можем дождаться, когда уже поедем на вашу дачу.
Но мы предполагаем, а Бог располагает, потому что моим планам, видимо, не суждено было сбыться. Девчонки оказались намного ответственнее меня самой и не дали совершить ошибку на эмоциях, о которой я бы впоследствии наверняка пожалела.
Дмитрий Георгиевич непонимающе бегал глазками по мне, потом по Вите и девочкам, но молчал. Хотя, я видела, что он очень хочет что-то сказать. Я же в свою очередь прокручивала разные варианты отступления, но отступать некуда уже было, когда поймала на себе непонимающий взгляд Виктора. Видимо, он понял, что именно я хотела сказать.
– Алла, не дури! – тихонько прошептал он мне на ухо, приблизившись неприлично близко. Одной рукой приобнял меня за талию так сильно, что я даже не смогла бы при всем желании отступить. Вцепился в мой бок бульдожьей хваткой и отпускать не спешит.
– Ты не понимаешь. Девочки… Их мама… – зашептала в ответ так, чтобы мог расслышать лишь он один. – Я просто не могу. Не хочу так, понимаешь?! – я не знала, как объяснить то, что сейчас творилось у меня на душе.
Я просто не могу больше играть. Хотя, наверное, это и не было никогда игрой. И ради этого чертового контракта не хочу дурить эти маленькие головы, хотя они и в курсе всего происходящего, потому что только сейчас я поняла, что так как было задумано не выйдет, не выйдет поиграться и выбросить… Выбросить этих двух милых девочек, которые каким-то образом сумели пробраться в мое сердце. Оно уже знает, что “напрокат”, “на час” или как-либо еще уже не получится.
Виктор уставился на меня такими глазами, будто я инопланетянка или же просто сказала такую несусветную чушь, что он просто отказывается принимать мои слова всерьез.
-Не смей отказываться! Сейчас ты просто расстроена. Потом поговорим об этом, ладно?
Я лишь кивнула в ответ. Но в голове никак не хотелось укладываться, зачем все это Виктору. Для чего он продолжает помогать мне, когда я уже готова была отступить?
Глава 8.
Вообще, этот Никифоров какой-то странный. Хотел чтобы мы вот так сразу с места в карьер сели да поехали к нему на дачу, с ночевкой, без вещей? Тоже мне поборник нравственных и семейных ценностей.
Но я заупрямилась и уперлась рогом. Во-первых, детям нужно во что-то будет переодеться, а во вторых я не люблю ходить в одном и том же два дня подряд, было бы три, если бы меня не послушали. Но и самая большая загвоздка состояла в том, что когда он милостиво согласился захватить пару вещичек, он же и догадываться не мог, что живем мы как бы отдельно. Поэтому пораскинув мозгами, предложила разделиться, Никифоров едет один, а мы потом следом, как собираемся. Он порывался поехать с нами, но я сказала, что сами понимаете дети и мы как бы просто не ждали гостей, и убраться не успели. Понимаю, такой предлог звучал довольно глупо, но сходу мне просто ничего иного в голову не пришло. Дмитрий понятливо покивал, при этом сморщился так, будто ему подсунули огромный лимон и предложили съесть. Наверное, что-то заподозрил неладное.
