- Погоди, ты до меня уже лечила кого-то? – спросила муж, начиная отползать все дальше и дальше.
- Нет, - вздохнула я. – Но всегда мечтала!
- Давай я кого-нибудь раню, ты на нем потренируешься, а потом уже будешь лечить МЕНЯУУУУУ! – взвыл муж, пока я накладывала ему повязку из листьев.
- Стой, - прищурилась я, глядя на пушистые обратные стороны. – Ой! Это же не те листочки!
- А эти от чего? – подозрительно спросил муж.
- Эти … эти…. – растерялась я, понимая, что забыла. – Их феи в суп заваривают перед тем, как улететь куда-нибудь надолго! Чтобы муж был чем-то занят и далеко из дома не уходил!
- Та-а-ак! – напрягся муж, пытаясь сорвать их с себя.
- Да те, те, - вздохнула я. – Просто я проверила. Теперь вижу, что ты передумал умирать! Главное, не умирай! Видишь, за тебя даже Гаремчик и его мама переживают!
- Мама – особенно, я слышу, - простонал муж, пока я трогала его лоб. Горячий! Это плохо!
Через полчаса я принесла миску с отваром.
- Нет, - помотал головой муж, плотно сжав губы. – Я решил, что умру гордым, несломленным и … не надо! Я кому сказал!
- Ну открой ротик! – жалобно попросила я, суя ему деревянную ложку с дымящимся отваром. – Ложечку за Гаремчика! И ложечку за меня!
- Нет! – рявкнул муж. Он схватил одеяло, завернувшись в него и спрятавшись. Он напоминал огромную гусеницу. В голове промелькнули слова бабушки: «Мужчины умирают гордыми и несломленными! Иногда от диареи!».
- Я подую! – умоляла я, нося ложку за гордым и несломленным ртом.
- На мои останки! – сквозь зубы прошептал муж.
- Ну выпей, ну пожалуйста! – просила я, настойчиво раздвигая ложкой рот.
Бабушка всегда говорила, что мужчины постоянно болеют. То болеют за то, какой комар победит в схватке. То просто болеют! И лечить их – дело неблагодарное!
- За здоровьем нужно следить! – пояснила я, глядя на ложку.
- Оно мне пока не сильно изменяло! – отозвался муж. – Но чую, что скоро изменит!
- Эх, придется лечить тебя бабушкиным методом! – вздохнула я. Бабушка знает толк в лечении. У нее дедушка постоянно болеет сотрясением мозга. Чем бы не болел!
Я осмотрелась и подула на свою руку, смахивая остатки волшебной пыльцы прямо в лицо мужу.
- Ну все! Теперь можно лечить! – обрадовалась я, видя, как он крепко спит. Рана была перевязана, зелье было влито. Я сидела на кровати и думала про то, что сказали феи. Неужели люди снова пошли на нас войной? Неужели им мало того, что мы сидим на болотах?
Я осторожно соскользнула с кровати, осмотрелась и прислушалась. Спит? Спит! Скрипнув половицей, я подошла к старому зеркалу и осторожно сняла иллюзию.
«Бабушка, я – самая некрасивая фея!», - всхлипывала я, пряча щеку в руке.
«Я научу тебя накладывать иллюзию, и все будет хорошо!», - заметила бабушка. – «Смотри!».
Я снова стояла перед зеркалом, медленно убирая руку. На моей щеке красовался уродливый шрам.
«А теперь нет!», - слышала я голос бабушки на ухо. Она взмахнула рукой и кожа стала ровной и красивой. – «Видишь? Ничего страшного!».
Я потерла щеку о плечо, а потом снова провела по ней рукой.
«Мужчины любят красивых женщин! Так что тебе придется поддерживать эту иллюзию всю жизнь!», - поучала бабушка.
- Мужчины любят красивых, - повторила я, пряча шрам иллюзией.
«Бабушка, а это сделал тот злой человек? Да?», - спрашивала я, учась накладывать маску на лицо.
«Именно! Увы, мы тогда опоздали! Но самое главное, что ты – жива!», - слышался голос бабушки.
- Однажды я отомщу ему! – прошептала я, сузив глаза. – Однажды я отыщу его и отомщу!
Я обернулась, слыша, что муж вздрагивает.
- Тише, тише, - прошептала я, пытаясь согреть его руки. На смену жару пришел озноб.
- Ну чего ты? – прошептала я. – Тебе холодно?
Одеяло не спасало! Я лежала сверху, пытаясь согреть его. Сверху на нас присел Гаремчик. Он тоже очень хотел помочь!
***
Каждый выдох давался пленнику с трудом. Ему казалось, что смерть пришла к нему. И топчется на нем. Топчется и топчется…
Так и хотел сказать что-то вроде: «Уходи, костлявая!», но вместо этого мог лишь угрожающе стонал и сопел.
С трудом разлепив глаза, он как на нем гнездится тонконогий комар.
- Фея, убери комара с груди… , - простонал пленник. – А то он мне всю грудь истоптал!
- Он тебя греет, - послышался голосок из темноты.
Ей не спалось.
- Не знаю, что он там греет… - открыл один глаз пленник. – Но душу он мне точно не греет!
- Он же добра тебе желает! – послышался голос феи. Она согнала комара, который все никак не мог угнездиться, и прилегла сверху.
- Спасибо, вся семья в сборе, - простонал пленник, пытаясь сделать вдох. Но ему стало теплее.
В следующий раз он проснулся, когда за окном стояла глубокая ночь. Где-то кричали совы, скрипели цикады, а в лунном свете на его груди лежала фея. Она вцепилась маленькими кулачками в его одежду, словно не хотела отпускать. Комар спал на потолке. А спал ли?
- Ну вот что мне с тобой делать? – прошептал пленник. А его сердце защемило какой-то странной нежностью. Рана не болела, не ныла.
Рука пленника легла поверх золотистых волос феи и осторожно провела по ним.
- Я не могу вернуться домой, - прошептал он, боясь спугнуть это волшебство. Тонкое крыло, словно витраж бросало разноцветные тени на стену. – Нужно, а я не могу… Вот она какая, магия фей…
Фея спала, прижавшись щекой к его груди, словно вслушиваясь в биение сердца.
- Сначала вы кажетесь противными и глупыми, а потом… Скажи честно, это какая-то магия?
Голос в темноте звучал настолько тихо, что не мог разбудить даже комара.
- Колдовство, чары? – шептал пленник, снова проводя рукой по золотистым волосам. – Ты знаешь о лесе все, но ничего не знаешь о мире за его пределами. Я знаю все о мире, но не про лес…
