— У тебя кровь на… ну… — тычу пальцем на его кулак.
— Да ты что, Отвертка, это не мое — это сопли того ущербного.
— Точно? — Я все-таки беру его руку, и сама тщательно стираю пару красных разводов. В самом деле — с костяшками Великана все в порядке. Даже немного стыдно, что подумала о нем такую ерунду. — Прости, не хотела зацепить твое мужское достоинство. Это у меня комплекс мамочки-наседки, и вообще…
Он не дает мне закончить — точно так же, как минуту назад Призрака, сжимает пальцы на моем воротнике шубы, и мягко тянет на себя, буквально вынуждая стать на носочки.
— За тобой, Отвертка, глаз да глаз нужен — отвернуться не успел, а уже какие-то кобели кастрированные яйца вокруг натирают.
— Что? — бормочу я. — Ты в своем уме?
— Не уверен, — искренне хмурится он, и очень грубо, сильно, безапелляционно, закрывает мне рот поцелуем.
Глава 87
Я отвыкла от поцелуев настолько сильно, что, наверное, в эту минуту Стас чувствует лишь отвращение от моих деревянных губ и намертво прилипшего к нёбу языка.
Мне нравится его грубость.
Боже, так нравится, что нет сил сопротивляться и даже оттолкнуть.
Руки беспомощно болтаются вдоль тела, и я чувству, как к кончикам пальцев приливает странное покалывающее тепло.
У него жесткие губы.
Настойчивые, нахальные, подчиняющие.
Абсолютно мужские, на двести процентов мужские. «Я сказал, что я так хочу», — говорит этот поцелуй, и мне хочется подчиниться. Просто чтобы вспомнить, что я все-еще женщина. Живая. И в моих венах — кровь, а не пепел.
— Пожалуйста, — еле слышно шепчу я, и он нехотя дает поблажку.
Чуть-чуть отстранят меня от себя, хоть все так же уверенно держит в кулаке — как куклу, одной рукой, а вторую выразительно засовывает в карман куртки.
Показывает, что не опасен. По крайней мере, пока я не подам какой-то конкретный сигнал.
Я облизываю губы.
В ответ его кадык дергается.
Мы смотрим друг на друга как будто деремся на изящной дуэли взглядами.
— Прости, это было ужасно. — Хотя, так себе оправдание для почти тридцатилетней женщины.
— Может, хватит пороть чушь? — усмехается он, и все-таки отпускает мой воротник.
До меня не сразу доходит, что я в ответ инстинктивно хватаюсь за куртку на его груди.
Просто чтобы не упасть, ведь так?
— Ты здесь откуда? — Цепляюсь за любую возможность сделать паузу, увести мысли куда-то подальше от поцелуя, потому что мне хочется обнять его и выпросить второй раунд.
Я так долго была одна в той холодной постели.
Все дело в этом?
— Я тебе шашлык привез. — Стас кивает на припаркованный неподалеку уже знакомый мне красный «Вранглер».
— Ты серьезно? — не верю своим ушам.
Он усмехается, сокрушенно мотает головой и за руку тащит меня к машине.
Как всегда, приходится чуть ли не бежать, чтобы успевать за его быстрым шагом.
Открывает дверцу, жестом предлагает заглянуть на заднее сиденье, хоть это можно и не делать — в салоне оглушительно вкусно пахнет жаренным мясом с дымком. И его много, судя по объемному термопакету.
— Пахнет так, что хочется подтереть слюни, — ничуть не лукавлю. — Ты вообще в курсе, что это к мужскому сердцу путь лежит через желудок?
— В курсе — к мужскому, и к твоему. Заберешь? Пока теплый.
Вот в этот момент я стопорюсь.
Даже, наверное, сильнее чем после поцелуя. Он правда привез мне шашлык и… теперь просто уйдёт? Никаких «Давай ко мне» или «Ты теперь растаяла?»
— Что не так? — Он озадачено скребет затылок. — Клянусь, я туда ничего не подмешивал, могу при тебе съесть.
— Прости, что не могу пригласить тебя в гости, — мотаю головой, даже не желая обсуждать его последние слова. Мне такое даже на совсем дурную голову не могло бы прийти на ум. — У меня, кажется, назрел серьезный семейный конфликт. Вряд ли появление в моем доме мужчины хорошо скажется на общей картине. Господи, до чего же мерзко.
Я прикрываю глаза рукой.
Это ужасно — вот так вдруг осознать, что не хозяйка своей жизни, потому что одной бессердечной бабе очень хочется отхватить то, во что она не вложила ни копейки сил. Кто знает, сколько наемных товарищей следят за мной прямо сейчас, и где потом всплывет вся грязное белье этого вечера.
— Я не напрашиваюсь к тебе в гости, Отвертка — мамой клянусь. Ну так что — мясо заберешь?
— Только если ты съешь его вместе со мной в каком-нибудь хорошем спокойном месте. — Не хочу его отпускать. С ним рядом как-то спокойнее. Энергия у него что ли такая «вкусная», что хочется отвампирить на всю катушку? — Может, просто покатаемся по городу?
Он бросает взгляд на «Омегу» — надо же, часы пережили испытание Дашкиной кашей? — и усмехается:
— В это время, Отвертка, мы с тобой можем только постоять в пробке.
— Годится, — улыбаюсь я и в наглую, не дождавшись официального приглашения, забираюсь на пассажирское сиденье рядом с водителем.
Стас захлопывает дверцу, садится рядом и легко выруливает на дорогу.
Пока перестраивается в соседнюю полосу, успеваю перетащить пакет с заднего сиденья и бессердечно его распотрошить. Внутри — большая и непромокаемая картонная коробка, выложенная домашним лавашом, доверху наполненная большими кусками мяса. Сверху это «богатство» очень щедро присыпано рубленной зеленью и дольками помидоров-черри.
Я кое-как наспех вытираю руки салфеткой, хвата мясо и сую его в рот.
На этот раз не стесняюсь текущего по подбородку сока.
Вообще по фигу.
— Ты классная, когда ешь, — косится Стас.
— Потому что похожа на свиноту? — посмеиваюсь с набитым ртом.
— Завязывала бы ты с этой привычкой все время перекручивать мои слова. Я сказал то, что сказал — всегда так делаю. Захочу сказать, что ты похожа на какое-то животное — скажу, не обижу.
В эту минуту я готова пообещать ему что угодно, хоть точно знаю, что не сдержу обещание.
Так, что просто заталкиваю ему в рот кусок шашлыка.
Правда, Стас как нарочно заодно прихватывает губами и мои перепачканные в пряный соус пальцы.
Снова наш контакт взглядами, немая борьба, заканчивающаяся еще одной ничьей.
— Это был мой бывший, — быстро отворачиваюсь и нова увожу тему на безопасную территорию. Ну, относительно безопасную, потому что вспоминать о Призраке под такое вкусное мясо — все равно, что зря переводить продукты. — И он… в общем, биологический отец Лисицы.
