- Ай! Нос пусти! – возмутился муж, а я кусала его за кончик носа. – Я кому сказал! Я сейчас сам тебя укушу!
А глаза намекали, что: «укусит, укусит!».
- Ешли я отпущу, ты меня укуфиф! – выдохнула я, понимая, что феи – гордый народ. И обид не прощает!
- Вот только отпусти! – пообещал зловещий голос. – Только отпусти!
- А не надо обижать фей, - прошепелявила я, чувствуя, как сводит челюсть.
Время шло, а моя хватка слабела. Я отпустила и тут же стала мотать головой, чтобы за нос не укусили меня.
- Пусти! – визжала я, морща нос. – Я же не больно! Ай!
- А фто фебе фкажал, фто ты не больно? – послышался сдавленный голос. А меня держали за нос. – Тьфу! Сопливая!
- Неужели мы умрем? – спросила я, сплевывая волосы и глядя вниз. – Вот так?
- Сама доигралась! – отозвался муж. – Это ты виновата!
- Виновата в чем? В том, что хотела угодить тебе? – возмутилась я. – В этом? И вообще! Ругаться в первую брачную ночь нельзя! Примета плохая!
- Жениться на тебе – плохая примета! – ответил муж.
Он о чем-то задумался.
«Он обиделся! Точно обиделся! На меня! Может, нужно было приготовить что-то другое? А что другое? Я и так нарушила все правила. Он же должен быть добытчиком! А я его в лес не пустила. Потому, что боялась за него. И теперь он обижается! Видимо, я ему не нравлюсь! Все! Это конец отношений!» , - все это пронеслось в моей голове, когда я смотрела на мужа.
***
«Если взять и попробовать заклинание разрушения. Двумя руками. Эта субстанция проводит магию или нет?», - думал пленник. – «Можно попробовать нарушить законы магии и …. Хотя, с другой стороны, неизвестно, как поведет себя щупальце…»
- Ты меня не любишь!!! Так я и знала!!! – послышался всхлип. – Обижайся, сколько влезет! Я хотела, как лучше! Я же не знаю, что вы, люди, едите! Бабушка разрешала мне заводить человека! Только в болота или в чащу!
- Какая милая семейка! Чем больше я слышу про твою бабушку, тем больше мне хочется ее прихлопнуть! – заметил муж.
Мне действительно разрешали заводить людей только в болота и в чащобу. Но я так просила! Несколько раз притаскивала заблудившихся путников. Голодных, грязных, измученных. Но бабушка сказала, что они будут гадить везде! А еще будут драть горло! И за ними придется убирать!
«Милая, отведи его на то место, где он потерялся! Другие люди будут его искать! Или в какое-нибудь болото!», - слышала я голос бабушки.
«Но бабушка!», - всхлипывала я. – «Он такой несчастный! Может, все-таки? «
«Никаких людей! Потом умрет, а ты плакать будешь! Так что не надо!», - вздыхала бабушка. – «Ты же помнишь, что этот ужасный человек пытался с тобой сделать? И после этого ты притаскиваешь сюда людей?».
Ужасный человек… Я помню, как горели белые стены нашего замка. Этот день я запомню навсегда. Тогда погибли мои мама и папа. Папа защищал маму. А меня отбросило заклинанием.
Я помню, как очнулась от того, что меня поднимает железная перчатка. А надо мной склонилась огромная жуткая фигура. Потом помню, что была темнота. И меня почему-то подбрасывало. Туда-сюда!
- Вы куда? Ваш отец приказал следить за вами! Чтобы вас не ранило в битве! – слышала я голос, но он оставался позади.
А потом я помню, как журчал ручей. Звонко, словно никакой войны не было.
- Иди сюда, маленькая, - слышала я голос, боясь поднять глаза. Помню, как забилась в корни деревьев. И укусила за руку.
- Давай умоемся, - слышался вовсе не страшный голос. – А то такая чумазая фея… Смотри, у меня цветы… Ты же любишь цветы? Не бойся… Я не причиню тебе вреда… Ты не ранена? Я просто хочу осмотреть тебя. Если ты ранена, я перевяжу тебе раны… Чтобы кровь не шла…
Дальше был провал. Я помню голос бабушки: «Как ты посмел, мерзкий человек!». А я прижалась к ней изо всех сил. Съежилась и заплакала.
- Умри! – шипела бабушка. А потом воспоминания оборвались. Очнулась я на вонючих и грязных болотах. Среди гиганских грибов и комаров, которых нужно палкой отгонять. Кто-то плакал и рыдал, кто-то просто сидел, прижавшись к дереву.
- Вот и все, - прошептала бабушка. – Сюда они точно не пройдут!
Иногда к нам возвращались феи. Израненные, со сломанными и обгоревшими крыльями. Я помню, как им радовались. Их обнимали, целовали, кружили. А я с замиранием сердца ждала, что вернутся мама с папой. И каждое утро вылетала смотреть. Я могла сидеть и смотреть часами.
- Мамочка, папочка, - шептала я, глядя на лес. – Ну придите! Ну придите!
А неподалеку слышались голоса. Кто-то плакал от счастья: «Ты жива, сестренка! Жива! Я думала, что потеряла тебя!». Я смотрела на чужое счастье и сама плакала. Плакали и другие. Которые, так же как и я ждали на камнях ожидания.
- Ну хоть мамочка… - шептала я. – Или папочка…
Бывало такое, что мне снилось, как они выходят из леса. Я просыпалась, а никого не было.
Помню, как прилетела в последний раз и села на горячий болотный камень. Я была последней. Остальные камни «ожидания» были свободны. Никто больше не прилетал.
- Они не придут, - послышался голос бабушки. И она обняла меня. Крепко – крепко. Дедушка тоже обнял меня, снимая с камня. Я бросила прощальный взгляд на лес, и больше не ходила на камень «ожидания».
- Ты чего ревешь? – спросил муж.
- Да так, - всхлипнула я. – А ты знаешь, что феи, умирая, становятся звездочками!
- А ты знаешь, что когда люди умирают, то становятся привидениями? – передразнили меня.
- Нет, правда! Раз и звездочка! Я стану звездочкой и буду тебе светить! – всхлипнула я.
- Ты чего раскисла? – послышался голос мужа. Меня боднули носом. – Не ной!
- А очень хочется! – ответила я, пытаясь вытереть слезы об его плечо.
- Эй! Сопли свои об меня не мажь! – возмутился муж, пытаясь вырваться. – Лучше, вспоминай, что там было в книге! Давай по этапно!
- Я не помню, - прошептала я, домазывая сопли о мужа. – Помню, что там был… этот… забыла!
