Жмурюсь, потому что Дима не отпускает меня без прощального поцелуя, от которого у меня приятно ноет в животе и где-то на периферии сознания уже формируется ответ «Да» на любые его просьбы и вопросы.
— И ты будешь готовить? — не могу удержаться от окрика ему в спину, когда мой Призрак, подняв воротник куртки, бодро шагает в сторону магазина.
— А как же! — громко смеется он. — Только если ты будешь вдохновлять меня свои голым видом на кухонном столе!
Проходящая мимо пара женщин сканирует нас взглядами.
Одна явно с возмущением, а другая с завистью.
Я хочу взять этого мужика, прицепить на него табличку «ЗАНЯТ!» и больше ни о чем не беспокоится.
Глава 25
Мы правда почти выпадаем из нашего привычного 24/7 общения.
Я продолжаю вливаться в работу, Дима реализует новую задачу.
Нас хватает только чтобы обмениваться смешными сообщениями и картинками из интернета на тему работы, злых начальников и любопытных коллег.
Пару раз он спрашивает, надумала ли я сделать важный шаг и перевезти к нему свои подушки и кактусы, и я отшучиваюсь, что мы с кактусами решили провести по этому поводу тайное голосование, и результат я скажу в конце недели.
Домой приползаю уставшая.
Довольная, но все равно чертовски уставшая, потому что дала себе обещание в этот раз точно нигде не проколоться и больше никогда-никогда не приводить на работу друзей и не составлять никому протекцию. Хотя, по правде говоря, друзей у меня больше нет — пара знакомых, с которыми периодически договариваемся «как-нибудь пересечься и поболтать за чашкой вина» не считаются. Это не про дружбу, а скорее про необходимые каждому разумному существу социальные связи.
В субботу долго валяюсь в кровати, буквально силой заставляю себя лежать там хотя бы до одиннадцати, хоть проснулась часов в восемь.
Есть о чем подумать, и я понятия не имела, что эти мысли будут так меня, выражаясь народным слэнгом, колбасить.
Во-первых, у меня посиделки с Грозной, и я даже представить не могу, что это вообще будет, как пройдет и что мне делать. Что она хочет, чтобы делала я? Она хочет, чтобы я была той ее молоденькой подружкой, какая есть у любой мудрой женщины? Или чтобы в чем-то заменила дочь?
А во-вторых, завтра придется дать ответ Диме.
И мне было бы гораздо проще на это решиться, если бы он хотя бы как-то более определенно озвучил свою позицию насчет будущего. Жить с мужчиной ради хорошего интима — это точно не для меня, хоть кроме интима у нас в общем достаточно тем для разговоров.
Люди съезжаются для того, чтобы понять, хорошо ли им вместе в быту, и обычно за этим следует предложение замужества, ну, по крайней мере, в ближайшие месяцы. А дальше уже просто вариации на тему, поженятся они сразу или только когда укоренятся на работе, или достигнут определенного финансового достатка.
Призрак предлагает совсем не это.
Скорее, просто более удобный вариант встреч.
Пока одеваюсь для похода в «Мак», составляю мысленный список всех вопросов, которые задам Диме прежде, чем озвучу свой ответ. Без розовой ваты. И если наши отношения не выдержат такого разговора — смысл тогда продолжать?
В назначенный Грозной «МакДональдс» приезжаю за пятнадцать минут до времени Х.
Стол один — и я успеваю его занять, буквально в два прыжка опережая группу подростков, явно навостривших уши в его сторону. Долговязый веснушчатый парень говорит пару ласковых слов в мой адрес, и я, скалясь, показываю ему средний палец.
Стол мой, неудачники!
Плюхаюсь, бросаю на соседнее место рюкзак и провожу взглядом по залу.
В выходной, да еще и в центре нашей северной столицы, вырвать свободный стол здесь — большая удача. Может, Грозная так меня проверяет? И никакая это не потребность казаться проще, а банальная попытка снова прощупать мои амбиции, которые она сама столько раз нахваливала?
Где-то справа слышу знакомый женский голос.
Знакомый до неприятного зуда ладоней, потому что вызывает желание подойти и хорошенько врезать бывшей подружке. А я тот еще пацифист и вывести меня на потребность пускать в ход кулаки — это еще надо постараться.
Интересно, что Ленка тут делает? Она же любит говорить, что «Мак» — это слишком по-американски, а русские люди должны ходить в туда, где готовят пельмени и плюшки.
Осторожно, стараясь не привлекать внимание, поворачиваюсь по направлению ее голоса.
Но натыкаюсь почему-то не на Ленку.
А на знакомый свитер и затылок.
Я отворачиваюсь, мысленно снова и снова вспоминая моего Призрака.
Конечно, у меня не было возможности так уж часто наблюдать его затылок в последнее время — да и вообще, ведь мы не так уж давно знакомы в реальности — но я абсолютно уверена, что это — его затылок. И его любимый серый свитер с высоким воротом на шнуровке. Дима пару раз говорил, что купил его, когда ездил в Лондон с каким-то своим приятелем, и что этот свитер от какого-то модного английского дома, из высококачественной шерсти и стоит больше, чем отечественный автомобиль.
Я смеялась, что тогда обязательно должна сделать в этом свитере пару селфи, а он очень серьезно сказал, что я могу забрать хоть все его вещи, включая трусы и носки, но этот свитер — святое.
Там, за столом с моей бывшей лучшей подругой, сидит мой теперешний молодой человек.
Кривлюсь, потому что словосочетание «молодой человека» как будто из прошлого, из той эпохи, когда первокурсницы с косичками приводили молодого комсомольца знакомиться со своей интеллигентной семьей. Моя мама очень любит это «молодой человек», а воспоминания о матери в эту минуту точно не на пользу моим попыткам остудить голову.
Если я встану, подойду и просто посмотрю на них — кто увидит меня первой?
Если я просто буду сидеть и сделаю вид, что ничего не знаю — что будет потом?
Может, это не Ленка вовсе?
Честно говоря, мне было бы легче перенести эту грязь, если бы мой Призрак ходил «налево» с какой-нибудь другой женщиной. Господи, да в Петербурге полным-полно красавиц, совсем не обязательно, чтобы мой парень и моя подруга вдруг оказались… любовниками!
Мало ли людей с похожими голосами.
Назойливое воспоминание все-таки прорывается через мои попытки заглушить прошлое.
Чашка с надписью «Елена» — в жутких розочках и с потертой позолотой.
Если бы Ленка могла быть чашкой — то именно такой.
Или это во мне говорит злость?
Снова потихоньку поворачиваю голову в сторону «сладкой парочки», и на этот раз они сидят так, словно нарочно позируют — хорошо видно Ленкино лицо, хорошо виден профиль моего Призрака.
